Настоящее в будущем

— Придется найти, — чётко и повелительно произнесла Белль. — Это нельзя игнорировать.

— Нельзя, — согласился Голд, — потому я и пытаюсь всё исправить.

— Как?! Наша дочь — Тёмный маг. Как это исправишь?! — сорвалась Белль. — Это всё ты! Ты виноват!

— Да. Наверное я.

— И это того стоит?! Стоит?!

— Что это? — Голд холодно посмотрел на неё. — Что стоит?

— Твоя сила, Румпель! Тёмный маг! — кричала она. — Это того стоит?!

Он промолчал, уставился себе под ноги.

— Не могу поверить, что даже сейчас ты цепляешься за свою власть, зная чем это обернётся! Неужели Тёмный дороже, чем она?!

— Нет! Не дороже! — сорвался на крик уязвленный Голд. — Но сейчас мне нужен Тёмный!

— Тебе всегда нужен Тёмный! — Белль повысила голос ещё сильнее. — Тебе всегда нужен…

— И что с того? — раздался за её спиной спокойный голос Коль. — Что с того? Он должен оставаться Тёмным. От этого зависит в будущем благополучие многих людей.

Коль обошла её стороной, коротко посмотрела ей в глаза и встала рядом с Голдом.

— Случилось то, что случилось, — сказала девушка, глядя на Голда, который в свою очередь смотрел теперь только на неё. — И он тут ни при чём. Он не откажется от Тёмного.

Белль судорожно вздохнула.

— А если и откажется… — вдруг обратилась к ней Коль, — то как ты себе это представляешь? Любой из существующих способов означает его смерть. Ты желаешь ему смерти?

— Нет, — ошарашенно сказала Белль, — Конечно, нет.

— Если тебя что-то не устраивает, то уходи, — резко сказала Коль. — Но меня оставь с ним, окажи услугу.

— Коль! — одёрнул Голд, немного удивлённый своей защитницей. — Пойдём. Много работы.

И она послушалась, с сожалением взглянула на Белль, кивнула ему, и они оба снова ушли.

Весь день прошёл в смятении и ожидании непонятно чего. Белль думала о тех решениях, которые приняла за последние месяцы, и все они казались ей неверными. Самое страшное, что ей было неловко смотреть на маленькую Коль, не хотелось сейчас оставаться с ней наедине, почти невыносимо с учётом всего, и она совершенно не знала, как отвлечься от этого. Пересиливая себя, она участвовала в коротких детских играх, с трудом имитируя радость и интерес. Казалось, маленькая девочка чувствовала фальшь, потому что начала как-то сторониться и странно поглядывать на свою маму, возвращая её в непрерывный круговорот ужасов.

Ранним вечером Голд снова вернулся и спас её, взял заботу о ребенке на себя, давая ей отдых, который не очень-то и требовался. Девочка, как обычно, просияла при виде него, потянулась к нему своими маленькими ручками, обнажая в улыбке целый зуб, и он был искренне рад её видеть, умело отгораживаясь от своих внутренних демонов. Белль было совестно, что она не умеет так же.

Она ушла в закусочную, чтобы побыть одной, чтобы убежать и спрятаться. Есть ей не хотелось, потому заказ ограничился бокалом красного.

— Мне то же самое, — сказала появившаяся невесть откуда Коль, усаживаясь рядом с ней.

— Тебе пить-то можно? — невесело усмехнулась Белль

— Это имеет значение? — возмутилась Коль. — Не ворчи. Я пытаюсь поддержать тебя. Тёмные не пьянеют. Почти.

— А ещё что Тёмные не делают?

— Тёмные могут жить нормальной жизнью, — улыбнулась Коль, — только не могут не страдать. В страданиях и заключается тьма. Чудовищ не существует, существуют только глубоко несчастные люди, которые видели некоторое дерьмо.

— Что же… Можно сказать, что я видела некоторое дерьмо. Или увижу.

Бабушка Лукас принесла девушке вино и уставилась на неё с опаской и любопытством.

— Да-да? — холодно обратилась к ней Коль. — Что-то ещё?

Бабушка Лукас окинула их обеих недоверчивым взглядом и удалилась, бормоча под нос что-то несвязное. Белль стало немного не по себе.

— Надо будет и ей память стереть, — кивнула Коль, отхлебнула из своего бокала и вернулась к теме их разговора. — Ты паникуешь раньше времени. Я понимаю, что принять всё это сложно.

— Невозможно, — тихо отозвалась Белль.

— Мда… Вы сильно отличаетесь, — задумчиво протянула Коль. — Она совсем другая.

— Какая же?

— Другая. Абсолютно. Мало заботится о себе, мало дорожит своей драгоценной жизнью. Если бы она могла, то отдала бы что угодно ради нас, ради своей семьи, — она говорила с вдохновением, с любовью о той, кем Белль, вероятно, предстояло стать. — Для неё не было слова «невозможно». Знаешь, она никогда ничего не ждала от меня, принимала такой, какая я есть. Я просто не могла её разочаровать, была неспособна сделать это. При нашей последней встрече я по её глазам видела, что несмотря ни на что, она хочет только одного — вернуть меня. Она не винила меня, даже не думала винить меня. Я это точно знаю.

— Тогда почему же ты говоришь, что подвела её? — спросила Белль, чувствуя как на её глаза наворачиваются слёзы, — Почему ты ушла?

— Не могла выносить её боль, — ответила Коль, осушая стакан и прикрывая глаза. — Я лишила жизни человека, которого она любила больше всего на свете.

***

Мистер Голд уложил свою маленькую дочь спать и спустился вниз, ждать, когда вернётся Белль и он сможет вернуться в лавку, для того чтобы завершить крайне неприятное дело — создание запаса собственной крови для приручения чужеродной магии. Где-то литр он уже откачал. Были и плюсы: физическая боль помогала абстрагироваться от душевной. Помогала довольно надолго. В данный момент он легко справлялся с эмоциями, с хорошими и плохими в равной степени, мог мыслить хладнокровнее. Именно это и требовалось — хладнокровие.

Белль не заставила себя долго ждать, вернулась, села возле него. Они обменялись парой дежурных фраз, прежде чем Голд решил, что пришло время уйти. Но Белль удержала его за руку, а он поддался. Он знал, что она сейчас запоёт ту же песенку, и оказался прав, только в этот раз обошлось без прямых упреков. Белль было плохо, он знал это, но у него не было сил ей помочь. Более того, у него не было такого желания, только чувство ответственности перед ней.

— Прости, что не могу иначе думать, — сказала Белль, — не могу не винить тебя.

— А о чём ты думала, Белль? — мягко спросил он. — На что ты надеялась, возвращаясь ко мне каждый раз?

Он не думал ранить её, не хотел её как-то задеть этим. Ему правда было интересно, потому что после всего произошедшего, он перестал что-либо понимать в их непростых отношениях. Но Белль обиделась и ударила его по щеке. Несильно, робко, но всё же ударила. Лучше так, чем словами. Слова кололи сильнее и вернее.

— Прости, — всхлипнула Белль, — Прости…

Она его поцеловала, сильно, с чувством, как когда-то давно, будто завтрашнего дня нет. Её руки скользнули вверх по его груди до плеч, сомкнулись где-то за шеей, сама она, дрожа, к нему прижалась. Голд знал, к чему всё ведет, хотел этого, но позволить не мог. Это бы всё усложнило ещё сильнее. И он отстранил её от себя, сжал её руки в своих и сказал своё тихое «нет».

— Я должен идти, — Голд поднялся и поправил пиджак, — У нас будет время во всем разобраться, но не сейчас.

Она понятливо закивала, с грустью глядя ему вслед, а он поспешно удалился, упрямо избегая её взгляда.

До лавки он решил пройтись, без машины и без магии. Вскоре у него появилась компания: Коль переместилась справа, приравнивая свой шаг к его шагам.

— Говорила с Генри, — сказала она. — Он убедит остальных помочь нам в критической ситуации.

— Крюк также должен мне услугу, — улыбнулся Голд. — Надо поспешить, чтобы…

Его прервал рёв, раздавшийся издалека. Рёв, похожий на драконий, но какой-то иной. Голд пригляделся и понял, что это дракон, но не настоящий, а из серой мути. И Голд рассмеялся, сильно, немного истерично, и остановится никак не мог, настолько абсурдным ему это казалось.

========== Глава 7. Имя твое - Дракон ==========

Лили вышла на вечернюю прогулку. Вечер был тихий, небо тёмное и ясное, слабый ветерок колыхал ветви деревьев. Было удивительно тепло для конца мая в штате Мэн. Она решила, что пройдёт пару кружочков и вернётся домой к Малефисенте. Внезапно обретённая, мама проявляла к ней слишком много внимания, будто пыталась возместить сполна ей за те годы, что они потеряли. Надо признать, что никто никогда так не относился к Лили, не был готов её принять такой, какая есть. И было от этого тепло и комфортно, но сомнения всё равно разрывали её душу. В некотором роде Лили не понимала, что её ждет в будущем, есть ли оно у неё вообще. Она просто существовала. Размышления об этом заставили её пройти больше, чем она планировала, и не позволили заметить, что она больше не одна на тёмной улице.