Страница 4 из 6
Задуманный Павлом собор должен был стать первым столичным храмом, полностью облицованным снаружи природным камнем, с богатым каменным декором его интерьеров, подобно собору Св. Петра в Риме. Оставалось найти талантливого исполнителя этих идей.
Создание нового храма
Конкурс на проект Казанского собора состоялся при Павле I в 1799–1800 годах. В нём участвовали Ч. Камерон, Ж. Тома де Томон, П. Гонзаго, но их проектные предложения не были приняты. Новое проектирование поручили Андрею Никифоровичу Воронихину (1759–1814), уже немолодому воспитаннику графа Александра Сергеевича Строганова, бывшему до середины 1780-х годов его крепостным. Ко времени проведения конкурса это был испытанный и признанный архитектор, мастер классицизма, и живописец, профессор живописи и академик Академии художеств.
Выбор архитектора только на первый взгляд кажется неожиданным. Видимо, свою роль сыграла принадлежность Строганова к кругу друзей Павла, понимание им настроений и желаний последнего и надежда Павла на то, что любимец Строганова Воронихин сумеет создать задуманное им, Павлом. Известно, что император обладал большим художественным вкусом и сам продумывал архитектурные эскизы фасадов Михайловского замка. Окончательно проектировали и строили, конечно, другие. Творение А. Н. Воронихина – Казанский собор – является одним из первых и лучших образцов классицизма в архитектуре Санкт-Петербурга.
Он отличается от всех соборов Русской православной церкви дуговой колоннадой у северного фасада храма.
Воспроизводя в Петербурге архитектурный облик римского собора, Воронихин использовал в облицовке стен снаружи и при создании дуговой колоннады тот же по своему колеру, структуре и рисунку материал, что употреблён для собора Св. Петра: таким образом, повторялся не только облик, но и одежды сооружения. Там этим материалом служил пористый, даже грубо ноздреватый, явно слоистый известняк неравномерного строения, или травертин, из находящихся недалеко от Рима мест его разработок. В Петербурге использовали не оригинальный материал из Италии, а пудостский камень из-под Гатчины, из каменоломен великого князя Константина Павловича. Как писал В. Я. Курбатов в очерке «Петербург» (1913), «…стены и наружные колонны [Казанского собора] сложены из пудожского[6] камня, т. е. известняка, по цвету и свойствам напоминающего римский травертин. Так же как и тот, камень, только что извлечённый из земли, легко обрабатывается, но при высыхании затвердевает. Цвет его желтовато-серый, поверхность сильно пориста и неровна…» (см. вкл., ил. 1б, в). Итак, применение пудостского камня для облицовки фасадов Казанского собора – это не случайность или местная необходимость, а продуманный шаг воспроизведения облика собора Св. Петра – так писал Курбатов, не ведая о том, что в 2010 году реставраторы изберут главным аргументом в пользу известкования фасадов то соображение, что пудостский камень якобы был избран из-за лёгкости придания ему форм, типичных для архитектуры собора Св. Петра в Риме. И ещё один их ложный аргумент: при реставрации старых русских церквей всегда принято известковать снаружи их обновлённые каменные стены. Но ведь Казанский собор был задуман и создан не как старая русская псковская, владимиро-суздальская или ростовская церковь! Здесь заметим, что действующий сейчас принцип петербургских реставраторов, согласно которому необходимо наносить известковую накрывку на обновлённый фасад, не может, на наш взгляд, приниматься как абсолютный. Это хорошо проявилось при подготовке собора Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых (архит. С. С. Кричинский, 1911–1913, Миргородская ул., д. 1А) к празднованию 400-летнего юбилея династии. Изначально собор был облицован блоками белого «мячковского» известняка с Валдая. Для реставрационных замен и восполнения утрат закупили известняк («мрамор») в Греции, а для выполнения работ с ним наняли греческих мастеров. После окончания отделки фасада он весь был густо покрыт известковым молоком и приобрёл вид чистого, но штукатурного новодела. Варварство разрушения собора в советские годы ушло в прошлое, но одновременно была приглушена история создания и жизни этого памятника петербургской архитектуры.
Вернёмся к Казанскому собору. Его торжественная закладка состоялась 27 (ст. ст.) августа 1801 года в присутствии нового императора – Александра I. Собор освятили 15 (ст. ст.) сентября 1811 года, на 10-ю годовщину его коронации. Работы по его сооружению продолжались до 1812 года, а доделки выполнялись ещё несколько лет. Собор стал красивейшей архитектурной доминантой Петербурга, он продолжает играть эту роль в центре Невского проспекта и поныне. Интересная деталь: из одного окна Строгановского дворца чуть открывается вид на собор, позволяющий взглянуть на него в прежнем, историческом ракурсе, через кущу деревьев, воображая себя графом Строгановым или самим Воронихиным. Есть ведь портрет работы А. Варнека, изображающий Строганова сидящим у окна, из которого виден Казанский собор.
Немного отклоняясь в сторону от линии повествования, скажем несколько слов о судьбе А. Н. Воронихина. В 1801 году он женился, имел шестерых детей, жил в достатке и благополучии. Вёл архитектурный класс в Академии художеств. За создание Казанского собора был пожалован орденом Св. Анны 2-й степени и пенсией. Умер в окружении семьи, последователей и учеников в 1814 году. Бывший крепостной был похоронен с почестями на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
Казанский собор возведён на свайном основании, на котором, образно говоря, лежит громадная водонепроницаемая чаша, собранная из камня. Это пол и боковины подвальной части здания. А над этой чашей высится всё здание собора.
Сначала вырыли котлован глубиной 4 сажени (8,54 м) и траншеи под стены. Землю увозили и ссыпали в канал к югу от Адмиралтейства. По А. П. Аплаксину[7]: «Первые три года постройки прошли в беспрерывной борьбе с водою; не один, а три винта работали по выкачке воды; к одному из них, в следующем 1802 году, по указаниям самоучки Чусова, было приделано горизонтальное колесо с шестернями, что значительно усилило продуктивность работы. Простые лейки, водолейные колёса, архимедовы винты, более тридцати человек рабочих и шесть лошадей работали по откачке ежедневно каждое из трёх первых лет постройки собора. За три года забито 18 072 штук свай разного размера, от 3 до 6 сажен (от 6 до 13 м).
Кладка фундаментов под стены велась из тосненской известняковой плиты, а под пилоны храма фундамент сложили особо тщательно из тёсаных глыб гранитного “морского” камня (рапакиви). Их проложили рольным свинцом[8] и взаимно скрепили железными скобами». Далее читаем у Аплаксина: «В 1802 г. из Пеллы было доставлено к строению Казанской церкви одной только плиты[9], вынутой из фундамента, 10,9 м³».
В 1803 году окончили земляные работы, откачку воды, забивку свай, укладку деревянного ростверка. Ростверк – это нижняя часть фундамента, равномерно распределяющая нагрузку. Он положен на сваи в два ряда, крест-накрест. Нижний ряд собран из брусьев толщиной в 31,1 см, а верхний – в 26,7 см[10]. На ростверк уложен настил в два слоя из известняковой плиты (М. И. Коляда называет её путиловской (2011)). Между ними – свинцовая рольная (т. е. раскатанная) прокладка. Далее был «возведён весь фундамент, начата укладка гранитного цоколя и кирпичная кладка стен погребов; и осенью того же года приступили к строительству лесов».
Внешние и внутренние стены, своды и полы междуэтажных перекрытий, лестничные клети выкладывались из кирпича. Его поставляли казённые, монастырские и частные заводы. В 1804 году кирпича за год положено 1 103 630 штук. Итак, природный камень фундамента под стенами – это известняковая плита, под пилонами – гранит. Материал сводов и стен – кирпич.
6
Так в оригинале (Курбатов, 1913).
7
Здесь и ниже цифры, даты и другие конкретные сведения о строительных работах извлечены из книги А. П. Аплаксина (1911).
8
Рольный свинец – это листовая (ковровая) свинцовая прокладка.
9
Здесь: тосненская плита – плитчатый известняк, «морской» камень – финский гранит рапакиви.
10
Такие нерациональные в современных мерах числа вызывают удивление. Но в вершках, аршинах, дюймах и футах все числа просты. Надо только знать, какая мера использовалась. Все измерительные линейки, угольники, штангенциркули размечались под эти старые меры. По ним толщина брусьев составляла ровно 7 и 6 вершков соответственно.