Страница 80 из 130
Хусто прошел мимо гебитскомиссариата, здания с длинными рядами узких окон. Третий день он в городе. Он может пробыть здесь еще завтра. Завтра пятница. В пятницу после двенадцати ночи кончится срок пометки на удостоверении, и он уже будет считаться дезертиром. Хусто посмотрел на часы. Было без четверти пять.
Вчера Фернандо вышел из гебитскомиссариата в шесть часов десять минут. Пока он спускался по широким каменным ступеням к машине, Хусто успел его рассмотреть. Никакого сомнения, это был Фернандо, друг Фернандо. Ничто не изменило его: ни серые виски, ни постаревшее лицо, ни погоны оберста. Да, да, это был Фернандо Роблес с Куатро-Каминос, парень из рабочего предместья. Точно, он. Жив, значит… Хусто никогда не слышал, чтоб сердце так стучало, он даже испугался. С трудом сдержал себя и не кинулся к нему: «Фернандо!» Фернандо, он. Хусто усмехнулся, а вдруг?.. Он отбросил мелькнувшее подозрение. Ерунда. А тот неспешно ступал по ступеням, ниже, ниже, он был уже внизу. «Такой же…» — смотрел Хусто. Фернандо всегда был красив, девушки так любили веселого, белозубого, бравого кабальеро Фернандо. Он и сейчас красив, Фернандо. Ему все к лицу, и моно с золотым блеском «молнии» по синему, которое он носил в Пятом полку, и эта шинель оберста тоже. Он был храбр, Фернандо, это верно. На грузовиках, пешком отступали они из-под Эстремадуры. А потом — Харама. Никто не скажет, что они плохо дрались. Они хорошо дрались. Но — немецкие танки, итальянские самолеты… Все время были они вместе. Потом — под Мадридом и в самом Мадриде… Все время вместе. До той минуты, когда Хусто был ранен в атаке у Мансанареса. Больше он не встречал Фернандо. И вот, Фернандо, как и он, здесь, так далеко от Испании. Десять шагов отделяли их друг от друга, как тогда, в траншее, десять метров отделяли их от солдат, ждавших атаки на рассвете, а кажется, нечто большее, чем континенты, пролегло между ними.
Фернандо не мог заметить Хусто, шедшего по противоположной стороне улицы. Хусто видел, как шофер протянул руку, открыл дверцу машины, и Фернандо уселся с ним рядом.
У Хусто и сегодня не было ясного представления, как действовать дальше, и это было мучительно. Одно несомненно — надо, чтобы Фернандо узнал его. От того, как отнесется он к Хусто, зависит все остальное. Хусто снова поравнялся с подъездом. Машины не было. У дверей стоял часовой с автоматом.
Хусто остановился перед воззванием, наклеенным на заборе, и в десятый раз стал читать. Но краем глаза поглядывал на подъезд. Никого. Уже шесть сорок. Он поймал себя на том, что слишком долго читает воззвание. А вдруг за ним следят? От двинулся в том направлении, куда вчера поехал Фернандо.
Атака начинается на рассвете. С окраин города ударяют батареи. Хусто и Фернандо напряженно смотрят в небо, ждут, когда на нем появятся три больших звезды цвета республиканского флага, одна за другой: красная, желтая, лиловая. Хусто мельком взглядывает на Мансанарес — такая узкая, такая тонкая речонка, будто на карте изображена, а не по земле струится. Они когда-то весело бродили тут, у Толедского моста, у Сеговийского моста, он и Тереса. Фернандо вдруг толкает Хусто в грудь, но Хусто и сам видит красную звезду, вспыхнувшую в небе, она медленно падает и гаснет. И тотчас, сверкнув, загораются желтая и лиловая звезды и тоже падают, оставляя в воздухе дымный хвост. Бойцы Пятого полка поднимаются в атаку. Хусто рывком выскакивает из траншеи. Он бросает взгляд направо, налево: рота бежит вдоль берега, кидается в воду. Вода теплая, густая. С флангов бьют пулеметы, они не дают фашистам подняться роте навстречу. Фашисты ведут огонь из окопов. Окопы в Каса-дель-Кампо, деревья прикрывают их. Пригнувшись, с винтовкой наперевес, несется Хусто к пригорку, командиры взводов знают, что туда должен быть перенесен его наблюдательный пункт. «Вперед! Вперед!» Стрельба и крики смешиваются, это вал катит на Каса-дель-Кампо. Где-то за деревьями умолкает пулемет. Значит, бойцы уже в парке. «Да здравствует республика!» Это они кричат. Теперь они бегут во весь рост, припадают к стволам деревьев, стреляют и бегут дальше. Дальше — это до следующего дерева, потом опять до следующего. Одни падают, Хусто это видит, другие продолжают бежать, но падают и эти, видит Хусто, и бегут те, что следовали сзади. И он уже не замечает падающих, он смотрит только на бегущих. «Да здравствует республика!» Это Фернандо, это его голос. Фернандо опередил Хусто на несколько метров. До пригорка уже недалеко. Недалеко, если быстрей бежать. Хусто чувствует, как напряжены его мышцы. Ему становится трудно, он все больше отстает от Фернандо. Он останавливается, сам не понимает почему. Ах, догадывается, вот что! Просто хочет перевести дух. Он стоит, но все равно тяжело дышит, будто продолжает бег. Он сваливается у самого пригорка. Два бы шага еще, и он был бы там, на наблюдательном пункте. «Сейчас поднимусь…» Он сделает эти два шага. Он понимает, это от переутомления. Ему следовало ночью отдыхать. Ах, Тереса!.. Но все равно, он благодарен ей. «Да ты ранен, Хусто!» Фернандо? Да, Фернандо. Теперь и Хусто видит, что его моно на груди не синее, а красное. Красное, как кровь.
Он шел по правой стороне и смотрел на каждую обгонявшую его машину. Темное небо лежало на крышах вечеревшего города, и город был очерчен свинцовыми контурами.
Хусто не заметил, что подошел к вокзалу.
Он увидел на перроне двух венгров, сидевших на рюкзаках. По шинелям узнал, что венгры. Подбирая немецкие слова, разговорился с ними.
— Тоже ждешь отправки? — безучастно спросил венгр с маленькими черными глазами.
— В пятницу, обещал майор.
— А куда тебе?
— Куда, — грустно усмехнулся Хусто. — Вперед…
— Ну, тогда непременно отправит, — сказал венгр. — А мы еще покоптимся здесь…
— И это тебя не устраивает? — удивился Хусто. — Все же спокойней, чем там, — кивком показал он как бы в сторону фронта.
Глаза венгра стали сердитыми.
— У нас отпускные. На десять суток. После ранения, — пояснил второй венгр.
— Тогда понятно, — сказал Хусто.
На запасном пути, попыхивая, словно от нетерпения, стоял поезд. Мимо венгров и Хусто шумно прошел комендант с офицерами. «Эсэсовцы», — увидел Хусто знаки на шинелях офицеров.
— Это из прибывшего эшелона. Они!.. Три часа уже стоит состав, — сказал первый венгр. — Не хотят трогаться.
— Ты же слышал, — ухмыльнулся второй. — Когда мы к коменданту заходили. Видно, обещали эсэсовцам работенку в тылу, а тут их перехватил приказ — под Сталинград. Забеспокоились, видишь?
— Под Сталинград? — переспросил Хусто. — Откуда ты знаешь?
— Оттуда! — огрызнулся венгр. — Такое тут подняли, что и дураку ясно станет, что к чему. Не поможет. Упекут на Волгу…
— Утром сегодня три состава с танками прошли, — сказал первый. — Мы как раз были тут. Поняли, что тоже туда.
— Три состава? — равнодушным тоном повторил Хусто.
— А тебе не все равно, три или пять? — нахмурился венгр. — Говорят тебе три, так три. Пойдем, — сказал он товарищу. — Он и сегодня не отправит нас. Собака!
Венгры вскинули рюкзаки на плечи и пошли.
Завтра должен приехать Алесь. Хусто передаст ему то, что узнал. Перешлет Кириллу сообщение о танковом корпусе из латаных машин, направляющемся под Сталинград или в самый Сталинград, и о том, что мимоходом рассказали венгры.
Но Фернандо, как быть с Фернандо?
Хусто машинально снова повернул к гебитскомиссариату. Он ни на что уже не надеялся сегодня. Поздно. Может быть, утром, когда Фернандо подъедет к зданию? Надо ускорить дело. Не навлечь бы подозрения слишком частым появлением здесь.
Два фонаря на столбах освещали подъезд, тротуар и мостовую перед подъездом. Хусто замедлил шаг, чтоб чуть дольше побыть возле здания.
Он не поверил своим глазам: открылась дверь, и он увидел Фернандо. Тот спускался, как и вчера, тяжело склонив голову. У Хусто занялось дыхание. Ноги подкашивались, и он не мог шевельнуть ими. Фернандо повернул к нему лицо. Хусто напряг все силы, поднял руку и отдал честь. На мгновение глаза их встретились. Взгляд Фернандо, мимолетный, не был безразличным, какой бросают на что-нибудь случайное, незначащее, — Хусто чувствовал это.