Страница 20 из 31
«Конечно же, мне срочно нужен помощник! Хотя бы на половину ставки, на несколько часов… Ну когда же… когда доход от магазина позволит хоть немного вздохнуть спокойно?»
Она не знала, находится ли Малфой в торговом зале до сих пор или уже ушел, но изо всех сил надеялась, что какие-то запланированные дела заставят его поторопиться.
«Обычно он не задерживается надолго, если только не усаживается просматривать выбранный экземпляр на диванчик. Черт! А вдруг он и в этот раз уселся там? Может, мне и впрямь лучше официально запретить ему приходить сюда — и дело с концом?! Исключительно для нашего обоюдного спокойствия. М-м-м… В любом случае пора выходить из подсобки, все равно собиралась сегодня закрыться чуть раньше…» — ощутив, как желудок болезненно сводит от голода, Гермиона подошла к двери, открыла ее и осторожно выглянула наружу. В магазине царила мертвая тишина, и, облегченно выдохнув, она шагнула через порог.
— О, боги, не могу поверить своим глазам! Мисс Грейнджер, вы действительно прячетесь от меня?
Голос Люциуса прозвучал как гром среди ясного неба, и Гермиона, резко повернув голову вправо, обнаружила, что тот стоит возле подсобки, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди.
Сделать хорошую мину при плохой игре хотелось, конечно, очень сильно, но оказалось… довольно тяжело. Гермиона просто жаждала ответить ему нечто высокомерно-пренебрежительное, что сразу поставило бы наглеца на место, но вместо этого растерянно залепетала:
— Я?.. Что еще за глупости? Это же просто смешно! Ну конечно, я не прячусь от вас. Почему я должна прятаться? Если так, то это означает, что я боюсь вас, а я, между прочим, не боюсь вас, мистер Малфой, ни капельки. И вообще, почему вы стоите здесь? Меня ждете? Для чего, позвольте спро…
Не дожидаясь окончания этого почти детского лепета, Люциус оттолкнулся от стены, схватил Гермиону за руку и потянул к себе. Та неохотно сделала шаг, попутно хватаясь другой рукой за дверную ручку подсобки. Больше всего на свете Гермионе хотелось снова нырнуть туда. И на какое-то мгновение ей почти удалось это сделать, но пальцы вдруг соскользнули, чем сразу же бессовестно и воспользовался Малфой. Который шагнул назад, окончательно подтащил Гермиону к себе и прижал к стене.
Ее праведному возмущению не было предела.
— Да как вы смеете вести себя так нагло?! — кипятилась от ярости Гермиона. — У вас нет никакого права обращаться со мной подобным образом! Клянусь, вот только попытайтесь причинить мне боль, и я… уничтож…
— Ты успокоишься, наконец, или нет? — все еще удерживая обе ее руки, Люциус наклонился и впился в губы поцелуем.
Чего-чего, а поцелуя Гермиона точно не ожидала и оказалась очень удивлена. Тело словно застыло на то короткое мгновение, пока сознание пыталось осмыслить происходящее.
«Люциус Малфой поцеловал меня… снова. И это кажется невероятным, но… приятным. Иначе, почему я позволяю ему целовать себя, и почему, спрашивается, целую его в ответ?»
Но рты их уже приоткрылись, и языки осторожно касались один другого. Будто пробуя. А потом поцелуй стал более жадным, словно оба пересекли какую-то незримую черту, что прежде заставляла сдерживаться. Теперь, как только Люциус отпустил ее руки, Гермиона сама обвила ими его шею и даже поднялась на цыпочки, приникая еще ближе. Теперь они крепко прижимались друг к другу, и обоим это казалось самой (что ни на есть) естественной вещью. Теперь она хотела его так сильно, что внизу живота появилась волнующая тянущая боль.
«Да что же со мной такое? Всего несколько секунд назад я яростно сопротивлялась ему, а теперь веду себя так, будто он мне нужен… как воздух! Но почему?.. Почему это происходит именно с Люциусом Малфоем? Ведь я даже не знаю, чувствует ли он что-то похожее. Слишком быстро, слишком неясно все у нас с ним…»
Но даже эти здравые мысли не могли заставить Гермиону остановиться. Или остановить его. Она не сделала этого, когда его губы медленно спустились от ее губ к шее. Когда его ладонь скользнула под блузку и коснулась груди. Она не остановила его даже тогда, когда другой рукой он дотронулся пуговички на ее брюках и начал расстегивать…
— Не останавливайся, — вот все, что смогла прошептать она.
— Отец?! Грейнджер?..
От неожиданности чуть не превратившись в мраморные статуи, Люциус с Гермионой оторвались друг от друга.
— Отец, какого черта ты здесь делаешь с Грейнджер?
Люциус глубоко вздохнул, потом вытащил руку из-под блузки Гермионы, аккуратно снял маленькие ручки со своей шеи, выпрямился и только потом повернулся к Драко.
— Сын, неужели я должен снова объяснять тебе, что обычно происходит между мужчиной и женщиной?
«А-а-а… Господи, какой кошмар! Ой, мамочки… как стыдно то. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… кто-нибудь, дайте мне возможность провалиться сквозь землю. Абракадабра Бумшакалака! Сезам, откройся! Чего там еще в сказках бормочут? Или, может быть, лучше использовать настоящую магию и срочно создать для себя какую-нибудь дыру? Нет! Нужно просто аппарировать отсюда к чертовой матери!»
— Мерзавец, — в голосе Драко слышалось отвращение, и хотя лица Малфоя-младшего видеть Гермиона не могла (его заслонял Люциус), но не сомневалась, что оно скривилось от гнева. — Ты извращенный ублюдок, вот кто! Ты знал, что я… знал, что я чувствую к ней… и ты… Как ты мог, отец?
«Что-о-о?.. И чего же это он чувствует? Стоп-стоп-стоп!»
Но тут Люциус шагнул вперед.
— Драко, поверь, я и не думал, что у тебя все так серьез…
— Заткнись! Не смей мне врать! — перебил его Драко. — Ты все знал! И сделал это специально. Ты никогда ни о ком не думал и никогда никого не жалел!
В припадке гнева он замахнулся и кулаком ударил отца прямо в лицо. Люциус отшатнулся назад, почти натыкаясь на Гермиону, стоящую позади него. И, напрочь забыв о смущении, та вскрикнула и тут же встала между двумя Малфоями. Удержавшийся на ногах Люциус прикрыл левый глаз рукой.
Гермиона уставилась на Драко.
— Как ты мог… как ты… — договорить она не смогла, потому что увидела выражение его лица. Драко смотрел на нее. И не было в этом взгляде ни гнева, ни ненависти. А только боль, обида и разочарование.
— Ты знала, Грейнджер… ты же всегда знала, что я тебя…
«Ой-ой-ой… Нет. Конечно, нет! Не надо…»
Одновременно испытывая стыд, неловкость и еще что-то, очень похожее на некую усталость от всей этой ситуации, Гермиона сделала знак рукой и остановила его. А потом подошла чуть ближе.
— Драко, послушай… извини меня, но я… никогда ничего не знала. Правда.
— Понятно, — напряженно выдавил из себя тот. — Ну что ж… зато теперь знаешь.
Он развернулся и вышел из магазина прочь.
______________________________________________________________________________
Гермиона наконец-то отыскала флакончик с эссенцией Мартлэпа в одном из ящиков прикроватной тумбочки. В нем оставалось чуть больше трети, и она решила, что этого вполне хватит для излечения синяка, красовавшегося под глазом у Люциуса, который отказался обратиться к колдомедику. Гермиона же, опасаясь его встречи с еще неостывшим Драко, в свою очередь, не хотела, чтобы Люциус аппарировал в Малфой-мэнор, потому и привела его к себе в квартиру.
Некоторое время она задумавшись сидела на кровати.
«Боже… Какой насыщенный событиями день…»
В памяти возникло лицо Драко, черты которого отчетливо искажали обида и разочарование. Теперь Гермиона понимала это как никогда и даже зажмурилась от острого, неприятно жалящего чувства вины, окутавшего ее сейчас.
«Я понимаю, как ему обидно… Увидеть девушку, о которой мечтал, пылко целующейся с другим, а тем более со своим отцом — это действительно ужасно…»
Она вдруг вспомнила слова Драко о том, что Люциус знал о его отношении.
«Но… что же получается… Почему Люциус преследовал меня? Неужели все это было лишь игрой? Желанием одержать верх над молоденьким соперником, пусть он даже и приходится тебе собственным сыном. Боже мой… неужели Люциус Малфой может быть настолько злым и циничным? Настолько бессердечным… Игнорирующим чувства сына, да и мои тоже, просто ради того, чтобы удовлетворить какие-то свои сиюминутные желания? Черт!»