Страница 121 из 134
«Эти люди (офицеры. — И. М.)… думают только о том, чтобы воевать против рабочих, а когда речь заходит о том, чтобы заставить богачей и собственников уважать законы, они отказываются выполнить свой долг»[105].
Потом пришла первая мировая война. В Англии началась «шовинистическая вакханалия», и лишь немногие имели мужество выступить против нее. Среди этих немногих был Бернард Шоу. Среди них оказался также Макдональд, который, исходя из принципов буржуазного пацифизма, пошел «против течения» и за это подвергся травле в печати, в парламенте, с церковной кафедры. В ноябре 1914 г. в статье «Положение и задачи социалистического Интернационала» Ленин отмечал:
«Отпор шовинизму дают Макдональд и Кейр-Гарди из оппортунистической «Независимой рабочей партии»»[106].
Такую позицию Макдональд сохранял и позднее. И это имело положительное значение. На конгрессе Коминтерна Ленин говорил:
«…Тов. Галлахер рассказал нам здесь, как он и его товарищи действительно превосходно организовали революционное движение в Глазго, в Шотландии, и как они во время войны тактически очень хорошо маневрировали, как они умело оказывали поддержку мелкобуржуазным пацифистам Рамсею Макдональду и Сноудену, когда они приезжали в Глазго, чтобы путем этой поддержки организовать крупное массовое движение против войны»[107].
Все это накладывало свой отпечаток на мои отношения с Макдональдом накануне и в первые годы первой мировой войны. Я во многом был несогласен с Макдональдом, но продолжал поддерживать с ним знакомство, ибо он сильно мне помогал в изучении британского рабочего движения. А когда разразилась война 1914-1918 гг., у нас появился общий и очень важный интерес: борьба против войны. Правда, мотивы у нас были разные, однако на практике нам нередко приходилось идти вместе примерно так, как в те дни приходилось это делать Галлахеру и другим левым английским социалистам.
Известие о Февральской революции в России произвело на Макдональда огромное впечатление. В течение нескольких дней он все повторял:
— Ex Oriente lux! (С востока свет!)
Макдональд выражал надежду, что русская революция явится освободительницей человечества от ужасов и страданий войны. 31 марта 1917 г. (как уже упоминалось выше) в Альберт-Холле был устроен грандиозный митинг в честь русской революции. Макдональд выступал там в качестве одного из главных ораторов.
Вскоре после того русские эмигранты устроили другой большой митинг по поводу февральских событий — в Кингсуэй-Холл. Я на нем председательствовал, а Макдональд и Филипп Сноуден, другой социалистический лидер тех времен, были основными ораторами. И опять Макдональд произнес яркую и сильную речь, в которой, признавая огромное значение русской революции, открыто выражал свою веру в ее освободительную миссию.
В одно прекрасное майское утро 1917 г. ко мне неожиданно постучались два не совсем обычных гостя. Это были делегаты с русского крейсера «Аскольд», который прибыл из Тулона в Девонпорт. Один из делегатов был гардемарин, другой — кочегар из машинной команды. Оба рассказали мне волнующую историю: в течение почти года «Аскольд» (крейсер в 6 тыс. тонн) ремонтировался в Тулоне; за это время установились тесные отношения между командой и русскими политическими эмигрантами, находившимися во Франции; революционные настроения среди матросов нарастали; агенты царской охранки устроили на «Аскольде» провокационный взрыв, который не принес судну никаких серьезных повреждений, но дал повод руководству крейсера арестовать 150 человек из состава команды и расстрелять четырех матросов; это вызвало страшное озлобление среди команды против командира крейсера и старших офицеров; атмосфера на «Аскольде» чрезвычайно накалилась; в начале февраля 1917 г. крейсер, не закончив ремонта в Тулоне, прибыл в Девонпорт (Англия), где продолжил ремонт; здесь он встретил Февральскую революцию; офицерский состав судна перетрусил и стал заигрывать с командой, в апреле был создан судовой комитет, который решил разыскать в Лондоне и пригласить на крейсер политических эмигрантов; случай привел делегатов комитета ко мне, и они настойчиво просили меня поехать с ними в Девонпорт.
Надо ли говорить о моих чувствах? Я столько читал и думал о русской революции, я так страстно рвался к ней, далекой и прекрасной, совершавшейся где-то там, в Петрограде, в Москве, за тридевять земель… И вдруг, эта самая революция сама пришла ко мне, сюда, в Лондон, и призывала меня под свои красные знамена! Это было похоже на радостно-прекрасную волшебную сказку. Тут же сразу было решено, что мы все трое в тот же вечер выедем к месту стоянки «Аскольда», а до поезда я обещал моим гостям показать Лондон, обязавшись быть их гидом. Однако прежде чем отправиться по городу, я забежал на квартиру к Макдональду и рассказал ему о необычайном визите ко мне. Макдональд пришел в сильное возбуждение. Он засыпал меня десятками вопросов и под конец заявил, что непременно хочет видеть моих замечательных гостей. Я спросил:
— Где?
— В парламенте! Приведите их в Outer Lobby[108] к часу дня. Мы вместе позавтракаем в ресторане палаты.
Я был в восхищении.
Ровно в час дня я прибыл в парламент в сопровождении делегатов «Аскольда». Макдональд уже ждал нас в условленном месте и сразу повел в ресторан, где заранее резервировал столик на четырех. Подали довольно тощий ленч, который, как и следовало ожидать, пришелся всего лишь на один зуб моим гостям. Но это было совсем неважно. Важно было то, что мы сидели за столом с лидером Независимой рабочей партии и что Макдональд упорно и настойчиво расспрашивал делегатов о революции на крейсере, о чаяниях и стремлениях его команды, об отношении русских моряков к английским солдатам и матросам. Все время Макдональд подчеркивал, как важно, чтобы русская революция привела к скорейшему окончанию войны.
Наш столик очень быстро стал предметом всеобщего внимания.
Ресторан, как всегда, битком был набит членами парламента и их гостями, и «красный» Макдональд, оживленно беседующий с двумя матросами в русской военно-морской форме, конечно, не мог не стать предметом острого и не совсем дружелюбного любопытства со стороны своих многочисленных политических врагов.
Когда ленч кончился, Макдональд повел нас по зданию парламента и стал показывать его достопримечательности. Остановившись в библиотеке перед знаменитым приговором Карлу I, скрепленным подписями тех членов палаты, которые голосовали за казнь короля, Макдональд стал в позу и несколько театрально воскликнул:
— Мы были революционным пародом, и мы будем революционным народом!
Я невольно поморщился. К этому времени я достаточно знал Макдональда, чтобы не верить в искренность его слов. Однако мне самому хотелось, чтобы в результате войны Англия перешла на революционные рельсы, и потому я не стал спорить с Макдональдом, а только подумал: «Будущее покажет». Тогда я и представить себе не мог, до каких глубин падения дойдет в конечном счете этот человек!
Вечером в тот день вместе с обоими делегатами я уехал в Девонпорт. Три дня, проведенные на «Аскольде», остались в моей памяти, как почти один сплошной непрерывный митинг. Митинговали всей командой в целом. Митинговали с активом экипажа. Митинговали по группам. Митинговали в судовом комитете. Я оказался в положении оракула, и должен был отвечать на все и всяческие вопросы, решать все и всяческие дела. Больше всего экипаж волновало: как быть с офицерами? На собрании, где обсуждался этот вопрос кипели такие страсти, что можно было опасаться самых крайних мер. Для меня было ясно, что, если бы дело дошло до этого, команда была бы схвачена английскими властями, а крейсер реквизирован или потоплен британскими военными судами или береговыми батареями. Поэтому я рекомендовал экипажу проявить благоразумие, идти возможно скорее в Мурманск и сохранить, таким образом, крейсер для русской революции. После ожесточенных дебатов эта точка зрения в конце концов восторжествовала. Так оно в дальнейшем и вышло. Однако ряд офицеров, особенно ненавистных экипажу, остался в Англии.
105
В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 25, стр. 74-75.
106
В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т. 26, стр. 37.
107
В. И. Ленин. Сочинения, т. 31, стр. 233.
108
Outer Lobby — большой круглый зал в здании парламента, где депутаты обычно встречаются с приходящими к ним посетителями.