Страница 29 из 76
Джорди чувствовал себя все неуютнее и молился, чтобы дальнейшая программа не потребовало его непосредственного участия.
— Какой трогательный фильм, — шмыгая носом, сказала Люси, когда на экране появилась надпись «Конец».
Никто из них раньше не смотрел этот фильм, и обе девушки вовсю наслаждались его романтической сентиментальностью.
— Может, просто обоснуюсь где-нибудь в маленьком коттеджике за городом с любящим, заботливым мужем и парочкой светлоглазых маленьких ангелочков, — сказала Джессика.
— Чувствую, нам надо выйти на улицу и сделать что-нибудь хорошее, как ты считаешь, Джес? — предложила Люси.
— Знаю, к чему ты клонишь. Это такого рода фильм, который возрождает веру в основные семейные ценности. Я тоже очень растрогана, — призналась Джессика, вытирая платком глаза.
Теперь стриптизерши устроили небольшое шоу в одном конце комнаты. Возбужденные пьяные мужчины сопровождали криком и свистом те места программы, которые им особо понравились, пока девушки двигались по кругу, выгибались и наклонялись. Джош начал танцевать между ними до тех пор, пока его неодобрительными возгласами не спровадили с маленькой площадки. Потом они стащили Томми со стула, вывели на сцену и начали расстегивать его брюки. Томми был слишком пьян, чтобы чувствовать себя неловко, и в исступленном восторге позволил им гладить и ласкать его ноги. Потом блондинка взяла маленькую плетку с двумя хвостами и начала несильно ударять его. А остальные продолжали свистеть и смеяться. Когда Томми затолкали обратно в толпу, другие выстроились в очередь, чтобы их тоже отхлестали.
— Я хочу, чтобы меня отодрали! — орал Саймон Стрингер.
— Никогда ничего подобного раньше не видел, — проворчал Флин, когда Джорди подсел к нему рядом за стол позади безумствующей толпы. — Смотреть на голых девушек — это одно, но наблюдать, как мужчины снимают брюки и требуют, чтобы их выпороли, — совсем другое.
— Согласен. Мне как-то не по себе от всего происходящего, старина, — пожаловался Джорди.
В комнате был полный беспорядок. Воздух был сизым от дыма сигарет и сигар, а скатерть, до того идеально белая, была заляпана объедками и забрызгана вином. На столе валялись разбитые бокалы и несколько стульев, которые поставили туда, чтобы лучше увидеть происходившее действо.
— Что об этом подумала бы подружка Саймона? Или, кстати сказать, что подумала бы Джессика, если бы узнала, как тут развлекается Томми? — продолжил Джорди.
И тут Томми заорал:
— Хлещи его посильнее, красотка!
— Парень, с которым я сидел по соседству, намеревался одну из них поиметь. А у него тоже есть девушка.
— Вот что я скажу тебе, Флин, это отвратительно! — От выпивки Джорди исполнился благочестивого гнева: — Знаешь что? — Он ткнул сигаретой в воздух. — Как будто только потому, что мы на холостяцкой вечеринке, это автоматически дает нам право вести себя так, как нам нравится. Мы делаем то, что совершенно недопустимо для наших девушек, но это не в счет, потому что это — холостяцкая вечеринка. Все это, — кивнул он на вожделеющую толпу, — ненормально, неправильно.
— Я не так обеспокоен этической стороной вопроса, — усмехнулся Флин. — Мне просто не хочется глазеть на сборище потных мужиков, которые скидывают брюки и умоляют, чтобы их выпороли. Я теперь уже никогда не смогу прямо смотреть им в глаза.
Финал шоу был уже близок, и Бома вытолкнул Эдди к двум девушкам, которые, как гарпии, принялись орудовать своими пальчиками, развязывая каждый узел, расстегивая пуговицы и молнию, пока, в конце концов, не пригвоздили его к полу. Они терлись об него, а потом прижались своими грудями к его лицу.
— Эдди, продолжай! Смотри, какие сиськи! — выкрикнул Бома, и его призыв подхватили другие гости вечеринки.
Но Эдди был уже в практически коматозном состоянии. Когда девушки с ног до головы покрыли его пеной для бритья и завернули в целлофан, он закрыл глаза и смирился со своей участью.
Как только Эдди был тщательно упакован, будто кусок высококачественного филе из «Теско», девушки прекратили свой спектакль и стремительно ретировались; на этом для них вечер закончился. Флин заметил, что Тим пошел за ними вслед, а Бома и Саймон пытались поставить Эдди на ноги. Джош подошел и сел рядом с Флином.
— По-моему, отличное представление, — сказал ему Флин. — Ты превзошел самого себя.
— Я нанюхался кокаина до черта, — со скукой в голосе признался Джош. — А ты чего ожидал?
— Никак не меньше, чем только что было, — бросил Флин. — Что дальше?
— Ну, не знаю, как ты, а я собираюсь разорить казино.
Джош облокотился на стол и попытался налить себе вина, но большая часть жидкости пролилась мимо бокала, и на скатерти появилось еще одно расплывающееся пятно.
К ним приполз Эдди, полуголый, с комочками засохшей пены для бритья на воротнике и в волосах; Бома поддерживал его за пояс, не давая упасть:
— А теперь время танцев! — объявил Бома. — Кто с нами? Но скучные типы пусть остаются.
Несколько человек потянулись за ним, но всем было понятно, что вечеринка себя исчерпала.
Оказавшись на холодном и довольно свежем воздухе, Джорди обратился к Флину:
— Черт с ними, мне хочется спать.
— Да ладно, на этот вечер с меня хватит уже Бомы. Пусть они все вместе поймают такси, а потом мы смотаемся. В конце концов, так сделаем не только мы. Джош уже смылся в казино.
Флин заметил, что к группе снаружи присоединился Тим, и все его начали расспрашивать, удалось ли ему получить то, чего он хотел. То, как он все еще застегивал и поправлял свою рубашку, предполагало, что ему удалось. Наконец, кому-то удалось поймать такси и затолкать туда Эдди. Бома стоял на обочине, а потом вместе с остальными забрался в машину.
— Так вы за нами, да? — крикнул он Флину и Джорди. — Чтобы никаких дезертиров, понятно? Мы должны как следует потанцевать.
На этом он уехал, а для Флина и Джорди холостяцкая вечеринка Эдди закончилась.
Глава 12
Семьи
Когда следующим утром Флин, пошатываясь, спустился вниз, чтобы сделать себе чаю, Джорди был уже на ногах. В семейных трусах и в майке он сидел на диване. По телевизору шла какая-то программа о сельском хозяйстве, но Джорди мутным взглядом уставился в тарелку с кукурузными хлопьями.
— Про что это? — пробормотал Флин, в аналогичном наряде стоя в дверном проеме и почесывая голову.
— Что-то насчет дойки коров. Мне плохо спалось.
— А мне — отлично. Господи, еще только восемь тридцать, — добавил он, взглянув на табло с часами на видеомагнитофоне. — Хочешь чаю?
Флин ушел на кухню и спустя несколько минут вернулся с двумя большими кружками чая.
— Как тебе вечеринка? — спросил он.
— Да ничего особого. Не могу сказать, что это был лучший вечер в моей жизни.
— Немного все вышло из-под контроля, думается. Как будто мы вдруг оказались на собрании какой-то тайной секты, где все, что происходит в окружении четырех стен, — это безобидная игра, и эту игру не нужно судить с позиций принятых норм и принципов. Честно говоря, ни за что не поверил бы, если бы мне сказали, что в моей жизни будет такой день, когда я буду сидеть и смотреть, как мои друзья скидывают брюки и выстраиваются в очередь, чтобы их отхлестали кнутом. Как-то ненормально все это.
Джорди медленно кивнул, соглашаясь с другом:
— Я думаю, что все будут чувствовать, что несколько переборщили, когда проснутся сегодня утром.
Внезапно появилась заспанная Джессика. Она прошла через гостиную прямо на кухню, открыла холодильник и выпила стакан молока, а потом сказала:
— Боже, прямо с утра вы так шумите.
— Извини, — сказал Джорди.
— Ну, как вечеринка? — спросила она, возвращаясь в гостиную.
— О, нормально, отлично, — невозмутимо ответил Флин. — А как ты провела вечер?
— Слушай, — возмутилась Джессика, — я ожидаю немного большего, чем это «нормально».