Трудно быть логом

Это был след заячьей лапы. Только вот Торп едва накрывал эту лапу ладонью.

- Пойдём уже, пойдём, нечего тут смотреть, - торопил его новый брат, - Позже с луками сюда вернёмся. Будут шкуры девушкам дарить! Ай!

Мрум схватился за нос, а Торпу хоть немного полегчало. Брата можно учить. Особенно брата младшего.

- Больше от меня ни на шаг, понял? - сурово сказал он.

Вернувшись, он всё рассказал отцу. В березняк пошли охотники, но не нашли ни зверей, ни следов.

И отец долго объяснял учил воожами Торпа, как нехорошо обманывать старших. Учил, пока солнце не зашло, и дальше было не по светлой Правде.

Он лежал на сеновале, отдыхая от новых уроков, когда рядом с оборванцем встала другая тень, блеснула глазами. Торп вздрогнул.

- А это мой ночной зверь. Черныш, - потрепал здорового пса за ушами Мрум, - Как тень за мной ходит, прорва ненасытная! Ну, добрых снов тебе, брат!

Торп уснул и увидел, как Мрум бегает по ночной деревне и кормит собак.

Но об этом он уже никому не рассказывал.

Своя шкура дороже.

+++++++++++++++

Ходок

Этот погожий денёк хорошо было встречать в поле. Да и в лесу. Да и везде.

- Ты бы хоть помог, - пропыхтел Мрум из-под земли.

- Не могу. Не зачтётся, - оскалился Торп в ответ. Он сидел на частоколе, болтая ногами, и вырезал новую дуду, а его новый брат пыхтел в яме под новый колодец, глубже прежнего.

Таких колодцев у старосты перед домом было уже три. И все Кашки судачили, накроет ли он их крышками, или сам первый поломает ноги. Сошлись на том, что лучше бы поломал - может, в голове и прояснится. Ведь чтобы колодец достал до воды, нужно было бить его локтей на двадцать глубже.

Ну а пока хозяйка потихоньку скидывала в них подвернувшийся мусор, и с бурчанием доставала упавших куриц.

Мрум снова вздохнул и заскрёб деревянной лопатой. Потом вскарабкался по лесенке, потащил за собой верёвку с ведром. Он давно уже прорыл мягкую глину и ковырял что-то лишь чуть мягче камня. Вытащив ведро, он уныло глянул на свою добычу, и с надрывом потащил за ворота.

- Свет да соль! Вам нужна помощь, отважный юноша? Принести лекарство вашей больной матери? Вспахать поле отцу? - услышал Торп голос брата и развернулся на заострённых брёвнах.

Проходивший мимо Бунг развернулся и решительно пошёл на чужака, задирая рукав.

- Староста не велел! - напомнил с забора Торп.

Парень остановился, сплюнул, и пошёл восвояси.

Мрум ухмыльнулся, высыпал ведро на немалую кучу, и пошёл во двор. Ухмыльнулся и Торп. Быть старшим братом ему начинало нравиться.

- Откушайте, работники, - пропела одними губами вышедшая хозяйка.

Две глиняных мисы в её руках шли дивным паром.

- Свет да соль вам, хозяйка, - почтительно отозвался Торп, принимая похлёбку.

Рядом горестно ойкнул Мрум, получивший горячий всплеск на штаны.

Парни быстро достали ложки и принялись убирать похлёбку. Из дому вышел староста, поглядел на них, и молча убрался внутрь.

- Файдём пошле жа шветиками? - прочавкал Мрум, подавился и закашлялся.

Он уже перещипал для знахарки все окрестные поляны и шёл на второй круг.

- Ну уж нет, сначала яма, потом цветики, - со злорадством отозвался названый брат, - Староста сказал до вечера успеть.

- Я уже третий уровень по жемлеройштву полущил, - невнятно и непонятно пожаловался заморыш.

Торп щёлкнул его по лбу ложкой за колдовские речи. Мрум снова горестно ойкнул.

Приятная сытость разливалась по телу. Они откинулись на прохладную кучу земли, уставившись в небо.

- Хорошо тут у вас, - протянул Мрум, - Когда небо не заслоняют дома, а волосы не искрят от индукции...

- Быть тебе на плахе с таким языком, - по взрослому вздохнул Торп. Так ему часто говорил отец. Да и мать, случалось.

- Да, я заметил, - отозвался заморыш и снова замолчал.

За забором прошла, напевая, девушка. Торп привстал.

- Тивна? - лениво протянул заморыш, - Хороша, да. Хочешь, сведу?

Нет, он точно мог разозлить даже камень.

- За языком следи! - рассердился названный брат, потянулся щёлкнуть по лбу и махнул в пустоту.

У Мрума в руках было уже две ложки.

Как только успевает?

- Отдай! - потянулся парень, но заморыш ловко откатился прямиком в свою яму и заскрёб лопатой.

Торп полез обратно на забор.

-Нет, так у меня никаких сил не станет! - возмутился Мрум четыре ведра спустя.

Торп бросил в ямку камешек. Он и вправду не мог помочь. Третий колодец они вырыли в две руки, но получили от старосты подзатыльник вместо денег. Колодец. Две монеты. День. Только Мрум.

- Я не успею! - продолжал гундеть брат из-под земли.

- Много слов, мало дела, - снова вспомнил к месту слова отца Торп. За последние дни он сказал больше, чем за два месяца, но что поделать - кто научит Правде нового родича?

- Придётся всё-таки кинуть в стату, - бубнил брат из-под земли, потом вовсе затих.

- Эй, ты чего там? - забеспокоился брат.

- Так-то лучше, - довольно раздалось внизу, потом звонко треснуло, - Ой, лопату сломал!

На короткий миг Мрум замолк.

А потом раздались звонкие удары железа о камень.

Солнце успело переползти на другую половину неба, когда из ямы нового колодца показалась выпачканная в земле серая макушка, потом плечи, спина.

- Да ты прямо поздоровел, - бросил Торп.

Руки прийдёныша распирало, бугрились плечи, даже шея будто стала толще. Спина бугрилась от рвущейся в дело силы. В одежде он казался слабей.

С собой Мрум тащил ведро, рубаху и завязанные штаны - всё набито землёй.

- Вот так вот лучше, - довольно заявил Мрум, и понёс добычу на улицу.

За забором завизжала девушка. А когда Мрум вернулся с одеждой на плече вместо тела, завизжала уже хозяйка и уронила ведро на неосторожно подвернувшуюся свинью.

Торпу пришлось спасать всех от всех.

- Ох и здоров ты, - с уважением сказал парень, когда свиньи были загнаны в хлев, а хозяйки - в дом, - Живой воды выпил?

Мрум усмехнулся.

Когда вечером он накинул рубаху, натянул штаны, то снова превратился в прежнего доходягу.

Он успел вырыть колодец в срок.

- Такие вот, брат, дела, - сказал он значительно, - А я землекопа поднял!

И отдал Торпу стёртый почти до обуха топор, которым оказывается и выколотил последние локти в колодце. Дорогой. Городской. Полезный.

"Отец меня...", - привычно подумал Торп. И даже не стал спрашивать, когда бывший доходяга успел стащить у него топор.

***

Торп вскинулся на сеновале посреди ночи. Кто-то тащил его котомку, осторожно и мягко.

Кто-то мохнатый и наглый.

- Брысь, Черныш! - шикнул он, и пёс обиженно отступил.

А потом огляделся. Мрума не было. Ну если его опять где-то бьют... Отец с него шкуру спустит!

Ту, что останется после наказания за топор.

- Ищи хозяина! - предложил он собаке вкрадчиво, цепляя пояс на шею, - Ищи Мрума! Колбаса!

Уговаривать долго не пришлось. Пёс принюхался и помчал в темноту.

Он скользил по Кашкам под пенье сверчков и котов, вместо того, чтобы спать дома перед печью. Стояла тёплая ночь, но Торп взмок. Если его новый брат уже куда-то вляпался...

Он не увидел бы Мрума, если бы не Черныш. Пёс насторожил уши и замер. Замер и Торп. Но даже тогда он пропустил бы серое пятно в серой ночи.

Он просто увидел, как что-то тяжёлое переваливается через забор Ухача.

Все дворы, кроме старосты, были огорожены простыми заплотами человеку по грудь. Лишь у Турда была настоящая крепость, в которой можно было укрыться всем селом при набеге.

Но через остальные заборы было легко перелезть или что-то перекинуть, чем и занимался неведомый ночной гость.

Ещё через миг через жерди перевалилась серая фигура, помянула тьму знакомым голосом, и Торп сжал зубы.