Последний аккорд

— Руперт, ты, наверное, не знаком с моим старым другом, Артуром Гайером? — весело спросил Брэдфорд.

— Нет, — улыбнулся Румпель и посмотрел на незнакомца. — Но я определённо уже слышал эту фамилию.

Артур Гайер был довольно стар, но в нём чувствовались недюжинная сила и энергия, которой редко могли похвастаться и люди помоложе. Мускулистый, подтянутый, руки и шею украшали татуировки, но самым поразительным было его лицо, живое, притягательное и одновременно отталкивающее: через минуту Голду захотелось отвернуться, но он удержался, продолжая вежливо улыбаться новому знакомцу. Гайер был одет в простой светлый джинсовый костюм, на голове его отлично смотрелась коричневая ковбойская шляпа, а в руках он держал потрёпанную акустическую гитару и то и дело задумчиво перебирал струны длинными огрубевшими пальцами.

— Арти, это мой друг Руперт Голд, — представил Румпеля Брэдфорд. — И по совместительству мой адвокат.

— Приятно, — улыбнулся Артур, обнажив ровные белые зубы. — Кристофер Голд не ваш ли?

— Мой, — подтвердил Голд и сразу вспомнил где, когда и от кого услышал об Артуре. — А вы…

— Дедушка Лиоры.

— Мир тесен, — усмехнулся Ричард. — Давайте выпьем.

Он достал из бара бутылку бурбона и упаковку бумажных стаканчиков и угостил всех, за исключением Герберта Фосса, которому по состоянию здоровья пить было нельзя. Голд искренне удивлялся, почему Герберт вообще поехал, но на его немой вопрос Рик лишь раздражённо дёрнул плечами, и он переключил своё внимание на монитор, где подробно отображался весь их маршрут на сегодняшний вечер. Сейчас лимузин на приличной скорости ехал в направлении Атлантик-сити.

Завязалась беседа, которая растянулась на полуторачасовую поездку, и очень скоро Голду выяснил, почему Ричард выбрал шафером его. Зятья Брэдфорда не были близки ему по духу: ни циник Сэм Харрис, ни уж тем более скучный апатичный Герберт. То же можно было сказать о его чересчур наивном младшем брате. Отношения с Гарри предполагали дистанцию, закономерную для представителей разных поколений одной семьи и нерушимую из соображений этой самой закономерности, Артур Гайер редко мелькал в его жизни, а Мэтт открыто осуждал решение отца, пусть и выражал своё несогласие в мягкой форме, маскируя его под неприятие идеи брака в любом проявлении. Остальные друзья Ричарда либо предали его, либо умерли. Голд оказался единственным, кто уцелел и остался на его стороне, и Рик не стеснялся это подчеркивать. Он часто обращался к Голду за поддержкой, советовался и вообще старался держаться как можно ближе к другу. Отчего-то это напомнило Румпелю последние слова Клайва, то короткое письмо, которое он ему передал, и вдруг стало очень жаль, что Клайва сейчас с ними не было. Так же жаль, как в день его смерти.

Клайв Монро сразу нашёл бы какое-нибудь миролюбивое объяснение присутствию Рона Дженкинса, потому что Голд терялся в догадках. Брэдфорд, внимательно следивший за своим другом, решил немного прояснить ситуацию и, по второму кругу разлив виски всем желающим, сел на узкую часть длинного углового дивана, как раз между Артуром и Дженкинсом.

— Знаешь, Руперт, я долго думал, позвать ли мне с собой Рона, — насмешливо протянул Ричард и приобнял Дженкинса за плечи. — Поначалу решил, что не стоит, но потом подумал, что мальчишник без проститутки не мальчишник.

— Без стриптизёрши, — поправил Мэтт. — На мальчишники заказывают сриптизёрш.

— Нет, я точно уверен, что не оговорился, — отмахнулся от сына Ричард и продолжил: — Вообрази, Руперт! Сижу я на днях в гостиной, наслаждаюсь своим двенадцатичасовым чаем, и тут заходит Фред и объявляет, что ко мне пришёл Рональд Дженкинс. Я хотел уже обвинить своего верного дворецкого во лжи, как появляется сам Рональд Дженкинс! Так ведь, Рон?

— Так, — тихо подтвердил Дженкинс.

— А какой он мне финансовый стриптиз устроил! — довольно протянул Брэдфорд. — Я тебе потом расскажу, Руперт.

— Ты сказал «стриптиз», — прицепился к слову Мэтт. — А значит…

— Не значит, — прервал его Ричард. — Это ведь только начало, Мэтти! Не обижайся, Рон.

— Я заслужил, — Дженкинс был подозрительно спокоен. — Всё так.

— Поглядите-ка, какой послушный! — Брэдфорд дружески похлопал Рона по плечу и поднялся, чтобы занять своё прежнее место между Голдом и Сэмом. — Сегодня больше ни слова о делах.

Рон Дженкинс привлёк к себе внимание ещё один лишь раз, когда решил прямо в машине втянуть дорожку чистейшего снежка, и при виде маленького пакетика в его руках, Сэм Харрис сжал руку в кулак, что не укрылось от его тестя.

— Рон, убери это дерьмо! — рыкнул Ричард. — Я не шучу!

— Прости, Рик, — пожал плечами Дженкинс. — Я уже и забыл, какой ты зануда.

Брэдфорд рассмеялся и попросил Гарри угостить Сэма сигаретой. Гарри достал из кармана серебряный портсигар с гравировкой, угостил всех желающих и закурил сам. В руке Гарри блеснул серебряный доллар, и он задумчиво подкидывал монетку, пока курил. Это напомнило Голду один далёкий осенний день, когда он так же сидел напротив Амоса Майера, и тот так же закурил одну из самодельных сигарет, и подбрасывал тот же самый серебряный доллар.

— Что вы хотите знать о Ричарде Брэдфорде, мистер Голд? — спросил тогда Амос.

В то время Ричард как раз отдалил его от себя, отстранил, и Амос был рассержен и уязвлён настолько, что готов был поделиться с Голдом кое-какими данными. Именно Амос невольно убедил Румпеля, что только на Ричарда и стоит ставить. Встретившись с Голдом, Амос не предал Ричарда, хотя считал, что Ричард предал его. Два года спустя Голд и Брэдфорд разрушили часть империи и погребли под её руинами карьеру мэра Миллера и честолюбивые мечты его группы поддержки, и Амос мог бы стать одной из жертв их великолепно сыгранной партии, если бы продолжал вести дела с Ричардом. Голд не знал, догадался старший Майер об этой непрошенной услуге со стороны шурина, но судя по тому, как младший Майер относился к своему дяде, это было более, чем вероятно.

— Так что вы хотите знать о Ричарде Брэдфорде, мистер Голд? — с улыбкой уточнил Гарри, когда вся компания выбралась из лимузина на тёмную улицу где-то под Атлантик-Сити.

— Просто скажи, куда мы идём, — улыбнулся в ответ Голд.

Гарри не ответил, только закурил ещё одну сигарету. Они вдвоём шли за Ричардом, Роджером и Мэттом, и, похоже, дорогу не знал только Голд. Прошагав на запад пару кварталов, Ричард и Роджер одновременно остановились напротив яркой неоновой вывески и подождали, пока соберётся вся компания. Вывеска указывала на стейк-бар, вход в который был не под ней, а где-то сбоку, и Ричард с Роджером уверенно провели в него всех остальных. Внутри царил полумрак, играл старый рок, пахло жареным мясом и разлитым кислым пивом. За массивными деревянными столами сидели многочисленные посетители, на фоне которых вновь вошедшие, мягко говоря, выделялись, и только Артур и Сэм ещё как-то вписывались в общую картину. Ричард, ни на что не обращая внимания, сразу подошёл к стойке бара.

— Добрый вечер, — улыбнулся молодой бармен. — Что вам налить?

— Добрый, — любезно сказал Брэдфорд. — Меня интересует не выпивка. То есть и выпивка тоже, но к ней вернёмся потом. Скажите-ка мне, молодой человек, на месте ли шеф?

— Да. Он почти всегда здесь.

— Позовите его, пожалуйста.

— Он может не согласиться…

— Он согласится, — настоял Ричард. — Просто скажите, что его ждёт старый друг.

— Хорошо, — согласился бармен и лично отправился на кухню.

Через пару минут он вернулся в сопровождении старого грузного шеф-повара, который, расплывшись в улыбке, тут же бросился обнимать Роджера и Ричарда.

— Рики! Роджер! Давненько я вас не видел!

— Сонни, Сонни! — проурчал Ричард, крепко обнимая здоровяка. — Прости, что не заглядывал.

— И Мэтти! — обрадовался Сонни, стискивая своими сильными ручищами пухлое изнеженное тело Мэтта. — Ты растолстел!

— Я очень старался, — сдавленно хрюкнув, хохотнул Мэтт, шутливо отталкивая от себя Сонни. — Тоже рад видеть тебя, дядя Сонни!