Страница 27 из 32
Именно так она и поступила, но Драко успел схватить её за плечи и снова прижал к стене. А затем опустил руки на бёдра Гермионы и наклонился к её лицу.
— Беру свои слова назад, — сказал он низким, хриплым голосом. — Грейнджер, ты дура. Невероятно глупая. Крайне бестолковая. Не говоря уже о том, что слепая.
Гермиона стиснула зубы, желая влепить Драко пощёчину, но сил поднять руку у неё почему-то не было.
А Драко продолжал:
— Грейнджер, я не гей и детьми не интересуюсь, а своими учениками — и подавно.
Почувствовав облегчение, Гермиона было хотела спросить о поцелуе с Германом, но вдруг растеряла все слова. Язык будто потяжелел, а мысли куда-то исчезли. Собственно говоря, всё её тело обмякло…
— …думал, ты уже поняла, что я…
— Драко… — из последних сил прошептала Гермиона.
Перед глазами всё плыло. Единственное, что с трудом различала Гермиона, — это цветные пятна.
— Грейнджер? — Слух её тоже подвел. Голос Драко звучал, будто сквозь вату. — Что с тобой?
А затем Гермиону настигла боль. Невероятная, ослепляющая боль, будто живот кто-то резал чем-то острым. Гермиона пошатнулась и закричала, изо рта закапала кровь. Боль была такой сильной, что ноги её подкосились, и она бы упала на пол, если бы не Драко.
Дрожа всем телом, Гермиона чувствовала такую слабость, что сознание буквально ускользало. Словно издалека, она услышала, как Драко зовёт её, и обрадовалась тревоге в его голосе. Гермиона было подумала: «Он действительно встревожен, быть может, я ему небезразлична», но тут её настигла третья волна боли, и наступила темнота.
========== Глава четырнадцатая ==========
Гермиона спала и видела сны.
Некоторые сны были хорошими. В них она будто проживала жизнь заново. Вот ей девять, и отец покупает «Книгу джунглей» Редьярда Киплинга, в твёрдом переплёте и с автографом автора, — должно быть, отцу книга обошлась в целое состояние. Вот ей четырнадцать, и Макгонагалл награждает её высшим баллом за превращение шарика ваты в крошечную птицу. Вот ей восемнадцать, и она впервые целуется с Роном…
Хорошие сны были и о будущем. Вот она директор Хогвартса, её обожают и учителя, и ученики. Вот она только-только стала Министром Магии и улучшает жизнь несчастных волшебных существ. Но больше всего Гермионе нравился сон, в котором она читает книгу в незнакомой гостиной, к ней подбегает кудрявый маленький блондин и с усмешкой заявляет: «Мам! А папа сказал плохое слово!»; Гермиона ещё отметила тогда, насколько сильно этот мальчик похож на Драко…
Были и плохие сны. Ужасные видения о том, как она бежит по бесконечному склону, а за ней несётся огромный валун, раза в три её больше. Как Волан-де-Морт побеждает в войне, друзья Гермионы гибнут, а её саму подвергают невероятным пыткам. Как она лежит в Запретном лесу, обнажённая и обездвиженная, а по ней ползают слизни, пытаясь заползти в каждое отверстие тела…
А ещё Гермионе снился Герман. И сны эти были сущим кошмаром. А всё потому, что Герман в них никогда не выглядел как Герман. Он принимал форму странного злобного бестелесного существа, которое издевалось над ней, смеялось и причиняло сильную боль, несмотря на то что было столь же осязаемо, сколь и туман. И как бы быстро ни бежала Гермиона, как бы далеко ни пряталась, Герман следовал за ней по пятам, сводя с ума всё сильнее и сильнее…
***
В четверг вечером, ровно через двое суток после того, как потеряла сознание, Гермиона Грейнджер очнулась.
Когда она, резко вдохнув, пришла в себя, ей снился очередной кошмар о Злом Германе. Широко раскрыв глаза, Гермиона приподняла голову и нервно осмотрелась.
«Где я?»
«Кто я?»
К счастью, ответ на последний вопрос тут же всплыл в памяти. Она Гермиона Джин Грейнджер, подруга того самого Гарри Поттера, лучшая подруга Лаванды Браун. Её родители — стоматологи, а сама она преподаёт в Хогвартсе, школе-интернате для волшебников. А ещё она до безумия влюблена во врага детства, Драко Малфоя…
Память вернулась.
Герман дал Гермионе зелье.
Она им воспользовалась.
Драко говорил, что не гей.
А дальше — темнота.
Темнота!
Зелье.
Герман.
Гермиона снова осмотрелась и заметила знакомые занавески, сине-зелёные стены и кафельный пол. В конце концов, как подруга Гарри Поттера, она не могла не узнать Больничное крыло Хогвартса.
И почему же она в Больничном крыле?
Из-за Германа. Из-за этого мелкого поган… кхм… ужасного мальчишки!
Он отравил её! Подсыпал какую-то гадость в зелье, а Гермиона, как самая натуральная дурочка, воспользовалась им. Мерлин, будет ли конец совершённым ею глупостям? Как Гермиона могла столь легко проглотить тот бред об извинениях? Где была её проницательность? А мозг? В космосе?
— Дорогая, вам лучше? — послышалось справа. Гермиона повернулась на звук и заметила мадам Помфри, взволнованно смотревшую на неё.
— Думаю, да, — прохрипела Гермиона. — Однако стакан воды мне не помешает.
Мадам Помфри помогла ей сесть и подала стакан, наполненный водой из кувшина. Как только Гермиона допила, за занавеску шагнула профессор Макгонагалл.
— Здравствуйте, мисс Грейнджер, — поздоровалась она. — Как вы себя чувствуете?
Гермиона с трудом сглотнула. Как долго она была без сознания? Знает ли кто-нибудь, почему её отравили? Знает ли кто-нибудь, что это был Герман? Должна ли она его защищать? Гермиона не хотела больше этого делать, ибо на этот раз Герман покусился на её жизнь. Однако если сказать, что виноват Герман, придётся объяснять, почему он так поступил. Значит, придётся втянуть в это и Драко, а втянуть в это Драко…
— Мисс Грейнджер? — позвала профессор Макгонагалл.
— Э-э-э… я в порядке. Отлично себя чувствую, хотя бывало и лучше.
Профессор Макгонагалл кивнула.
— У вас отравление.
— Ну да, — согласилась Гермиона. — Не стоило есть те креветки…
— Нет, не пищевое отравление, мисс Грейнджер, — перебила мадам Помфри. — Боюсь, это было магическое отравление.
— От-откуда вы знаете?
— Ну, по правде говоря, я тоже думала, что это пищевое отравление, но мистер Малфой доказал обратное. Оставив вас под моей опекой, он вернулся в вашу комнату и собрал остатки зелья в ванной. Он исследовал его и обнаружил, что оно было пропитано тёмной магией.
— По-видимому, — добавила профессор Макгонагалл, — вам дали его под видом Успокаивающего зелья. Дорогая моя, вам надо быть осторожнее при покупке зелий в аптеках. Не забывайте, что вы героиня войны.
Гермиона было открыла рот, чтобы рассказать правду, но тут же захлопнула обратно. Она ужасно хотела сообщить, кто истинный виновник, но понимала, что сначала нужно поговорить с Драко.
— И правда, — согласилась мадам Помфри. — А ещё вам следует поблагодарить мистера Малфоя. Если бы он не принёс вас вовремя…
Невысказанные слова и мрачное выражение на лицах мадам Помфри и профессора Макгонагалл смутили Гермиону.
Нервно улыбнувшись, она ответила:
— Что ж, вот и славно. Я обязательно поблагодарю его.
— А вот с этим, полагаю, возникнут проблемы, мисс Грейнджер, — заметила профессор Макгонагалл.
— Почему?
— Потому что сегодня в обед мистер Малфой пришёл ко мне в кабинет и уволился.
***
Как только мадам Помфри и профессор Макгонагалл отвернулись, Гермиона схватила палочку и встала с кровати. Трансфигурировав больничную одежду в простенькое платье, Гермиона осмотрелась и, пока никто не видел, поспешила в комнату Драко.
Драко уволился.
Зачем он так поступил? Что даст ему это увольнение? Быть может, он понял, что это Герман отравил Гермиону? Исходя из личных её наблюдений, Драко знал о чувствах Германа. Очевидно, он сложил два и два и понял, что тот пытался «устранить конкурента». Но это всё равно ничего не объясняло!
Он просто идиот! Как можно не понимать, что самый простой путь — это признаться во всём профессору Макгонагалл? Драко сказал, что не гей, и если так, то тот случай с Германом, когда Гермиона застала их, очевидно, имеет объяснение. Драко мог просто рассказать Макгонагалл, что Герман — сумасшедший, использовав Успокаивающее зелье и попытку отравления в качестве доказательства. А Гермиона, очнувшись, подтвердила бы эти слова, и Герману Рейнджеру бы пришёл конец.