Последний аккорд

— Ты в порядке?

— Нет, — покачал головой Ричард. — Но буду. Наверное…

— Мне жаль.

— Это не имеет значения. Ты знал?

— Да, я знал, — виновато сознался Румпель. — И Клайв знал.

— Она рассказала мне про Клайва. Всё рассказала, — прорычал Ричард. — Я не уверен, что вообще когда-то знал эту женщину. Кто она?

— Рене Митти.

— В первый раз слышу, — и тут он невесело и надрывно рассмеялся. — Я не знаю, как к этому относиться. Как к этому относиться?

— Это тебе решать.

— Решать… А если я не могу решать?

— То всё равно решать тебе, — настойчиво повторил Голд и задал вопрос, который должен был задать: — Неужели ты всё ещё её любишь?

— Я не знаю, кто она! — повысил голос Ричард, но затем как-то неестественно быстро успокоился: — Я не знаю, кто она… Но да: где-то в глубине души я всё ещё её люблю. Ты даже представить себе не можешь, как часто я фантазировал, что она не умерла. Мне снилось, как я возвращаюсь в наш маленький домик в Квинсе, а она ждёт меня там. Я изо всех сил хотел верить, что эта правда, а её похороны — страшный сон. Они были такими странными. Бывало даже, что я просто представлял её живой. Пусть не со мной, пусть совсем далеко от меня, но живой. И вот когда я уже перестал фантазировать, научился жить с мыслью, что она навсегда исчезла, и почти забыл о ней, мои фантазии оказались правдой… Ты не можешь себе это представить?!

Голд мог, потому что когда-то давно проходил через подобное, но его опыт совершенно ему не помогал. Он не знал, что ему делать и что говорить, а потому просто сел поближе к Ричарду, готовый выслушать всё, что тот захочет ему сказать.

— Я любил её, Руперт, — как-то жалобно проговорил Рик. — Я любил её больше жизни. Я никого и никогда так не любил, как её. А теперь всё внутри выжжено… Почему она мне не доверилась? Почему она ушла?

— Потому что испытывала те же чувства, — просто ответил Голд. — Самые страшные ошибки люди совершают из-за любви. Жертвуя собой, мы никогда не задумываемся о том, какую боль наши жертвы причиняют тем, кого мы любим. Прости её.

Он мрачно подумал, что это справедливо не только для Рене, но и для него самого.

— Я не могу её простить при всём моём желании, — вздохнул Ричард и вытер глаза. — Не могу, потому что не знаю, за что мне её прощать. Я бы хотел её ненавидеть, но это невозможно. Скажи, что мне делать дальше?

— Жить, — ответил Голд, понимая, что друг действительно растерян. — Открыть «Новые горизонты», стать отцом, строить жизнь с женщиной, которая ждёт тебя внизу и очень за тебя переживает. Не разбивай ей сердце, преследуя призраков прошлого. Хотя именно я посоветовал этим самым призракам прийти к тебе.

— И спасибо тебе за это, — удивил его Ричард. — Я ни за что не оставлю Риту, не думай. Я сделал ей предложение.

— Да, я заметил.

— Свадьба тридцать первого мая.

— Совсем скоро.

— Да, — Брэдфорд слабо улыбнулся. — Будешь моим шафером?

— Я? — искренне изумился Голд. — Ты уверен?

— Да.

— Почту за честь, — с сомнением произнёс Голд. — Постараюсь тебя не подвести.

— Не подведёшь, — заверил Ричард и задал другой вопрос: — А моим адвокатом?

— Им я не переставал быть.

— Рад слышать, — Ричард налил себе выпить, предложил и Голду, но тот отказался. — А почему ты здесь, кстати?

— Это подождёт. И я совсем ненадолго зашёл.

— Почему?

— Улетаю в отпуск до четвёртого.

— Да, тебе это нужно.

— Просто необходимо.

— Куда отправишься?

— В Париж, — ответил Голд и внезапно осознал, что нуждается в этом коротком путешествии гораздо сильнее, чем ему казалось. — Он меня уже заждался.

========== Закрытое окно ==========

— Аккуратнее, Румпель! Как варвар!

— Так нормально?

— По-моему, слишком. Да не пихай ты! Быстрее не войдёт.

— Ну, извините! — раздраженно проворчал Голд. — Я похож на торговца френч-догами?

— Очевидно, что нет, — насмешливо фыркнула Белль. — Но это не значит, что нужно быть таким грубым.

— Он просто встал не с той ноги, мам, — сонно сказал Крис. — И вообще… Почему бы нам не пойти куда-нибудь позавтракать вместо того, чтобы доедать вчерашнее?

— Потому что у нас сломан холодильник, — буркнул Голд. — А эти сосиски явно лежать не будут.

— Надо было взять меньше, — вздохнула Белль, — но что уж теперь… Поставлю чайник.

— А почему холодильник сломан? — спросил Крис. — Его нельзя починить?

— Мы в прошлый раз приезжали ненадолго и почти им не пользовались, — пожал плечами Голд. — Не было времени его чинить.

— Хотя мы приезжали для того, чтобы привести это место в порядок, — усмехнулась Белль. — Здесь было не очень уютно.

— А мне нравилось…

В прошлый раз они приезжали всего на четыре дня, кое-что отремонтировали, частично заменили мебель, постелили в гостиной новый ковер, оборудовали свой чердак кроватью, маленьким столом и полками, повесили на стену морской пейзаж, написанный малоизвестным художником из Марселя, купили посуду и обновили на кухне всю технику, за исключением того самого злополучного холодильника.

— Но теперь его придётся починить, — веско сказал Крис. — На случай, если мы застрянем дома.

— Не волнуйся, — улыбнулся Голд и поставил перед ним тарелку с двумя френч-догами. — Я этим займусь.

— Ты не пойдёшь с нами? — удивился Крис.

Белль, которая в этот момент как раз разливала чай, тоже отвлеклась и вопросительно посмотрела на мужа.

— Я устал, и у меня болит нога. Наверное, из-за погоды, — пояснил Голд. — Так что я останусь здесь, буду лежать на диване и запивать вином бутерброды с ветчиной.

За завтраком им нужно было расправиться с яйцами, сосисками и булочками, но ещё оставалась большая упаковка ветчины и целый батон хлеба. Он снова подумал, зачем они купили так много еды, но тут же вспомнил ночь прибытия, мрачное тёмное небо, грозу, пробки, из-за которых они два часа добирались домой из аэропорта, и то, как они бежали под проливным дождём по улице Мон-Сени и, мокрые и уставшие, заглянули в маленький круглосуточный магазинчик с раздражающей мигающей вывеской, чтобы купить чай…

— Сходить тебе за вином? — предложила Белль.

— Там осталась бутылка с прошлого раза, — ответил Румпель и откусил большой кусок от своего френч-дога. — Мне хватит.

— Как скажешь.

Когда после завтрака Белль и Крис отправились на прогулку, он всё же немного жалел, что не пошёл с ними, но очень скоро смирился и занялся делами: ему нужно было слегка прибраться, вызвать мастера, проверить почту, сообщить месье Маруани, что они приехали и ещё ряд мелочей. Это отняло у него два с половиной часа, и то только потому, что мастер слишком долго возился с холодильником и несколько раз посоветовал купить новый.

— Будто я не знаю, что нужен новый, — проворчал Голд, когда мастер ушёл. — Итак… Чем мне заняться дальше?

Ему ничего не оставалось, как перейти ко второй части плана на день, состоявшей из бутылки вина, бутербродов и парочки газет. Газет он не нашёл и был вынужден довольствоваться одной из книг, которые Белль давно купила, поставила на полку на чердачке, но не нашла времени пролистать. На час или более, пока хватало вина и бутербродов, Румпель погрузился в чтение: вспоминал язык, загибал уголки страниц, на которых встречал непонятные ему выражения, и улыбался, представляя в какое негодование придёт Белль, когда увидит это безобразие. Расправившись с вином и скрошив остатки хлеба крысе, он принялся бродить по квартире, открыл окно и по лесенке спустился на крышу навеса, который месье Маруани построил года два назад и превратил в маленькую террасу. В больших городах люди всё чаще сооружали подобные конструкции, стараясь привнести в свою жизнь как можно больше удобств, обустраивали площадки со столиками, чтобы сидеть вечером с чашкой чая, разбивали сады прямо на крышах. Потому Париж утопал в зелени, но сейчас, в конце апреля, зелени было мало, и Голд любовался голыми стенами, в который раз размышляя о том, какое это прекрасное место для жизни. Он подумал, что когда они с Белль совсем состарятся и будут не так привязаны к Нью-Йорку, то, возможно, переберутся сюда доживать свой век. Он ещё не делился с ней этим, хотя именно она когда-то навела его на эту мысль. Постояв немного, он забрался назад, полистал книгу, а потом разомлевший и расслабленный задремал. И проспал до самого вечера, когда после очень долгой прогулки вернулись Белль и Крис. Они принесли ужин и купили ещё вина. Белль накрывала на стол, а Крис вертелся рядом и первый заметил, что Голд проснулся.