Тонкая грань

– Неразговорчивая, как всегда, – констатировала девушка, которую назвали Мико. – Чего еще ожидать от цепной собаки нашей семьи, единственная обязанность которой – убивать по приказу? Впрочем, не скрою, имеешь право. Удача всегда благоволит твоему клинку.

Скажи кто-нибудь что-то подобное Йоко, она бы без сомнения не раздумывая заехала обидчику по носу – чего она не любила, так это такого вот глумления и надменности. И всякий раз, когда происходило что-то подобное, ей больше всего хотелось, чтобы противник либо убил её, либо заткнулся. Но Куро одарила пришедшую коротким, но, видимо, весьма красноречивым взглядом, который лучше всяких слов передал все то, что думала по этому поводу девушка.

– Соскэ уже вовсю грезит, что однажды станет похожим на тебя.

«Э?!»

Накамура даже сперва оторопела от такой новости, но быстро поняла, что ничего странного в этом как раз нет. Наоборот все встало на места: Мико и чертами лица, и движениями напоминала Айзена. Даже слишком.

– Какая глупость, – отозвалась Куро почти что лениво. – Соскэ-сана, как и положено старшему сыну Короля душ, ждет место главнокомандующего, а вовсе не бессердечной и циничной твари, как я. Вам стоит больше времени уделять воспитанию своего наследника, Мико-сама.

– Решила мне зубки показать? – в ответ Мико лишь вскинула бровь и слегка скривила губы.

– Разве это зубки? – улыбнулась её собеседница, и было в её улыбке столько превосходства и уверенности, что Йоко в очередной раз почувствовала, какая между ними пропасть. – Всего лишь констатация факта. Да и вообще, не узнаю я Вас, Мико-химэ. Чтобы вы и вдруг общались с чернью вроде меня? Никак я проспала какой-то переворот.

– Не забывайся, – мелодичность как-то сама собой исчезла из её голоса, да и лицо стало куда более человечным, а не кукольным, как до этого, по крайней мере, на нем появилось хоть какое-то выражение. – И не делай вид, будто я не знаю, где и с кем мой благоверный проводит ночи.

– Обижаете, у меня даже в мыслях не было делать какой-то там вид, – поднявшись с пола, Куро до хруста потянулась и широко зевнула. – Можете ненавидеть меня, сколько Вашей душе угодно, я не против.

– Унизительно, наверное, да, Куро-тян? – сказала, как пропела, Мико, сейчас один в один напоминая своего сына таким, каким его помнила Йоко. – Такой талант, а в результате все, что тебе остается делать, – это резать чужие глотки по приказу Кодзухиро и развлекать его по ночам, просто потому что иного тебе не позволяет положение.

– Ну, вы-то, судя по всему, не можете даже этого, – парировала Куро. – Так что, полагаю, это не более унизительно, чем быть замужем за главой клана и играть роль не более чем красивой игрушки, которую навязали, чтобы красиво смотреться в обществе. А ведь Вам приходится, потому что именно это обеспечивает Вам Ваше положение.

Пройдя мимо застывшей соляным столбом от таких слов Мико, Куро двинулась к двери, и на лице у нее было самое скучающее выражение.

– Кодзухиро всегда был тем еще ничтожеством.

Голос Мико, так и сочащийся ядом и концентрированным презрением, догнал Куро уже на пороге, заставив замереть так резко, словно её со всей силы ударили под дых. Йоко даже казалось, что у нее действительно перехватило дыхание. А еще буквально физически ощущалось, как её взгляд, до этого ленивый и скучающий, потяжелел на целую тонну. Не говоря ни слова, она медленно обернулась.

– Только идиот вроде него мог польститься на паршивую овцу, как ты, и ради этого плюнуть на вековые традиции и правила. Пойти на поводу у глупых чувств и бросить будущее на самотек. Какой из него, к черту, Король душ?! Думаешь, я в восторге от его заскоков? Да этот недоумок приведет нас к гибели!

– А теперь Вы не забывайтесь, Мико-сама, – практически отчеканила Куро. – Можете сколько угодно говорить мне, как Вы меня ненавидите и презираете, оскорблять и втаптывать в грязь мое имя, мне плевать, привыкла уже. Но я не потерплю неуважения в сторону Кодзухиро-сама. Даже от Вас.

– И что же ты сделаешь? – Мико шипела, как рассерженная кошка, но даже сейчас из её взгляда не исчезло самодовольное превосходство. – Никак убьешь меня? Без приказа Кодзухиро? Ну-ну. Ты без его приказа пальцем пошевелить не смеешь, где уж тебе убить кого-то. Но твоя слепая влюбленность застилает тебе глаза. Он просто пользуется тобой. Во всех смыслах. Пока от тебя есть толк. Нельзя не признать, что он всегда был тем еще расчетливым ублюдком.

Миг – и Мико буквально впечатана лицом в каменный пол, а Куро нависает над ней, одной рукой стиснув шею так, что там непременно появятся синяки, а второй удерживая кинжал в опасной близости от её лица.

– Я же предупреждала, – прошипела Куро ничуть не хуже собеседницы. – И можете не сомневаться, ни у кого не возникнет сомнений, что Вы умерли за дело.

– Да брось, – в том положении, в котором она оказалась, Мико выглядела не так презентабельно, но все равно держалась с достоинством. – Я же знаю, что ты не сможешь. И ты знаешь, чем тебе это грозит.

– Я – разящий клинок клана, – холодно напомнила та. – Моя рука никогда не дрогнет.

На пару мгновений Мико странно расслабилась, словно сдавшись. Куро не сводила с ее лица пристального взгляда, отмечая мельчайшие детали, в частности, как дрогнули и на миг растянулись в печальной улыбке её губы, и какая вселенская тоска промелькнула в её глазах.

– А, знаешь, может, это будет и не самым худшим из вариантов, – наконец, произнесла она. – Что бы ты ни говорила, ты не можешь не понимать, что всё катится черте куда. И если ради будущего мне придется умереть от твоей руки, это небольшая жертва. Уж лучше я буду жить во времена, когда в моей жизни не будет тебя или его. И поскольку я заберу тебя с собой, мое сердце будет спокойно. Если тебя не станет, я уверена, этот идиот образуми…

Йоко видела, как широко распахнулись карие глаза, так напоминающие ей глаза Соскэ, когда лезвие клинка насквозь пронзило тело Мико в области сердца.

– Сказала же, убью, если услышу еще хоть слово, – почти сплюнула Куро.

Накамура была ошарашена таким поворотом событий. Меньше всего она ожидала, что окажется той, кто в прошлой жизни убил мать Айзена Соскэ. Интересно, а он знает об этом? Да наверняка знает. Но тогда почему? Почему относится к ней так спокойно, а не ненавидит? И Кодзухиро…

Из мыслей её вырвал неожиданный приступ невероятной боли. То есть, конечно, приступ накрыл Куро, но так как сейчас они фактически делили одно тело, Йоко в полной мере почувствовала на себе весь букет ощущений. Боль была невыносимой, словно по венам потекла концентрированная кислота, а где-то в области сакэцу что-то взорвалось. Рухнув на колени, Куро зашлась в кашле, отхаркнув на ладонь кровью.

– Черт… – только и прошептала она, вновь поднимаясь на ноги. Тело словно взбунтовалось, и боль никак не отступала, захватывая все новые и новые участки, как чума расползаясь от органа к органу, от конечности к конечности.

Перед глазами все плыло, а колени дрожали так, что девушка была вынуждена опереться ладонью о стену, чтобы не упасть. Так, из последних сил держать за стену, она доковыляла до самого края. Ощущение стояния на грани даже придало ей сил.

– Куро!

Знакомый, до боли знакомый голос… Когда девушка повернула голову, Йоко увидела Кодзухиро. Он выглядел как обычно, разве что одежда более соответствовала статусу, чем нынешний хоть и богатый, но все равно простой прикид. Окинув взглядом лежащую на полу в луже крови Мико, он мигом сложил два и два, и в его взгляде появилась такая боль, какой Йоко не видела никогда. Даже при расставании с Изуру, даже в глазах Момо после смерти Мабаши. Никогда.

– Зачем? – его голос опустился до едва слышимого шепота.

– Она заслужила это, – негромко ответила Куро. Речь уже давалась ей с трудом, а все её тело по ощущениям напоминало одну сплошную открытую рану. – И я тоже. Я должна была это сделать, хоть и знала, что произойдет после. Знала, что сила не простит мне самовольного убийства, но… Помните меня, Кодзухиро-сама. Мы встретимся. Рано или поздно. Так или иначе.