Страница 26 из 34
Психофизическая зависимость от мобильника[73] призвана хотя бы немного уравновесить зависимость в другом смысле слова – глубо кую социоэкономическую зависимость индивида от более далеких и непредметных явлений вроде макроэкономических процессов, политических коллапсов, состояния рынка занятости, разного рода коньюнктурных перемен и прочего. Большой мир то и дело проявляет себя враждебно по отношению к отдельному индивиду и отнюдь не всегда позволяет тому строить свой приватный и интимный мир в трехмерном пространстве так, как хочется. А мобильный экран ориентирован на своего хозяина, как верный слуга и спутник.
Весьма показательно, что в этот же круг интимной дистанции попадают многие элементы фаст-фуда, в современных технологиях которых в наши дни могут применяться ингредиенты, призванные вызывать привыкание едоков и гарантировать их многократный приход за очередной порцией того или иного фаст-фудного блюда. Еду классического фаст-фуда надо брать прямо руками и не просто есть, а производить некие манипуляции с ее упаковками, что аналогично манипуляциям с чехлами мобильной электроники или с кнопками ее корпуса. Именно усложненность упаковок при отсутствии классических столовых приборов определяет прелесть и необходимость для современного человека гамбургеров, биг-маков, пирожков, картофельных изделий, кондитерских сладостей, напитков, сэндвичей. Их обязательно надо открывать и вынимать из коробочек, разворачивать из оберток, распаковывать из конвертиков, пакетиков и мешочков. Стаканы же имеют во многих случаях специальные крышечки и соломинки.
Таким образом, пища упаковывается и распаковывается подобно несъедобным подаркам, сувенирам, всяким приятным и необязательным мелочам, которые должны акцентировать праздничные моменты жизни, развлекать процессом постепенного проникновения в упаковку и обнаружения подарка-дара. А это, в свою очередь, всегда отсылает нас к понятию чуда, магического предмета, с которым могут быть связаны некие важные упования и надежды человека, мечты и символические ассоциации.
Фаст-фуд, отсылающий к мотивам праздничного обретения магического дара, замещает более редкое переживание реального праздника и обретения каких-либо даров. Food-court современных площадей и торгово-досуговых центров – это своего рода повседневное квазипраздничное поле, из которого каждый получает свою долю упований на милость большого мира, на везение в публичном и приватном пространствах. Во взаимодействии с фаст-фудом человек, как и во взаимодействии с мобильной электроникой, активизирует свою мелкую моторику, процессы физического взаимодействия с предметом на ближайшей, интимной дистанции. Само по себе это уже праздник в эпоху тотального нарастания дистанционных операций и бестелесных интернет-контактов.
Легкая психофизическая зависимость от гамбургера и мобильника призвана хотя бы немного уравновесить глубокую социоэкономическую зависимость от более далеких и непредметных явлений вроде макроэкономических процессов, политических коллапсов, состояния рынка занятости, разного рода коньюнктурных перемен и прочего. Большой мир то и дело проявляет себя враждебно по отношению к отдельному индивиду и отнюдь не всегда позволяет тому строить свой приватный и интимный мир в трехмерном пространстве так, как хочется. А мобильный экран ориентирован на своего хозяина и готов быть носителем ровно того количества информации, которое нужно хозяину.
Современное мобильное электронное устройство нередко более плоское и компактное, чем гамбургер или кусок пиццы. Мобильный телефон напоминает очертаниями шоколадку, печенье или тостер. Но в его недрах могут теперь помещаться все тайны внутреннего мира индивида, все бескрайние просторы документальной и вымышленной реальности, подключения к которой жаждет пользователь. Мобильный телефон, сегодня все чаще меняемый на смартфон и айфон, явился комплексным вариантом сразу многих явлений старого мира. Он заменил обычный телефон, записную книжку, потом пейджер и, наконец, «все остальное». В нем можно хранить довольно большое количество изображений, видеоматериалов, вербальных материалов, а также создавать все новые и новые, а также пользоваться с его помощью всеми возможностями интернета. В результате это уже не только телефон, а мобильный семейный и дружеский альбом, туристический дневник, интимный повседневный дневник, досье, хранилище тайных документов, то есть сейф, магнитофон с любимыми мелодиями, почтовый ящик, интернет-портал.
То, что раньше было разведено по разным углам комнаты, по разным полкам книжного шкафа или ящикам письменного стола, а то и разным зданиям (дом, рабочее место, междугородный переговорный пункт, банк, архив и т. д.), теперь помещается в одном и том же маленьком плоском корпусе. Если раньше человек мог носить с собой одну или две особо дорогие фотографии или вещицы, которые скрепляют его связи с семьей, дорогим человеком, значимым общественным учреждением, то теперь массив контента личного мира, подлежащего транспортировке, принципиально возрос.
В принципе человек может носить с собой все символические образы, которые ему дороги и должны его «греть» в трудные жизненные минуты, а также представительствовать за человека в процессе его коммуникаций. Классическая мизансцена современного общения – две головы, склонившиеся над одним или сразу двумя мобильными экранчиками. Каждый из партнеров по общению показывает нечто, дорогое и ценное для него, что характеризует его пристрастия, его образ жизни, его опыт и пр. О себе все чаще не рассказывают, а показывают элементы того, что служит презентацией мира личности.
Контент личного мира способен теперь транспортироваться далеко за пределы физического пространства личного мира как такового. В виде визуализированных образов, теней и дубликатов настоящих вещей, фотографий эпохи доцифровой съемки, нарисованных от руки рисунков и пр. личный мир фланирует по публичному пространству вместе с человеком, обнаруживая себя по мановению руки своего обладателя.
Личный мир индивида визуализируется, аудиозируется, становится мобильным, но попутно он дематериализуется. И если раньше он являл предметно-пространственную среду, внутри которой мог в некоторые периоды жизни находиться человек, то теперь человек находится перед своим мобильным личным миром, напротив него, вернее, напротив его визуальных компактных оттисков. Они могут быть под рукой всегда. Выйти из реального личного мира, уйти со своей приватной территории можно, но при этом можно никогда полностью не отключаться, не отрываться от восприятия образов своего личного мира. Пользователь может внутренне праздновать победу над реальным пространством, над реальными расстояниями. Но – без победы над материей как таковой.
Сами вещи, сами интимные предметы, знакомая среда дома или дачи остаются недосягаемыми. Заставляет ли это страдать? Или возможности, пускай неполной, подключенности к личному миру перевешивают все остальное? Это риторические вопросы, которые подразумевают индивидуальные варианты соотношений плюсов и минусов дистанционного восприятия знакомых вещей.
Современный человек склонен привязываться к своим гаджетам и испытывать к ним сложный комплекс чувств. Их «одевают», как кукол, – покупая разнообразные красивые чехлы, футляры, мешочки и пр. Им устраивают «домик» или «переноску», приобретая специальные подставки и сумки. По ним скучают в те периоды, когда по каким-либо причинам нельзя ими пользоваться – к примеру, во время полета на самолете, похода в посольство, пребывания на уроках и лекциях строгих преподавателей. К ним испытывают чувство вины – за отсутствие своевременной подзарядки – по типу «Ну вот, опять я тебя не покормил». При всех элементах отношения к мобильному экрану как к виду питомца весьма относительна подлинная иерархия взаимоотношений мобильной электроники и ее владельцев. Кто тут кому хозяин, кто кем руководит и кого себе подчиняет – это всякий раз нерешенные вопросы.
73
В статье Е.В. Дукова приведены факты исследований, проводимых среди студентов и выявляющих состояние крайнего психофизического дискомфорта в случае временного запрета на использование экранных устройств. Подробнее см.: Дуков Е.В. Homo novus: интериоризация медиа // Наука телевидения. Вып. 7. М.: Гуманитарный институт телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, Государственный институт искусствознания, 2010. С. 14.