Тревоги пути

Мэйтон на поляне уже готовился отразить первую атаку твари. Соперник был огромен. Как хорошо откормленная за лето фермерская корова.

Это была самка. Сейчас осень, стало быть, она охраняет свое гнездо с вылупившимся за лето детенышем находящееся где-то поблизости. Ей пришлось долго голодать, высиживая единственное яйцо, и вот сейчас, она решила пообедать. Звери попрятались кто куда, а они, стало быть, стали прекрасным обедом идущим ей в лапы.

Селились лесные драконы на опушках, так как размах их крыльев, не способствовал полету между деревьями. Чтобы легко взлететь, им нужно было открытое пространство. Поляна была идеальным местом.

Самки устраивали гнездо в больших старых деревьях, а их поблизости, Мэйтон насчитал аж три.

Дракониха была серо-зеленого цвета в коричневатую крапинку. Увидишь ее сидящую на стволе — не сразу заметишь, а яркий оперенный хвост они подворачивали под брюхо, чтобы не выдать себя. Это были мастера камуфляжа. Скорее всего, они прошли прямо под ней.

«Позор на мою голову», досадовал эльф, «Вот, что значит долго жить в городе».

Из острого, загнутого к низу клюва, свешивался раздвоенный язык. Слюна самки обычно очень токсична. Токсичней чем у самца.

Вот уж действительно, яд – истинно женское оружие.

Охотились твари так: на бреющем полете, мощными четырехпалыми задними лапами с крючковатыми когтями, тварь захватывала добычу, а передними удерживала. Так же задние лапы служили для стабилизации тела на стволе дерева. Бегала тварь не хуже человека, чуть раскрывая крылья и наклоняя корпус тела вперед.

Поразить лесного дракона, лучше всего исподнизу — в живот. Там самая мягкая кожа. Но попробуй до него доберись? Когда на тебя нацелено четыре пары острейших когтей, а крылья с острыми крюками на концах, просто мечтают проткнуть твою черепушку и выковырнуть сладкий мозг. Это считается самым любимым лакомством гадины. Труп она любит малость подкоптить на солнышке, для пущей мягкости и аромата, предварительно заплевав.

Мэйтон затаился в высокой траве, сгруппировался, поднырнул под передними лапами твари и попытался ткнуть острием ножа в мягкое брюхо, когда она над ним пролетала. Но не тут-то было.

Задняя лапа, с грязными когтями, «Не иначе уже кого-то разорвала и не помылась», мелькнула у него, дурацкая мысль не к месту, полоснула воздух у его уха. Отпрыгнув и кувыркнувшись в сторону, потом в другую, Мэйтон попытался достать дракониху, за длинный, редко оперенный хвост.

Во-первых — отвлекая, от девчонок, в сторону которых она направлялась, посчитав легкой добычей; во-вторых — сбив с ритма и равновесия полета.

Это подействовало, но только отчасти.

Ловко развернувшись, гадина спустилась на землю, и сложив крылья, поскакала к нему навстречу, вытянув шею, и хищно щелкая клювом. Мэйтону пришлось вертеться волчком изо всех сил, чтобы не быть насаженным на острые когти.

Дракониха, словно змея перетекала из одного движения в другое, шипя кошкой и плюясь ядовитой слюной. Пару раз эльфу удалось задеть тварь по шее и бедру, но это лишь разозлило ее. Она угрожающе расправила крылья, сверкнула янтарными глазами и вновь пошла в наступление.

Наблюдавшей из кустов Кейт казалось, что на поляне не один дракон, а целых два. Такой быстроты и ловкости, от выглядевшего теперь неуклюжим Мэйтона, она не ожидала.

Прыжок, фляк назад, прыжок влево — сальто вперед. Прыжок лётом, кувырок, удар ножом. Он, то оказывался у драконихи под крылом, то за хвостом, то слева, то справа. Вся эта суета, стоила ему не малых усилий. Сравниться в реакции с гадфеном, дело нелегкое, да и что говорить, опасное. Одно неверное движение, и ты заплеванный труп.

Поразить дракониху оружием вновь, Мэйтону долго не представлялось возможным. Нож, то скользил по гладкой, толстой чешуе, то удар был слишком слаб, что бы хоть как-то уязвить ее.

Но и дракониха, только лишь бесплодно щелкала клювом и ядовито плевалась мимо. Один раз, она чуть не укусила себя за хвост, когда Мэйтон высунувшись из-под левого крыла, выдернул из него красное перо. Тварь рявкнула и резко обернувшись, щелкнула клювом прямо у его носа.

Почувствовав, что немного вымотал тварь, он, насколько было возможно, подпустил ее близко к себе, в последнее мгновение поднырнул под острыми когтями передних лап, подпрыгнул, и в полете, полоснул еще раз по шее. В этот раз получилось глубоко. Дракониха жалобно взвизгнула и завалилась на бок. Мэйтон тут же отпрыгнул подальше, чтобы бьющаяся в агонии тварь не насадила его на когти. Выждав немного, он обошел сзади, и одним точным ударом в основание черепа довершил начатое.

С последним ударом сердца, ярко-алая кровь выплеснулась из раны, заливая траву вокруг. Янтарные глаза поблекли и закатились. Последний раз трепыхнулись крылья, дернулась задняя лапа и дракониха, наконец, замерла.

Кейт, со взведенным наготове арбалетом, осторожно выбралась из кустов и не смело направилась к трупу чудовища.

Мэйтон стоял рядом тяжело дыша, утирая вспотевший лоб и оглядывая свою одежду. В пылу битвы он редко чувствовал мелкие ранения. Но, если его поцарапала эта тварюшка, то надо срочно обеззараживать. Иначе, рана сильно воспалиться и тогда поможет только ампутация. Плевком она его не задела, так что он отделался сегодня очень легко. Тогда, в юности, пришлось хуже. Видимо, пришел опыт. А может, просто сыграл на руку теперешний его рост и вес?

Лина сначала осторожно выглянула из пустого ствола, и оглядев побоище, вылезла наружу вся целиком.

Пока она отряхивала трухлявую кору с куртки, вдруг услышала над собой какую-то возню и тихий писк. Инстинктивно, она прикрыла голову руками, а посмотрев вверх, увидела маленькое существо.

Пища и потешно покряхтывая, вниз по стволу полз маленький серый пятнистый дракончик. Желтый клювик открывался и закрывался в жалобном призыве, а розовые тонкие крылышки беспомощно волочились следом.

— Ты мой маленький! Иди ко мне на ручки, я тебя пожалею, — протягивая ладонь к малышу, ласково пропела Лина.

— Нет! – в один голос, крикнули Кейт и Мэйтон.

И в этот самый момент, когда дракончик переполз на ладонь к девушке, дракониха дернулась и вновь ожила. Яростно полыхнув глазами, она взмахнула крылом, пытаясь обрушить свой страшный коготь на голову стоящего к ней спиной Мэйтона. Тот, не успев даже понять, что происходит, инстинктивно втянул голову в плечи и присел.

Кейт не растерялась и разрядила в тварь заряженный арбалет. Прямо между глаз.

— Хороший выстрел, — оглянувшись, похвалил Мэйтон.

Дернувшись в последний раз, чудовище затихло, глаза застыли мертвыми неподвижными стекляшками.

—Этой женщине ты явно не понравился.

— Это было взаимно, — ухмыльнулся Мэйтон, вставляя перо себе в волосы, словно картинный орк.

Все снова оглянулись на Лину, стоящую поодаль с дракончиком в руках. Агония его мамаши произвела на нее впечатление. Она выглядела донельзя испуганной и бледной.

— Почему нет? – прошептала она, переводя взгляд с поверженной драконихи на малыша.

Мэйтон и Кейт приблизились.

Малыш, повозившись в ладонях у девушки, пригрелся и притих. Лишь изредка моргал тонкими розоватыми веками, прикрывая от яркого солнца янтарные — как у матери глаза.

Друзья удивленно переглянулись и испытующе уставились на Лину.

— И что, ты ничего не чувствуешь?

— А что я должна чувствовать?

— Дело в том…, — осторожно начал эльф, — …Что детеныши гадфена, именно так они у нас называются, имеют защиту в виде ядовитых желез на теле. В случае опасности, они покрываются слизью и ни одно животное не возьмет их в рот, так как непременно отравится.

Лина поднесла драконыша ближе к глазам и стала присматриваться. Действительно — покрыт блестящим налетом. Пересадив малыша на левую руку, она внимательно осмотрела свободную ладонь. Она влажно блестела, ветерок ее холодил, но ничего кроме этого Лина не ощущала. Ни жжения, о котором предупреждал Мэйтон, ни боли.

— Я ничего не чувствую! – воскликнула она неуверенно улыбаясь.