Наши беседы

Вместе с тем, новые советские правители переживали эпоху энтузиазма и «больших скачков» в экономике, науке и технике, гонке вооружений. С головокружительной высоты космических полетов им казались мизерными вековые земные проблемы. Продовольственную программу можно решить поднятием целины и выращиванием в северных широтах южных сельскохозяйственных культур, например, кукурузы. Превратить пустыни в оазис можно поворотом северных рек на юг, при этом построив оросительные каналы. Догнать в ближайшие три-четыре года Соединенные Штаты Америки по производству мяса, молока и яиц тоже нетрудно: обложить налогом каждую деревенскую и городскую скотину. Мировую проблему алкоголизма, по мнению правительства, можно решить изданием одного-двух антиалкогольных указов и вырубкой всех виноградников в СССР, а установить «мир на вечные времена» – изобретением самой мощной водородной бомбы и продвижением ядерных ракет к чужим берегам…

Остается одна трудноразрешимая проблема – организованная преступность и организованная религия, но и ее мы так же скоро разрешим, «показав последнего бандита и последнего баптиста по телевидению».

Но как практически решить проблему религии? Это же не мясо, молоко или яйца и не кукуруза… А религия, да еще – организованная! «Ну, ладно, – рассуждали правители, – с преступниками легче. Это свои, советские люди, наши дети, мы сами, у нас все воруют, и всем всего хватает. А вот верующие, баптисты – это совсем другой народ, чуждый элемент для нашего общества. С ними коммунизм не построишь. С ними нужно покончить в ближайшие годы. Но как покончить?» Оставался третий, испытанный на православии вариант: разделение евангельских христиан-баптистов. Тогда они сами, как «тихоновцы» и «обновленцы», будут предавать друг друга. В 20-е годы в «военном вопросе» этот вариант не сработал. В руководстве союзов стояли не те люди: Н. В. Одинцов и И. С. Проханов. Нынешние руководители ВСЕХБ, хотя и из той же чреды, но, побывав в тюрьмах и лагерях, сделались «более сознательными».

Итак, началось небывалое давление на руководство ВСЕХБ со стороны Совета по делам религии и КГБ с целью навязывания жестких ограничений в работе и жизни церквей. Ставился вопрос: быть или не быть союзу? Предлагалось издать соответствующий документ, сокращающий деятельность в центре и на местах до минимума.

А. И. Мицкевич в 1959 году рассказывал нам в Казани, что мы сопротивлялись, как могли. Ссылались на то, что такие документы вызовут сильное брожение в общинах. Нам сказали, что если мы сами не будем разжигать народ, то ничего не будет. А если что и будет, то их усмирят. «Новое положение, – продолжал Мицкевич, – мы рассматривали как проект и надеялись, что на местах оно вызовет взрывную реакцию, и у нас будут основания сказать, что документ не проходит, и отменить его. Но общины приняли его. Ниоткуда не поступило никаких протестов, только вы одни, казанцы, – бунтари». Далее он продолжал: «Вызывают нас в Совет по делам религии и говорят: вот видите, на местах рядовые верующие более сознательные и более умные, чем вы. И вы не настраивайте их против советской власти, иначе…»

Такую откровенную информацию дал нам на братском совете А. И. Мицкевич в конце 1959 года. Мы, конечно, возмутились и еще раз подтвердили свое несогласие с новым положением (инструктивного письма мы еще не читали), после чего по требованию уполномоченного некоторые были отлучены и осуждены. В том числе и я.

Итак, руководители ВСЕХБ не устояли, сдали свои позиции. Они уверовали в неизбежность победы коммунизма во всем мире и в свою полную обреченность. Как вол на убой, шли они в Совет по делам религии и, принимая инструкции против своей совести, проводили их в жизнь.

Но существует еще и вторая, основная причина разделения в братстве евангельских христиан-баптистов в 60-х годах XX века – это отступление ВСЕХБ.

Отступление от кого и от чего – от Бога, веры или еще от чего?

– Они отступили от библейско-баптистского принципа отделения церкви от государства, т. е. отделения Церкви Христа от мира сего. Этот божественный принцип отделения установил Сам Христос, говоря: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21). Он разделил сферы влияния, принадлежащие кесарю и Богу. Кесарь и Бог, мир и Церковь – это два различных, противоположных по своей духовной природе мира. Так вода и огонь исключают прикосновение друг к другу и могут находиться рядом только разделенными прочной перегородкой. Когда нарушается перегородка, происходит беда: вода тушит огонь.

Так церковь и мир разделены между собою красной чертой: дружба с миром есть вражда против Бога (Иак. 4:4). Переступать эту черту ни с одной, ни с другой стороны никто не имеет права.

«Власть кесаря» распространяется на бытовую сторону жизни и деятельности Церкви Христа на земле. В этом плане мы и налоги платим, и оказываем честь властям (Римл. 13 гл.). Тогда «власть кесаря» нам на добро. Когда же «кесарь» переходит красную черту и вторгается в духовную область, принадлежащую одному Христу: начинает запрещать молиться и проповедовать, указывать, что и как делать верующим, – тогда заканчивается наша покорность властям и начинается противление. Тогда вступает в силу другой закон: «…Справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4:19). Секретарь Союза баптистов П. В. Иванов-Клышников говорил в 1926 году на 26-м съезде: «…Слово Божие указывает нам предел нашего признания государства. Где государство отнимает у нас наше основное право исповедания веры и проповеди Евангелия, там начинается неподчинение баптистов велениям государственной власти. Вся наша история блестяще подтверждает это. Государство старого порядка говорило баптистам: не смейте проповедовать! Но никакие угрозы, избиения, ссылки, кандалы не смогли сломить героизма русских баптистов в эпоху жесточайших преследований» (Отчет о работе 26-го съезда баптистов. 1926 г., стр. 102). Я удивляюсь, как старые братья ВСЕХБ, имея за плечами такой большой опыт в работе, пережившие все ужасы сталинских тюрем и лагерей, могли так скоро потерять волю к сопротивлению! Вместо того, чтобы, как Есфирь и Мардохей, видя нависшую угрозу уничтожения, обратиться к народу Божию, призвать его к постам и молитвам, они стали ходить к властям, устанавливать с ними недозволенные отношения и учить этому других.

Я мог бы привести еще массу примеров явного отступления ВСЕХБ от прямого пути Господня, но не хочу этого делать, так как за 40 лет Советом Церквей на эту тему исписаны десятки тонн бумаги, что набило верующим оскомину, как написано: «…Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иез. 18:2). Зубной боли хватит своим и чужим детям на многие поколения. Кроме того, каждую юбилейную пятилетку, вместе с библейским молоком («Не скроем от детей их…») замешивается «заплесневелый гаваонский хлеб» 40-летней давности, от которого у детей бывает одно расстройство желудков (как мы видели из записки, поданной в праздник 130-летия к нам на кафедру). Я считаю, что все это пора сдать в архив. Конечно, забывать горькие уроки прошлого нельзя, но и копаться десятками лет в чужом нестиранном белье, питаться «чужими грехами» и кормить ими других не менее опасно. Тем более, что ВСЕХБ признал свои ошибки на съездах 60-х годов. Были отменены антиевангельские документы – Новое Положение и Инструктивное письмо – и принесены покаяния. Было объявлено о непризнании действительными отлучений за Новое Положение. Недостаточно глубоко раскаялись? Может быть, это и так. Но где взять тот эталон, по которому можно было бы измерить глубину чужих покаяний? Причем никого из старых руководителей ВСЕХБ уже не осталось в живых. Или только мирские политики должны издавать амнистии и выносить помилования? Нам, верующим, покаяния мало? Нам надо крови?

Третьей причиной разделения в братстве евангельских христиан-баптистов в 60-х годах XX века явились не всегда обдуманные и оправданные действия членов Инициативной группы Совета Церквей.