Последний аккорд

Белль вздохнула, досадливо всплеснула руками и приблизилась к нему.

— Я буду тебя ждать, — она коротко поцеловала его. — Не смей пропадать!

— Не пропаду! — со смехом пообещал Голд.

Это было тяжело, как и всегда, а может и тяжелее. Он простился с родными так, будто на несколько часов ушёл в лавку, и ужасно грустно было осознавать, что, возможно, он не увидит их в ближайшие несколько недель или даже месяцев. Так вышло, что он безвылазно прожил в Калифорнии почти всю зиму.

За первую неделю он, конечно же, ничего не добился, но механизм завёлся, винтики закрутились. Он почти ни с кем не разговаривал, собирая воедино всё, что у него было. Каждый день ходил к месту преступления и сам не знал зачем. В остальное время он был занят поисками союзников и других свидетелей, но пока тщетно. В конце недели, уставший и опустошённый, он созвонился с Белль.

— Хэй.

— Хэй.

— Что делаешь? — спросила Белль.

— Лежу в темноте, думаю. Ничего не делаю сейчас. А ты?

— Тоже. Только у меня светло.

— Пока нет успехов, — сказал Голд. — Но только одна неделя прошла.

— Очень жаль. Я скучаю.

— Я тоже. Как Адам?

— Ну… — неопределённо протянула Белль. — Свыкается с очками.

— И… — вытягивал Голд.

— Это мелочь.

— Нет, не мелочь.

— Он оставил мне записку на днях, — со вздохом сказала она. — И сделал три орфографических в двух предложениях. Ерунда.

— Чёрт… — выругался Голд и сел на кровати.

— Правда, ерунда. С кем не бывает.

— С Адамом? — он решил оставить эту тему и перейти к другой, не менее волнующей его. — Как Крис? Я ему звонил, но он не отвечает.

— Он сердится на тебя.

— Ты можешь…

— Нет, Румпель, не могу! — резко оборвала его Белль. — И не стала бы, даже если бы могла. Я говорила тебе, что стоило нормально попрощаться с ним? Это твоя проблема.

— Да, — признал он. — Просто скажи ему, что мне жаль, ладно? И что я его люблю.

— Ладно, — вздохнула Белль. — Могу помочь чем-нибудь?

— Нет, — отказался он. — У меня и так тут довольно помощников. Мне ничего не нужно.

Они проговорили ещё час или чуть более, и нельзя было сказать, что разговор был лёгким. В течение следующего месяца все разговоры были похожими на этот. Крис не отвечал, с Адамом творилось что-то странное и при этом ничего. Часто к Голду приезжала Коль, старалась помогать ему, от чего он вежливо отказывался, не желая отрывать её от её собственной жизни, и считая, что ей стоит больше заниматься своей маленькой семьёй. Тем более что Коль была не единственной, кто рвался помочь ему. Келли проявила не меньший интерес, и вот её услуги он принял, потому что это её лично затронуло и потому что никто не был Адаму ближе, чем она.

И вместе они сумели сделать немало. Во-первых, они нашли обвинителя, не самого смышлёного, но хотя бы какого-то. Во-вторых, Эдварду Джуниору Уилсону наконец предъявили обвинение в умышленном применении насилия и причинении тяжкого вреда здоровью. И вдобавок к этому нашли ещё одного свидетеля, пусть и не самого представительного.

— Всё равно выкрутится, — мрачно сказала Келли в один из вечеров, когда они вдвоём ужинали и размышляли над делом. — И дату суда всё не назначают.

— Назначат, — Голд был так же весел, как и она. — Хоть что-то.

— У нас три свидетеля. Вы ничего не видели. Бомжу не поверят. Бомж на то и бомж, — она опять начинала нервничать. — А я… Про меня скажут, что я просто перепуганная девчонка и невесть что несу.

— Мы ещё в игре. И мы не отступим.

— Само собой, — Келли была очень-очень грустной.

— Я тоже скучаю.

— Да.

— Ты можешь всегда навестить его, знаешь? — участливо предложил Голд. — И жить там, сколько захочешь.

— Спасибо, но сначала я помогу вам. А с ним мы ещё встретимся, — неуверенно улыбнулась Келли. — Просто в голове не укладывается, что это всё правда происходит. И что Адам теперь почти слепой. Он тогда лишится многого из того, что любит, а вместе с этим и части себя самого. Сколько я его помню, он всегда был… Адамом, который может всё и кажется таким неуязвимым, а теперь…

— Он всё тот же, — Голд сам в это едва верил. — Может, чуть более уязвимый.

— Да… Знаете, мне пора, — она сказала это как можно вежливее. — Уже поздно.

— Я отвезу тебя, — Голд с усилием поднялся.

— Нет-нет! — отказалась Келли. — Я сама справлюсь.

— Напиши мне, как доберёшься до Стэнфорда, — попросил он, — чтобы я не беспокоился.

Келли согласно кивнула и ушла, а он задумался над её словами. Адам действительно многого лишился. Так что же будет с ним, если он и её потеряет? Ему казалось, что Келли готова убежать, как только почувствует, что выполнила свой долг перед ними. И винить её в этом было просто несправедливо. Быть может, разлука давала жизнь подобным мыслям. Молодые люди импульсивны, более чувствительны и эмоциональны. Если их отношения постоянно не поддерживаются, то вскоре любовь умирает. И в этом нет ничего удивительного.

========== Охота на оленя ==========

Голд и Келли старались больше не говорить на грустные темы и просто продолжали работать. Голд пытался найти зацепки, слабые звенья, нужных людей, но пока результатов не было. Он несколько раз ездил в Сан-Франциско в окружной суд по северному округу ради встречи с прокурором Хеллером. Однажды Келли вызвалась его подвезти.

— Здрасьте, мистер Голд! — она встретила его в вестибюле.

— Келли! — Голд жестом поприветствовал её. — Правда, не стоило.

— Несложно. Пойдёмте.

Они вышли на улицу и миновали пару улиц, добираясь до места, где Келли припарковала свою чудовищную машину.

— Он опять отказался с вами встречаться?

— Да, — вздохнул Румпель. — Мне кажется, что все мои неудачи связаны именно с Хеллером. И если это так, то мы в …

— Мы в полной заднице, — дополнила Келли. — Что же делать?

— Я что-нибудь придумаю. Ты передвигаешься на этом?

Он тогда впервые увидел её чудовищный внедорожник, невзирая на то, что они довольно тесно общались в течение последнего месяца. Большая старая светло-серая машина, видавшая виды, вмятины в нескольких местах. Так она выглядела тогда.

— Да. Я постоянно его совершенствую, — любовно сказала Келли. — Я столько в него вложила, что мне легче продолжать заниматься его тюнингом, нежели искать замену.

— Охотно верю.

— В конце концов главное то, что внутри, — она была без ума от своей машины. — Вы читали роман Ремарка «Три товарища»?

— Да. Лет шесть назад, — это была одна из книг, которую он прочёл, сидя возле площадки во время тренировок Адама. — Вроде даже на немецком.

Они сели в машину, которая изнутри казалась ещё более неуютной.

— Ну, считайте, что это мой личный «Карл».

Голд усмехнулся и пристегнул ремень. «Карл» Келли сорвался с места и понёсся по Сан-Франциско.

— Электродвигатель? — полюбопытствовал Голд.

— Тут два двигателя. Один — да, — она была готова говорить об этом вечно. — В пустынях и по пересечённой местности электродвигатель малоэффективен.

Голд не стал развивать эту тему.

— А сколько вы языков знаете? — вдруг спросила Келли.

— Двенадцать где-то, — сдержанно ответил Голд. — Если хорошо.

— И работали юристом?

— Ну да.

— А также вы — ростовщик и оценщик антиквариата? Разбираетесь в науке?

— В науке весьма посредственно, — усмехнулся Голд. — Скорее, просто интересуюсь.

— Как вы столько в голове держите?

— Не знаю, — пожал плечами Румпельштильцхен. — Полагаю, когда от хорошей памяти зависит вся твоя жизнь, то просто нет иного выхода. Забывчивость не может быть привилегией Тёмного мага.

Вдруг он подумал о том, насколько теперь он — Тёмный маг. Его слабость была неспроста, но тогда не было времени это выяснять.

— Ах, ещё и магия…

— Но я запоминал всё благодаря приёмам мнемотехники. Только не знал, что это так называется.

— Попробую.

— Ты очень быстро едешь, — отметил он.

— Вам страшно? — со смехом спросила Келли.