Страница 30 из 31
«Потому что теперь… потому что… Это уже слишком! Слишком много правды. Мне… нужно осмыслить все. Просто обдумать… Да, обдумать!»
Гермионе показалось, что даже сказала это вслух, хотя сомнения и глодали ее на сей счет. Не став разбираться, волшебница кинулась из комнаты прочь и уже через несколько мгновений оказалась у камина. Судорожно схватив пригоршню Летучего пороха, она шагнула в очаг, тут же исчезая в водовороте зеленого пламени.
______________________________________________________________________________
Прошла неделя, потом две, а потом и четыре. Осень уже закончилась, и на Лондон мягко опустилась зима. Продажи в магазине потихоньку росли. А Гермиона все пыталась и пыталась выбросить из памяти последнюю встречу с Люциусом Малфоем. И у нее все не получалось… и не получалось.
Ну почему ты вечно все усложняешь? Что еще, черт возьми, я должен сделать, чтобы доказать тебе свои чувства, чтобы доказать, что достоин тебя?! Отвечай!
И лицо, что было у него тем вечером, по-прежнему отражалось в сознании четкой и яркой картинкой. Да и момент, когда ее осенило понимание, какой слепой идиоткой была все это время, пугал точно так же.
«Я испугалась обрушившейся на меня правды так сильно, что не придумала ничего лучшего, как постыдно сбежать».
— Это ты, конечно, зря сделала, — отругала ее Джинни, когда как-то за воскресным обедом Гермиона рассказала обо всем случившемся. Та только что вернулась из Италии и как раз получила недельный отпуск. — Нет, я не предлагаю тебе объясняться ему в любви или еще чего-то… Но ты могла бы хотя б открыться ему, ответить искренностью на искренность. Тоже поделиться тем, что чувствуешь, а не вот так вот… убегать.
— Ну да… Думаю, ты права, — угрюмо пробормотала Гермиона, пронзив вилкой кусочек моркови.
— Но, вообще, конечно, новость сногсшибательная. Значит, Люциус — это и есть Леголас, да? Не сказать, чтобы я прям так уж удивилась. И даже не удивлена, что тебе в пару подобрали именно его… Мало, кто любит читать так же, как и ты. Думаю, по большому счету, вы с ним и впрямь вполне себе подходите друг другу.
— Джинни… Но это же… Люциус Малфой, — вздохнула Гермиона. — Злой, коварный и… опасный человек!
Подруга демонстративно закатила глаза.
— И все же это не помешало тебе переспать с ним.
Вздрогнув, Гермиона попыталась что-то ответить, но так и не смогла подобрать слов. Некоторое время они молчали, пока она наконец не буркнула:
— Да и вообще, он в два раза старше меня, я в дочки ему гожусь.
— Верно, но, согласись, выглядит Люциус Малфой великолепно, — ухмыльнувшись, парировала Джинни. — И ты наверняка уже знаешь это, поскольку видела все воочию.
Гермиона покраснела и снова принялась ковыряться в тарелке. Но чуть позже тихонько спросила:
— Но, Джинни, что подумают об этих отношениях люди? Он же… служил Волдеморту. И совершал ужасные вещи. Что, если он не изменился?
В ее голосе слышалась настолько нехарактерная для Гермионы Грейнджер неуверенность, даже мягкость, что Джинни поначалу слегка оторопела, но потом ответила:
— Послушай, к крысиной заднице, какая разница — что думают люди, а? Это твоя жизнь, и живи ее так, как тебе нравится. Если, конечно, не собираешься намеренно причинять кому-то вред. Это говорю тебе я. И, должна сказать, что я учитываю свое прошлое с этим человеком, но считаю, что… он изменился. А еще считаю, что он относится к тебе очень серьезно. Знаю, что ты и сама это поняла, просто упрямая, как стадо ослят.
— Я не упря… — возмущенно начала Гермиона, но подруга не дала ей договорить.
— Что и требовалось доказать, — подытожила она.
Обиженная мисс Грейнджер слегка надула губы.
— И почему же ты так думаешь?
Джинни заразительно рассмеялась.
— Потому что, Гермиона, этот мужчина начал совершать глупости влюбленного еще с прошлого года, когда приходил в твой магазин дважды (а то и трижды!) в неделю только лишь для того, чтобы увидеть тебя. Он знал, что ты не являешься его поклонницей, мягко говоря, поэтому и воспользовался другим именем, пытаясь вызвать у тебя симпатию без пелены предвзятости. Вспомни, как он в течение нескольких месяцев позволял себе быть для тебя только другом, хотя и очевидно, что уже тогда хотел большего. Он дарил тебе подарки — твои любимые сладости и даже бриллиантовый браслет. И самое главное, он не раз действительно признавался в своих чувствах. Ну что… теперь, надеюсь, понятно или дальше объяснять, о мудрейшая?
Гермиона нахмурилась.
— Но откуда ты зна…
Но Джинни снова прервала ее.
— Каюсь, я прочитала его письма, пока ты спала…
— Джинни! Как ты могла? Это же… очень личное!
— Ой, ну извините, пожалуйста, — но казалось, Джинни не сожалеет ни капли. — Когда дружишь с кем-то, вроде меня, да еще и пускаешь к себе пожить, то слово «личное» имеет такую же важность, как и кучка коровьего навоза, дорогая моя Гермиона. Не дуйся и не будь эгоисткой, я же думала помочь. Кстати, умираю, хочу рассказать тебе, с кем у меня вчера было свидание. Ты не поверишь: с Драко! И он, хочу заметить, попросил меня об этом сам. Как думаешь, мы с ним сможем стать парой? Забавно, правда? Ты получишь папочку, а я сыночка… Устроим Малфоям сладкую жизнь!
«Неужели Джинни права? — спросила себя вечером Гермиона, вновь и вновь перечитывая письма Леголаса. Нет, теперь уже Люциуса. — Неужели я действительно слишком упрямая, чтобы увидеть изменения в Малфое?»
…я безумно хочу, чтобы она узнала, насколько серьезно я пересмотрел свои взгляды. Но не уверен, что эта ведьма предоставит мне такую возможность. Остается лишь надеяться. И можно сказать, что только на чудо.
Он извинился. Люциус Малфой попросил у нее прощения и умолял дать ему шанс. Этот гордый, сильный и высокомерный волшебник не побоялся показать свою уязвимость перед ней, он пытался завоевать ее любовь. И, сказать по правде, добился успеха. Потому что, несмотря на свое прошлое, несмотря на давнишнюю и стойкую неприязнь, Гермиона… полюбила его, она и в самом деле хотела быть с этим мужчиной. Даже, когда еще ничего не знала о его чувствах. Вот только… когда узнала, очень испугалась.
«Каково же это… быть в серьезных отношениях с таким человеком, как Люциус Малфой? Вопрос, конечно, риторический, но… почему мне кажется, что даже с учетом всех сложностей, это было бы очень и очень волнующе? Ох… Неужели мы смогли бы ужиться с ним?»
В эту минуту Гермиона отчетливо поняла, что по крайней мере должна попробовать. Просто рискнуть и попробовать.
«Кто знает, куда приведет нас эта дорога? Но в одном из писем к «Леголасу» я же сама как-то сказала, что вполне могло случиться и так: каждому из нас достался бы кто-то другой. И мы могли оказаться в паре с тем, с кем не было бы так интересно. Но вмешалось нечто — судьба, рок или что-то еще… И соединило именно нас, словно зная, что мы идеально подойдем друг другу».
Она вспомнила, как почти год назад ей было ужасно одиноко и тоскливо, и как именно это беспросветное одиночество заставило написать в службу знакомств. Куда, по всей видимости, в то же время написал и Люциус Малфой. И каждый из них мог встретить кого-то другого. Но по какой-то невероятной иронии судьбы они нашли именно друг друга.
Окончательно решившись, Гермиона потянулась за пустым пергаментом, пером и флакончиком чернил. Еще недолго, прикусив нижнюю губу, она сидела и думала, с чего же начать, но потом тряхнула головой и стремительно застрочила.
Здравствуй, Леголас!
Скажи, тебе нравятся сказки? Вот я очень люблю их. Люблю, сколько себя помню, и, конечно же, со счастливыми окончаниями. Нет, меня мало привлекали те, где «девушка ждет своего принца». Ничего против них не имею и думаю, что они тоже прекрасны, но мне почему-то всегда больше нравились сказки, в которых торжествовала справедливость. Такие как «Три поросенка» или, например, «Красная шапочка», или «Гензель и Гретель». Кстати, это все по-настоящему волшебные сказки, хотя я и не уверена, что ты читал их или знаешь об их существовании. Если хочешь, я могу как-нибудь рассказать свои любимые сказки тебе. Но… в любом случае, у меня есть еще одна, которой хочу поделиться с тобой прямо сейчас. Правда вот, окончание ее еще неизвестно… Хочешь послушать?