Похищенный

* * *

Риччи пришел в восторг, когда они вернулись в их маленький домик на холме. Он бросился к красному грузовичку, припаркованному посередине гостиной, и попробовал въехать на нем в кухню, но под передним колесом лежал Боб-Строитель.

Эмма наблюдала, как сын пытается переехать Боба.

— Ты помнишь Рейфа? — спросила она.

Риччи наконец-то заметил Боба.

— Уг-гу… — ответил он.

Малыш слез с грузовика, чтобы вытащить из-под него Боба.

— Рейф вернулся из Южной Америки, после того как провел там целый год, — продолжала Эмма. — Завтра он приезжает к нам в гости. На уик-энд.

Риччи на мгновение поднял на мать глаза, но Боб намертво застрял в передней оси. Вытащить его будет нелегко. Тяжело вздохнув, малыш вернулся к своему занятию.

Позже, когда Риччи в обнимку с Гриббитом заснул в своей крошечной спаленке рядом с кухней, Эмма присела на ступеньках коттеджа, чтобы послушать шум прилива. Она вытянула правую руку и стала сжимать и разжимать ладонь, как учил ее физиотерапевт. Сегодня был нелегкий денек. Вместе с Сюзан и еще несколькими девушками они наконец-то закончили приводить в порядок кабинет в задней части бара. Они вынесли оттуда всю мебель, включая добрую сотню картонных коробок, книги и кипы бумаг. А потом принялись отскребать и мыть полы, окна, стены, даже потолок. Они смеялись, подшучивали друг над другом и испытали изрядное удовлетворение, когда захламленная и грязная комната превратилась в чистое помещение, готовое к покраске.

Именно доктор Радд из местной поликлиники посоветовала Эмме устроиться на работу в бар «Пирог и лобстер».

— Мои друзья решили приобрести его, — пояснила она. — Они намерены расширить помещение, провести перепланировку и косметический ремонт, открыть ресторан, и все это не закрывая бар. Если вы хотите заняться чем-нибудь в следующие несколько недель, они с радостью примут лишние рабочие руки.

Доктор Радд очень радушно и заботливо приняла Эмму и Риччи, когда они появились в Полбрэйте. Они приехали сюда только на лето, но были вынуждены встать на учет у местного участкового врача из-за Риччи. И еще потому, что Эмме требовались физиотерапевтические процедуры для руки.

Они приехали сюда после слушания уголовного дела, которое состоялось в мае. Эмму вызывали в суд для дачи показаний всего однажды, но до этого ей пришлось несколько раз встретиться с Линдси и детективом-инспектором Хиллом, чтобы рассказать, как похищение повлияло на нее и Риччи. Детектив Хилл, по-прежнему не снимающий своего светло-коричневого плаща, старался не встречаться с ней взглядом. В своем заявлении Эмма описала, как ужасно она себя чувствовала после похищения Риччи, как невыносимы были ее страх и боль. Она сообщила и о своей раненой руке, которая к тому времени только-только начала восстанавливаться, для чего понадобилось три операции и многомесячные физиотерапевтические упражнения. При этом Эмма была достаточно честна, чтобы признать, что перед самым исчезновением Риччи ее душевное состояние оставляло желать лучшего. Что теперь она проходит курс лечения по поводу своих переживаний и что пусть она не знает, что ждет ее в будущем, но из-за того, что сделали Ханты, она уверена, подобные чувства больше не вернутся.

В конце концов Дэвид Хант получил три года тюремного заключения. Филиппе дали четыре года, но она пока не начала отбывать срок. Из здания суда в Олд-Бейли ее прямиком увезли в больницу, и, насколько Эмме было известно, она все еще оставалась там.

Она видела Хантов в тот день в суде. Они сидели в задних рядах вместе с другими людьми: Дэвид в сером костюме, глядящий прямо перед собой; неподвижная Филиппа в черном, с опущенной головой. Женщина, сидевшая рядом, обнимала ее за плечи. Эмма едва успела бросить на них быстрый взгляд, а потом адвокат начал задавать вопросы, и ей пришлось обратить внимание на него, чтобы сосредоточиться. Ближе к вечеру в тот же день, выходя из здания, она еще раз увидела Дэвида Ханта. Вместе с группой мужчин он стоял в коридоре суда.

Увидев его так близко, от неожиданности она остановилась. Линдси, сопровождавшая ее, тихонько предложила, чтобы они вернулись в зал ожидания, пока Дэвида не уведут. Но тут он повернулся и тоже увидел их. Он постарел, волосы у него поредели. Он выглядел очень усталым. Он потерял все. Работу. Свой прекрасный дом во Франции. В сущности, жену он тоже потерял, даже если они и останутся вместе. И разумеется, он потерял своего сына.

Эмма смотрела на него, а он смотрел на нее, как смотрят при встрече старые знакомые. Ни у кого из них не дрогнуло лицо. Улыбок, разумеется, не было. Но не было и гнева или ненависти. Ни с его, ни с ее стороны. Пожалуй, она могла бы даже заговорить с ним, хотя для этого пришлось бы подыскивать слова. Но тут Линдси взяла ее под руку, и они пошли дальше по коридору, пока не оказались на улице.

При входе на станцию метро Святого Павла Линдси тепло обняла Эмму.

— Поздравляю! — сказала она.

— И я вас поздравляю!

Эмма улыбнулась. На пальце Линдси сверкало обручальное колечко с овальным бриллиантом.

— Вы точно не хотите, чтобы мы вас подвезли? — спросила Линдси. — Машина совсем рядом.

Эмма отрицательно покачала головой.

— На метро выйдет быстрее, — ответила она. — С Риччи сидит моя соседка, и я не хочу ее задерживать.

— Ну что же, как знаете.

С минуту они молча смотрели друг на друга. А потом обе заговорили одновременно. Рассмеялись. Снова обнялись и пожелали друг другу удачи. А затем Линдси развернулась и зашагала прочь. Ее темное пальто и аккуратно уложенные блестящие волосы затерялись в толпе. Эмма, стоя на эскалаторе, смотрела, как он несет ее вниз, к станции метро. Ее охватил вихрь самых разных чувств и эмоций. Но главным было ощущение мира и покоя. Вот и все. Она знала, что больше никогда не увидит этих людей…

У миссис Корнс была подруга, которая сдавала внаем пару славных небольших летних коттеджей в Корнуолле.

— Тебе нужно отдохнуть после этого уголовного дела, — заявила миссис Корнс. — Твоя мать всегда отдыхала в Полбрэйте, когда была маленькой. И не раз говорила, что ей там очень нравилось. Коттедж представляет собой всего лишь небольшой домик с двумя спальнями, но моя приятельница, миссис Касл, сдаст его за очень небольшую плату. И на столько, на сколько понадобится.

Эмма ответила:

— Мы с радостью принимаем это предложение. Но при одном условии: вы должны приехать туда и погостить у нас.

Люди были очень добры к ним. Как-то на огонек заглянула сияющая от счастья Розина и сообщила, что едет домой, на Филиппины, на целых три месяца. Она спросила, не хотят ли Эмма с Риччи поехать с ней хоть ненадолго, чтобы пожить с ее семьей у моря. Эмма отказалась, боясь, что путешествие может оказаться слишком долгим для Риччи, и Розина сказала, что приглашение останется действительным на то время, когда он станет постарше. Даже совершенно незнакомая им доктор Радд изо всех сил старалась помочь. Впрочем, как Мэри и Том, владельцы бара «Пирог и лобстер», предложившие ей работу. В течение многих недель газеты только и писали, что об Эмме и Риччи. Их фотографии смотрели на прохожих со всех киосков и магазинчиков. Одно время ей даже казалось, что их знают буквально все. И все хотят помочь. Но сейчас их узнавали все реже и реже. Фотоснимки в газетах казались устаревшими, они с Риччи стали совсем другими. Риччи больше не был малышом на красном грузовичке. Он вырос. Все думали, что ему уже три годика, а не два. Он учился плавать. Сын превратился в маленького мальчика. А когда в газетах появился отчет об уголовном процессе, Эмма с удивлением увидела, какой ее фотографией воспользовались репортеры. Она была сделана за несколько месяцев до похищения. Патронажная сестра сфотографировала ее с Риччи на руках, ему тогда было около пяти месяцев. Сама она выглядела исхудавшей, с черными кругами под глазами. Раздраженная и враждебно настроенная. Глаза ее были прищурены так, что превратились в щелочки, голова опущена, волосы собраны в небрежный узел на затылке. Неужели она действительно когда-то была такой?