Страница 11 из 54
— Никогда не связывайтесь с русскими, Виктор.
— Не уверен в том, что понимаю вас, коллега.
— А, — Бэйли махнул рукой. — Понимаете, вчера ко мне на корабль притащился Руднев. Вы знаете, что у него отобрали «Варяг»?
— Нет, — радостно насторожился Сенье.
— Отобрали, приказом наместника. Припёрся на «Тальбот», жаловаться.
— И что?
Бэйли пожевал губами, подбирая слова, при этом верхняя почти не двигалась, что производило странное впечатление.
— Понимаете, коллега, при нём наверняка была изрядная сумма денег.
— Понимаю — кивнул потомок галлов, тоже неспособный равнодушно относиться к деньгам в чужой собственности.
— Он уже был изрядно пьян, и я предложил ему сыграть в карты, чтобы отвлечься, понимаете?
— О да! — ещё бы не понять, Виктор и сам бы не упустил такого шанса. — И что?
Бритт пошарил по карманам в поисках портсигара, не нашёл, скривился, будто съел лимон целиком.
— Я ещё никогда не видел, чтобы человеку так везло в карты. Он выиграл у меня сперва всю наличность, затем часы, портсигар, судовую кассу. Потом я стал играть на «Тальбот». На мой старый, безмолвный «Тальбот», разделенный на десять ставок…
— И? — подался вперёд француз.
— Потом я поставил на кон «Паскаль»
— Вы не имели права так делать, это мой корабль?
— К этому времени меня это волновало слабо, коллега. Я почти проиграл и вашу посудину, но тут Фортуна решила повернуться ко мне лицом.
— Не томите, Бэйли!
— «Паскаль» остался у вас, не дёргайтесь. Я даже выиграл у Руднева «Кореец». Но вся команда моего крейсера на эту лохань не поместится. Помогите довезти парней до Шанхая, капитан.
Руднев поднялся по трапу «Корейца» под утро. Приказал вызвать капитана, обнял его и сказал на ухо:
— Трындец, Гриша, своди команду с корабля.
— Как своди, Сева, о чём ты?
— Вот, — Руднев ткнул рукой в высокий борт британского крейсера. — Палыч, принимай аппарат. Махнул, не глядя.
***
— Как вы полагаете, Александр Васильевич, чего ради наместник произвёл столь неожиданную для всех перестановку? — решил узнать мнение нового командира крейсера капитан второго ранга Степанов, старший офицер крейсера.
— Вениамин Васильевич, — лейтенант Колчак при помощи новых сослуживцев уже избавился от своего мехового облачения и был одет в приличествующий случаю мундир, хоть и не совсем по фигуре. — Кроме зачитанного приказа других распоряжений не имею. Однако, как человек военный, считаю обязанностью приказы исполнять, не тратя время на обсуждение оных. Хотя…
Колчак задумался. Рассказывать не хотелось, но после всего произошедшего необходимость выговориться оказалась сильнее.
— Пообещайте, что не расскажете того, что я вам сейчас поведаю, Вениамин Васильевич.
— Никогда не был замечен в разглашении чужих секретов, тем паче служебных! – несколько обиделся Степанов.
— Помилуйте, Вениамин Васильевич, никаких секретов, просто… Просто то, что я расскажу, несколько необычно.
Степанов разгладил усы, скрывая улыбку.
— Александр Васильевич, что по сравнению с вашим прибытием на крейсер может показаться необычным?
Колчак озадачился:
— Действительно… В общем, пока я столь необычным способом перемещался из сибирских просторов на наш крейсер, довелось мне побывать в странном месте, которое обитатели его отчего-то нарекли Цусимой. И на этой Цусиме мне изрядно натолкали в голову.
Колчак задумался, вспоминая.
— Отчего-то мне кажется, что на Цусиме натолкали — или натолкают — всему российскому флоту, — вдруг выпалил Степанов.
— Цусима, да не та, не остров и не пролив. Это такое место, вроде Валгаллы, только не для погибших героев, а для несостоявшихся, что ли. Так вот сии герои мне натолкали в голову знаний. И я совершенно точно помню, что через считанные часы японцы попытаются высадить в Чемульпо десант, после чего нападут на наши корабли целой эскадрой, но этого допустить нельзя ни в коем случае. И приказ наместника это подтверждает! Так что готовьте корабль к бою, Вениамин Васильевич. Сгружайте на берег всё дерево и прочие горючие вещества, кроме угля и боеприпасов, конечно. Чемульпо будем защищать, как Севастополь. А я пока с империалистическими предателями разбираться поеду, прикажите приготовить катер.
На «Паскаль» Колчак попал после посещения «Тальбота», а посему пребывал в приподнятом настроении, что с ним случалось нечасто.
— Я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие, господа.
Лейтенант не был поклонником Гоголя, тем более не склонен был к просмотру пиес комедийного жанра, но интонацию и позу городничего воспроизвёл так, что Станиславский, увидев мизансцену, наверняка возрыдал бы — от счастья.
— Ваши корабли должны в течение часа покинуть рейд Чемульпо во избежание риска повреждений, которые корабли нейтральных стран могут получить, когда здесь разразится битва между российскими и японскими кораблями.
Услышав информацию капитан первого ранга Бэйли вскочил со стула:
— Вы сошли с ума, лейтенант! Если вы посмеете угрожать кораблям великих морских наций, то будете поставлены на место немедленно!
Колчак хитро прищурился:
— У тебя пистолетик-то есть? То есть, крейсер имеется?
Смутившийся бритт потёр красную шею:
— Тогда получите ноту протеста!
Колчак улыбнулся:
— Можете про тесто хоть целую гамму написать. Я, господа, имею личный приказ наместника не допустить высадки японского десанта в Чемульпо, который намерен выполнить, и имею для этого все возможности. Те капитаны, которые не желают оставаться в гавани с блокированным фарватером до конца боевых действий, должны как можно быстрее покинуть эти негостеприимные воды.
— Это произвол! — на этот раз голос прорезался у француза. — Экстренный подъём давления пара вызовет повышенный износ котельных трубок!
— Это ваши проблемы, господа!
Бритт взмахнул трубкой, направив чубук на Колчака, как ствол револьвера:
— Вы за это ответите!
— А это уже мои проблемы! — ответил Колчак, — Не смею больше отвлекать ваше внимание и тратить своё драгоценное время.
У лейтенанта начинался приступ ревматических болей, и резко портилось настроение. Неожиданно поднял руку американец:
— Сэр, приятно было видеть капитана корабля, у которого яйца на месте! К сожалению, не могу рисковать имуществом своей страны, но было бы интересно поглядеть на вашу перепалку с желтолицыми. Удачи, капитан!
***
Старшина-торпедист первого класса Мухоморо Потомуто с самого утра знал, что сегодняшний день богами назначен для того, чтобы он вписал своё имя в историю. Воин с вечера трижды бросал гадательные палочки, и Книга, Которая Никогда Не Врёт, сказала:
1. Удачный день для пролезания узкой норы
2. Щедрому вернётся больше, чем сможет удержать руками
3. Наглая рожа шире скромной.
Расположив предсказания в привязке к сторонам света, скромный последователь мудрости предков понял — именно сегодня он познает смысл хлопка одной торпедой. До восхода солнца он вознёс благодарственную молитву богине Аматерасу, до блеска начистил свой минный аппарат. Напевая технические мантры, проверил давление в замечательной самодвижущейся мине, проданной сынам богини дружественными гэйдзинами для уничтожения гэйдзинов вражественных. Тушью, сделанной из пепла интимных волос отшельника с западного склона священной Фудзи, нанёс на священную белую ткань иероглифы «Исполнение» и «Предназначение», дождался, когда надпись высохнет и повязал на разгорячённый лоб сделанную своими руками повязку.
— Ты настоящий сын своей страны, я горжусь тем, что мне выпала честь командовать такими матросами, — сказал ему младший боцман Поплывуна Каяки.
Все экипажи кораблей императорского флота с радостью и энтузиазмом ожидали возможности отомстить северным варварам за нанесённое Императору оскорбление.