Последний аккорд

— Придется, — пожала плечами Коль.

— Почему?

— А как еще? Ему это нужно.

— Когда-то говорила, что никогда не выйдешь замуж, и что это бессмысленный пережиток прошлого, — напомнил Голд и легонько щелкнул ее по носу.

— И верное решение с юридической точки зрения, — отметила Коль нарочито серьезным тоном.

— Да, верное, — согласился он. — Но это не должно быть единственной причиной для согласия.

— Это не единственная причина, — Коль вздохнула и положила руку на сердце: — Я люблю его, пап.

— Я знаю. И он этого заслуживает, — поддержал Голд ее выбор. — А еще очень в этом нуждается. Мне кажется, что вы сможете дать друг другу то, чего вам не хватает.

— Как сказать. Я надеюсь. Пока все получается, — неуверенно замялась девушка. — Не хотелось бы все испортить.

— Все получится, — он обнял дочь за плечи и поцеловал в висок. — Главное, никогда не сдаваться и держаться за тех, кто действительно дорог.

— Спасибо, — тихо сказала Коль, прижимаясь к нему. — И спасибо, что ты всегда был мил и спокоен.

— Что сказать? Я уже привык к твоему Роланду, — весело и мягко произнес Голд. — А ты теперь будешь миссис Гуд?

— Нет. Я не буду менять фамилию, — Коль гордо вздернула подбородок. — Я — Коллет Голд и никак иначе! Но если он захочет взять мою, то милости прошу.

Они засмеялись. А после немного помолчали, просто радуясь, что они вместе. Его очень волновала ее судьба, которая пока складывалась. Конечно, у нее были свои трудности, но она не позволяла ему вмешиваться и разбираться с ними вместо себя.

— А что-то еще вы обговаривали? — полюбопытствовал Голд. — Где будете жить? Что будете делать?

— Пока все также, думаю. Жить будем там же в той же маленькой, уютной квартирке, — свободно отвечала Коль. — У меня магистратура в Лос-Анджелесе. А Роланд будет работать в школе. Как-то так пока. Ничего не меняется, кроме его стремления во что бы то ни стало сделать меня честной женщиной.

Они еще немного поговорили, пока их не прервал Роланд, отправленный на поиски.

— Оставлю вас, — улыбнулся Голд, увидев его, и поднялся навстречу.

Коль тоже встала. На пути к выходу он похлопал по плечу будущего зятя, а потом посмотрел на них сквозь стекло. Большой и добрый, но уязвимый мужчина и маленькая, хрупкая, но удивительно стойкая молодая женщина: неизвестно, кто кому служил опорой на самом деле. Такое показать способно лишь время и, к величайшему сожалению, показало.

В конце июля Коль и Роланд поженились. Церемония прошла в Сторибруке, а после они прожили еще две недели в Форте Голдов, пока не настало время вернуться в Лос-Анджелес. И за эти две недели у Румпеля сложилось впечатление, что ничто не способно их изменить.

Весной 2036 Коль закончила магистратуру факультета журналистики Калифорнийского университета и продолжила работу в малоизвестном географическом журнале. Условия были очень хорошие: в ее обязанности входило ездить в экспедиции и разговаривать с различными специалистами, а после превращать это в большую научно-популярную статью, и к тому же предлагался приличный оклад, свободный график, плюс возмещение расходов на все поездки. В начале Коль отправили в первую серьезную экспедицию в Чили, и там по неизвестным причинам ей стало нехорошо. Она подхватила какую-то заразу, но этим сюрпризы не ограничились. Дело в том, что Коль ждала ребенка.

Они встретились в Лос-Анджелесе, после того, как дочь вернулась из Чили. Коль и Роланд сидели напротив Голда и Белль и смотрели на них так, будто совершили нечто ужасное, но при этом казались невероятно счастливыми.

— Я… — неуверенно начала Коль, — мы должны кое-что сказать…

— Ты беременна, — сказал Голд, сложив все вместе.

— Да.

— Как ты? — забеспокоилась Белль: — Как вы? Вы готовы к этому?

— Думаю, да, — робко улыбнулась Коль и взглянула на мужа.

— Да, — немного увереннее кивнул Роланд.

Белль задала еще несколько вопросов и заверила, что будет помогать, как сможет и чем сможет, а Голд переглядывался с дочерью и больше не произнес ни слова. Он снова заговорил, только когда остался с Коль наедине.

— Ты слишком молода, — веско заметил Голд.

— Да, — согласилась дочь. — Но мама разве не была молода?

— Твоя мама была замужем за мной, — сказал он и, заметив, как недоверчиво сузились глаза Коль, поспешно добавил: — Это не оскорбление Роланда. Я хочу сказать, что твоя мама меня выдержала, так что ребенок для нее — пф! У тебя же все совсем по-другому.

— Да. Но, полагаю, выбора у меня нет, — спокойно сказала Коль. — Я уже приняла это. И рада. Я хочу этого ребенка.

— Главное, чтобы ты была счастлива, — смягчился Голд, — Остальное неважно.

— Я счастлива, — заверила Колетт. — Не беспокойся обо мне, пап. Я справлюсь.

— Ни секунды не сомневаюсь, но я всегда беспокоюсь, — прошептал он, заключая ее в объятия. — И буду.

— Я знаю.

Голд искренне порадовался за нее. Все было хорошо в их жизни. Коль выросла и устроила свою жизнь, Альберт закончил школу и собирался уехать МТИ, а Адам процветал в Беркли. Сторибрук был как никогда похож на обычный город. Потому, наверное, беды, свалившиеся на них, он воспринял так остро. И первой стало то, что Коль потеряла своего ребенка. Здесь не было чьей-либо вины. Просто что-то пошло не так, и он умер на девятой неделе. Врачи сослались на внутреннюю инфекцию, а потом сказали ей, что, возможно, у нее никогда не будет детей. Коль была разбита, но спрятала все глубоко в душе, сбежала от Роланда в Сторибрук и поселилась в своей старой комнате, притворяясь, что все хорошо.

— Как ты? — однажды спросил Голд, которого она не баловала своим вниманием, будто тоже избегала.

— Я в порядке.

— Не лги мне.

— Не лгу. Как можно? — невесело усмехнулась Коль. — Ты и сам говорил, что я слишком молода. Так что, все к лучшему.

— Не слушай меня, — виновато сказал Голд. — Я ведь не имел в виду ничего плохого. Мне очень жаль.

— И мне. Но все к лучшему, — Коль сжала его руку. — Я даже испытываю облегчение. Не уверена, что мне нужны дети.

— Ясно.

Какое дивное самоубеждение, и какую оно скрывало боль. И ему было больно. Возможно, это также послужило одной из причин его нервного срыва, выразившегося в возвращении хромоты, спонтанном и редком, и от того более опасном.

Коль не могла прятаться вечно, но не слушала, когда ей об этом говорили родители. Скоро они перестали говорить, а после приехал Роланд и убедил ее вернуться к нему и своей жизни. Она воспринимала эту потерю, как свой промах, но муж сумел ее переубедить, склеить и поддержать. После этого Голд проникся искренним уважением к парню, и к тому, как он переступал через себя в этой ситуации, невзирая на то, что потерял не меньше.

В конце августа Голд отвез Белль с младшими сыновьями в Бостон и там сел на ближайший самолет до Лос-Анджелеса. Коль с радостью отнеслась к этому и сказала, что будет непременно ждать.

— Папа! — радостно крикнула она, встретив его в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, и кинулась на встречу.

— Коль! — засмеялся он, подхватывая ее и легонько приподнимая, — Девочка моя!

— Ты налегке? — недоверчиво спросила Коль, глядя на одну единственную сумку, лежащую на полу возле его ног.

— Да, — улыбнулся Голд и подобрал сумку, следуя за дочерью к выходу из аэропорта. — После багажа твоей мамы я теперь всегда буду путешествовать налегке.

— Надолго они в Бостон?

— На неделю где-то.

— А ты?

— Улечу в пятницу. Надо бы отель найти. Я не бронировал.

— Ты можешь жить у нас.

— У вас? — изумился он, плохо представляя, каково это ночевать на продавленном диване в маленькой квартирке в южном Лос-Анджелесе.

— Да. Мы переехали тут недавно, — пояснила Коль. — Просто, как-то забыла упомянуть. И у нас теперь есть… лишняя комната.

Не нужно было пояснять, для кого им понадобилась лишняя комната. Он в очередной раз с болью подумал о ней, но вида не подал, только предложил ей руку, которую она благодарно приняла.