Страница 8 из 15
Леон Исаак относился очень серьезно к ежедневным молитвам (Йецер ха-Рах), в которых подчеркивал исповедание грехов и злых наклонностей, бия себя в грудь и выразительно произнося каждый написанный грех, хотя бы он даже никогда не совершал его. Единственным светлым пятном во всем этом религиозном упражнении и повторении молитв были места Писания, которые говорили о пришествии Мессии, восстановлении Иерусалима и Храма, возвращении на Святую Землю.
Леон любил петь песни Сиона и повторять «Шемонэ Эсрэ» (восемнадцать благословений): «Воструби великой трубою о нашем избавлении и освобождении. Подними знамя для сбора нас из изгнания. Собери нас со всех концов земли и приведи в нашу землю; возврати в город, город Иерусалим, для жизни нас в нем, как Ты обещал. Отстрой его в наши дни, как вечное строение, и утверди престол Давида, раба Твоего. Ускорь расцвет потомка Давида, Раба Твоего, и да будет рог Его возвышен Твоим спасением, потому что мы взываем к Твоему спасению весь день и надеемся на избавление».
Однако все эти религиозные обряды и молитвы не приносили Леону удовлетворения. Большинство из них вызывали сожаление, покаяние, плач над разрушением святилища и удалением из него божественного присутствия из-за грехов народа. Сильное впечатление производили на Леона ночные молитвы-вопли отца: «Горе мне, потому что Храм наш опустошен и Святая Тора сожжена со святилищем. Горе мне из-за убиения праведных мучеников, из-за того, что Его великое имя и святые заповеди были в поношении. Горе мне ради страданий во всех поколениях, ради поражения благочестивых отцов и матерей, пророков и праведников, тех, кто в раю. Горе мне из-за страданий Мессии, потому что наши грехи причинили их и наши преступления отодвинули время искупления нашего. Наши беззакония удерживают от нас благо. Горе детям, которых прогнали от отцовского стола. Хотя прошли века со времени разрушения Храма, я считаю, что это было в мои дни».
Ученики Торы
Как постановили раввины ещё в древности, ученики обязаны были посвящать треть своего времени изучению Мишны (самого раннего раввинского комментария), вторую треть времени – изучению Гемары, включая Галаху и Аггаду, и одну треть времени – изучению Священного Писания. Эта литература настолько обширна и глубока, что раввины называют ее «Ям ха-Талмуд» (океан Талмуда)[11].
Леон был брошен в этот бушующий океан, чтобы в будущем стать эрудированным раввином, наставленным во всех строгих правилах и ритуалах. Естественно, что все эти занятия проходили на языках оригиналов: изучение Священного Писания – на древнееврейском, Таргумов – на арамейском, а Талмуда – на иврите III–IV вв.
Учившие Леона Талмуду были очень ревностны, и мальчику было нелегко удовлетворить их требования. Каждую субботу после обеда отец экзаменовал сына, а в его отсутствии – какой-нибудь назначенный заместитель. Леон должен был правильно отвечать на все их нарочито замысловатые вопросы. Пронизывающее око честолюбивых учителей следило за каждой процедурой во время этих испытаний, и горе тому ученику, который на чем-нибудь спотыкался.
Один такой экзамен Леон запомнил на всю жизнь. Ему пришлось предстать перед старым и очень известным раввином Шмуэлем. Тот просто забыл, что перед ним стоит, по сути, ещё мальчишка, и ожидал от него ответов на все свои вопросы. Учитель, в чьем присутствии велся экзамен, чувствовал себя униженным, потому что ученик не оправдал ожиданий. На следующей неделе он возложил еще более тяжелое бремя на плечи Леона.
Для того, чтобы буквально исполнить слова из Писания: «Рассуждай о нем (о Законе) день и ночь», – Леон должен был начинать свои занятия еще на заре, когда ночь и день сливались в одно целое. Леон договаривался с ночными сторожами, прося будить его еще до рассвета, но, чтобы не беспокоить родителей, придумал трюк: сторож тянул за веревочку, один конец которой был привязан к большому пальцу ноги Леона, а другой вел наружу, за окно дома. Этот метод срабатывал, и Леон мог тихонько покидать дом и не опаздывать на свои занятия.
В плену суеверий
В своем рассеянии далеко от родной земли еврей не обладает средствами соблюдения заповедей, как это предписано в Законе. С тех пор, как был разрушен Храм, простые люди впали в полную зависимость от раввинов и их толкований Священного Писания. От данного Моисею божественного Закона осталась только оболочка, но и та была начинена раввинскими суевериями. О таком почитании Господь сказал через пророка Исаию: «…Сердце же его далеко отстоит от Меня, и благоговение их предо Мною есть изучение заповедей человеческих…» (Ис. 29:13). Об этом жалком духовном состоянии сожалел и другой пророк: «…Два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды» (Иер. 2:13).
Вместо Божией праведности, укоренились самоправедность, предания и суеверия, и вместо божественной истины, любви к Богу и благоговения перед Ним – рабство и страх перед Богом, перед смертью и жизнью. В результате появился страх перед мертвецами и всякого рода духами. Суеверия преобладают по сей день, главным образом, среди раввинских ортодоксальных евреев.
Эти страхи и опасения обуревают умом и сердцем человека, особенно вечером и ночью. Синагоги вызывают сердечный трепет у многих, кто проходит мимо них в полночь или в предрассветные часы. Множество рассказов о духах и привидениях связаны именно с синагогами, словно души умерших, которые при жизни пренебрегали своей религиозной жизнью, собираются здесь по ночам на молитвенные собрания, для исполнения обрядов и церемоний. Суеверное поверье гласит, что в случае, если число этих мертвецов не достигнет десяти, нужного числа для общей молитвы и чтения свитков Торы, они могут причинить внезапную смерть прохожему – просто ради того, чтобы получить нужное число душ в своем собрании. Это особенно угрожает будущему раввину, чье присутствие незаменимо при чтении свитка перед собравшимися духами. Поэтому молодой Леон всегда с трепетом проходил мимо синагоги в ночные часы. Для предохранения мальчика от возможного убийства дед посоветовал ему применять на пути домой кабалистическую формулу и повторять Псалмы (91 и 106:13–14). Другим видом защиты, по совету того же деда, был застекленный пятисторонний фонарь с нарисованной на каждом стекле звездой Давида.
Светское образование
Укоренившись в раввинской науке, Леон мог позволить себе, наконец, заняться светским образованием. Умственные способности и прилежание помогали ему идти в раввинской школе в ногу с остальным классом не только по религиозным предметам. Он успешно усваивал и другие науки. Леон любил географию, историю и физику, был весьма увлечен иностранными языками. Естественно, такие занятия требовали жертв, нужно было отказываться от чего-то другого, особенно от драгоценного сна, и так уже сокращенного до минимума. Слова «упорный труд» стали девизом Леона.
Вопросы
Раввины прекрасно знали, почему они запрещали задавать некоторые вопросы на библейские темы. Чем больше еврей старался исполнить церемониальный закон, предписанный в Ветхом Завете, тем больше возникало у него вопросов и трудностей, тем меньше было духовного удовлетворения. Церемониальные суррогаты истины становились в их жизни все более бессмысленными и пустыми. Ревность по Богу, желание угодить Ему умножением количества молитв, постов, добрых дел и многими другими путями оставляли душу голодной, ее жажда не могла быть утолена. Вся еврейская религия основана на прошлой славе и совершенно лишена того, что могло бы облегчить душевные муки сегодня. Религиозные евреи были лишены сути своей мессианской надежды.
«Почему евреи должны страдать как нация? Не должны ли праведные цадики и хасиды быть исключены из общего страдания? Наш народ, в своем большинстве, по сравнению с периодом пророков и Храма, более верен Богу, чем когда-либо раньше. Теперь в Израиле нет идолопоклонства. Почему же нынешнее рассеяние длится дольше, чем все прежние?» – примерно так думал Леон. Все эти вопросы мучили его. Он не находил на них ответов ни у раввинов, ни у отца, ни в доступной ему раввинской литературе. Причину такого длительного рассеяния раввины объясняли так: «Мы согрешили против Бога, и Он ждет, пока мы станем лучшими евреями». Это часто повторялось в общей молитве, «Унипней халусину», во время торжественных праздников Нового года (Рош Хашана) и Дня Искупления (Судного дня – Йом Кипур).
11
Талмуд (евр. «изучение») – свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма, сложившихся в IV в. до Р.Х. – V в. по Р.Х. Составные части Талмуда: Мишна (от евр. «повторять») – собрание устного Закона, включающее различные тексты (Мидраши, Галаху и Аггаду); Гемара (евр. «завершение») – свод дискуссий по проблемам Мишны, публикуемый как комментарий к ней в изданиях Талмуда.