Похищенный

— Но ведь полиция допрашивала и соседей. Да и доктор…

— Меня не интересуют соседи! И их проклятый доктор! Должен же существовать какой-то способ, чтобы выяснить правду. Мы не можем терять времени. Эти люди наверняка знают, что полиция расспрашивала о них. Они просто уедут куда-нибудь, и мы их потеряем.

— Может быть, вы и правы, но…

— Я знаю, что права! — прошипела Эмма. — Господи Иисусе, вы что же, думаете, что я не узнала собственного ребенка?!

Рейф не нашелся что ответить.

— Что стало с этой страной, хотела бы я знать? — Эмма с силой ударила кулаком по столу. — Я смотрю запись того, как кто-то похищает моего ребенка — я смотрю, как моего ребенка увозят у меня из-под носа! — а вы все в один голос утверждаете, что я это выдумала. Говорите мне, что это чужой ребенок. Вы же служили в полиции. Вы должны знать, как это можно устроить. Вы сами сказали, что чувствуете себя виноватым перед Риччи. Ну так вот, вам представляется шанс сделать что-нибудь. А-а… — Она отвернулась, раздавленная отчаянием. — Забудьте обо всем, что я вам наговорила. Вы мне не верите.

Сквозь пелену гнева, боли и жалости к себе к Эмме пробился голос Рейфа:

— Я верю вам.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное.

— Правда?

Он пожал плечами.

— Конечно. Вы сами только что сказали об этом. Вы узнали своего ребенка. И если вы говорите, что это он, значит, так оно и есть.

Невероятно! Просто невероятно! Наконец-то она разговаривает с человеком, который ведет себя так, словно действительно верит ей. С человеком, который не считает, что она бредит. А ведь Эмма уже вполне серьезно начала задумываться, а не сходит ли она с ума и не остается ли единственным человеком, который этого не видит.

Впрочем, какая разница? То, что Рейф верит ей, ничем не может помочь Риччи. В приступе отчаяния и разочарования Эмма снова уронила голову на руки и прошептала:

— Разве вы можете что-нибудь сделать!

Она не ждала ответа. Но когда и спустя несколько секунд Рейф продолжал молчать, какое-то неясное чувство заставило ее поднять голову. Рейф, прищурившись, смотрел в сторону, погрузившись в раздумья.

— Что? — встрепенулась Эмма. — Что такое?

Рейф медленно ответил:

— Один мой приятель работает полицейским.

— Ну и что?

— А то, что, пожалуй, пора вспомнить о вашей идее насчет частного детектива. Если я поговорю со своим приятелем и он сможет раздобыть адрес деревушки, в которой держат Риччи…

— Прошу прощения! — выкрикнула Эмма. — Что вы сказали? Что можете узнать адрес Риччи?

— В общем-то да. Должен же он где-то храниться: в компьютере, в каком-нибудь файле, но где-то он должен быть непременно. Это лишь вопрос…

— Подождите минуточку. — Эмма отказывалась верить своим ушам. — Вы хотите сказать, что можете узнать адрес места, где держат Риччи? Вы хотите сказать, что я смогу увидеться с ним?

— Послушайте! — Рейф явно встревожился. — Я этого не говорил. И я ничего не могу обещать. Мой приятель может отказаться помочь нам. Но если мы даже и добудем адрес, вам придется быть очень осторожной. И решать эту проблему правильно.

— Что? Что вы имеете в виду?

— Если вы думаете о том, чтобы попросту похитить его, то помните, что вас могут арестовать.

— Неужели вы думаете, что меня остановит такая ерунда? — Эмма вскочила на ноги, вцепившись руками в спинку кресла. Она почти кричала.

— Послушайте меня, Эмма. — Голос Рейфа звучал твердо. — Начнем с того, что уже само получение адреса противозаконно. Этот человек кое-чем мне обязан, но я не могу гарантировать, что он согласится выполнить нашу просьбу. А потом, предположим, вы найдете Риччи… Я не говорю, что найдете непременно, но давайте предположим, что это произошло. Если вы просто пойдете за ним, вас могут увидеть. Эти люди заберут Риччи и скроются. И может случиться так, что вы никогда больше его не увидите.

Об этом Эмма не подумала. На мгновение она оцепенела, погрузившись в раздумье, потом негромко сказала:

— Я не стану похищать его на виду у всех.

— Что же вы намерены делать?

— Я… я…

Что она станет делать? Сейчас над этим рано ломать голову. Для начала она должна убедить Рейфа узнать адрес Риччи. А об остальном можно будет позаботиться позже.

— Я всего лишь хочу увидеть его, — сказала она. — Убедиться в том, что это мой сын. Им придется поверить мне, если я увижу его лицо. Я не прикоснусь к нему. Обещаю.

Видно было, что Рейф все еще колеблется.

— Пожалуйста! — Голос ее дрогнул и сорвался. — Пожалуйста! Я должна сделать это. Вы не понимаете… но я должна увидеть его.

Эмма видела, что ее отчаяние пробило брешь в броне его нерешительности. Он несколько раз глубоко вздохнул. Задумчиво почесал в затылке. Эмма не сводила с него глаз. Кажется, минула целая вечность с тех пор, как она делала так в последний раз. Смотрела кому-то в лицо и не отводила взгляда.

В конце концов Рейф сдался и первым отвел глаза.

— Мне нужен регистрационный номер вашего уголовного дела, — сказал он.

— Моего…

— Полиция должна была назвать вам его. Чтобы иметь возможность вывести материалы на экран компьютера, если вы будете звонить им.

Его слова напомнили Эмме о чем-то. Она принялась рыться в бумажках, сваленных возле телефонного аппарата. Сверху лежал самоклеющийся листочек с номерами телефонов, который ей оставила Линдси. Раньше Эмма не рассматривала его. Оказывается, внизу аккуратным почерком был написан регистрационный номер дела.

— Я возьму это с собой, — заявил Рейф, переписывая номер на отдельный листок бумаги. — Мне нужно связаться кое с кем. Я перезвоню вам, как только будут какие-нибудь новости.

* * *

Он позвонил, когда уже взошло солнце. Все это время Эмма не шевелясь просидела за столом. Небо окрасилось в розовые тона. Улицы внизу были пусты. Пьяные подростки разбили последние бокалы из-под пива и разошлись по домам; первые автомобили еще не успели запрудить проезжую часть дорог.

Она поняла, как сильно замерзла, только когда встала, чтобы поднять трубку, и почувствовала, что кончики пальцев у нее покалывает, как иголками.

— Алло!

Вряд ли он мог узнать что-нибудь так быстро. Прошло слишком мало времени. Единственный вопрос заключался в том, согласился ли его приятель помочь. При условии, что Рейфу удалось дозвониться до него.

Поэтому она даже растерялась, когда Рейф сообщил:

— У меня есть адрес.

Он узнал адрес!

Эмма нащупала ногой стул и опустилась на него.

— Где он? — спросила она.

До нее донеслось шуршание бумаг.

— Если верить имеющимся данным, — ответил Рейф, — то люди, которых вы видели в аэропорту — муж и жена. Дэвид и Филиппа Хант. А ребенка зовут… э-э… Кса… Эска… — Он произнес имя по буквам.

— Зейвир. Или Ксавье, — поправила его Эмма. Она нервно крутила пуговицу под воротником.

— Зей-вир, — по слогам повторил Рейф. — Да, именно так. Зейвир Хант. Возраст — пятнадцать месяцев.

Зейвир Хант. Или Ксавье Хант. Эмме вспомнилась челка Риччи, его новая курточка и штанишки. То, как он спал, свернувшись клубочком и уткнувшись лицом в грудь женщины в аэропорту.

— Мне продолжать? — поинтересовался Рейф.

— Пожалуйста, прошу вас!

— Они живут в местечке под названием Сен-Бурден, — сказал Рейф. — У меня на экране карта, оно находится примерно в сорока километрах от Бержерака. Это крошечная деревушка. В таких поселениях чужаки сразу бросаются в глаза, поэтому нам придется быть очень осторожными.

— Нам?

— Буду с вами откровенен, Эмма. Мой приятель очень неохотно выполнил просьбу насчет адреса. Если кто-нибудь узнает об этом, он может лишиться работы. И он согласился дать адрес только при условии, что я поеду с вами. На тот случай, если вы спятили или что-нибудь в этом роде.

— Вот как…

— Я знаю, что вы в порядке, — поспешил уверить ее Рейф. — Но я пообещал ему, что поеду.