Марат Барманкулов

Г.В. Колосов считает, что «если вдуматься, язык не первоэлемент, а материал литературы».

С ним не согласен Г.И. Вартанов. В заочном споре он, разбирая конкретное публицистическое произведение, пишет: «Язык и стиль этой статьи отличен от художественной литературы, хотя в обоих случаях первоосновой является слово. Но слово в публицистике особенное, чеканное, яркое!».

Что же считает первоосновой публицистики Г.В. Колосо? «Не язык, не слова, а факты действительности», – вот, по его мнению, «первоэлемент» публицистики. Но буквально через две страницы Г. в. колосов вынужден умозаключить: «материалом для воспроизведения фактов в литературе, в словесном искусстве является язык – слова, система знаков».

Итак, язык – не первоэлемент, а материал; первоэлементом являются факты, а материалом этого первоэлемента – язык.

Суть спора можно свести и к следующему. Все утверждают, что материалом для столяра служат доски. Я же считаю, что не доски, а дерево. Именно из дерева делают доски, которые и служат основой для изделий столяра. Возможно, вы запутались в том, что является первоэлементом стола, но во всех случаях изначальным элементом является то, что видится мне, а не всем остальным.

Мысли, выдаваемые за открытие и якобы противостоящие формулировке М. Горького, есть, на самом деле, только путаное изложение его слов. Правда, у М. Горького сказано короче и образнее: «слово – одежда всех фактов…» и «первоэлемент литературы». Так в чем же неправ М. Горький?

Зачем, пространно и путано повторяя мысль М. Горького, писать, будто «спорно утверждение, что язык является «первоэлементом литературы», а всю главку претенциозно называть «Слова или факты?».

Можно было бы не останавливаться так подробно на этом «споре», если бы, походя, из-за ничего не затрагивалась тень великого писателя. Но есть и еще причина.

Утверждая, что первоосновой публицистики является факт, Г.В. Колосов допускает, на наш взгляд, несколько неясностей.

Первая. Посвятив целиком статью доказательству примата факта в публицистике, исследователь ни словом не обмолвился о том, что сходную точку зрения отстаивали «лефовцы», что она была в свое время подвергнута критике и получила хлесткое название «фактография». Может быть, мы возрождаем взгляды «фактографов»? Если – нет, то в чем разница? Об этом – ни слова.

Второе. Придя к мысли, что «не язык, не слова, а факты действительности являются первоэлементом и основой публицистики», и казалось бы, ограничив тем самым публицистику от художественной литературы, Г.В. Колосов вдруг заявляет, что факты «являются первоэлементом и основой литературы вообще…». Так в чем же тогда специфика публицистики?

Надо сказать, что широкое понимание слова, «информация» все чаще встречается в специальной литературе, особенно в работах, посвященных кибернетике. Об этом пишет в первом сборнике Е.П. Прохоров: «Однако все большее распространение получают иные представления о содержании термина «информация», утверждающие, что все, содержащееся в произведении публицистики, – это информация: факт, образ и заключенное в нем эмоциональное отношение к изображаемому; оценки и теоретические суждения…»

Казалось бы, Г.В. Колосов только повторяет эту мысль. Но дело в том, что повторяет ошибочно. Путая термин «информация» с термином «факт». Да, слово «информация» сейчас переосмысливается, понимается более расширенно. Но информация в самом широком понимании – это все-таки не факт, факт входит в информацию, составляет её частицу, так же, как и образ.

Отмечая отдельные неудачи в исследовании специфики публицистики, необходимо еще раз подчеркнуть, что главное направление выбрано правильно: публицистика, включая в себя элементы как художественной литературы, так и науки (политики, социологии), в то же время является особой областью отражения действительности, формирования общественных отношений. К ней неприменимы полностью требования ни художественной литературы, ни науки. Непонимание этого может привести не только к путанице в теории, но и к творческим неудачам.

Изучение специфики публицистического мастерства, очевидно, столь же нелегкий процесс, как и изучение мастерства беллетристического. И успехи приходят, прежде всего, при анализе вопросов конкретных, строго очерченных. Интересны и новы, например, наблюдения Е.П. Прохорова о социально-педагогической и информационно-познавательной функциях публицистики. Публицистика многолика. В этом убеждаешься, когда знакомишься со статьей С.С. Матвиенко, посвященной искусству публицистического обобщения, В.Д. Пельта, проанализировавшего взгляды М. Горького на журналистику. особенности стиля виднейших современных публицистов раскрывает В.И. Здоровега. Плодотворна работа исследователей, анализирующих специфику жанров публицистики. М.И. Дмитровский раскрывает жанровую структуру фельетона. Ю.А. Крикунов – очерка, Т.С. Амандосов – корреспонденции, А.П. Кияница прослеживает оттенки газетного очерка. В анализ включается творчество М. Кольцова (А.К. Жуйкова и Л.М. Сквирская), В.Г. Короленко (статья Л.М. Куканова), Ю. Фучика (Ф.И. Стеклова), М. Сералина (Х.Н. Бекхожин). Статья Г.В. Колосова, опубликованная в первом сборнике, раскрывает взгляды революционных демократов на публицистику. В. Е. Скоробогатов отстаивает необходимость изучения публицистики местных газет. На примере «Индустриальной караганды» он убедительно доказывает, что и областная газета может значительно обогатить свои номера с помощью мастеров публицистики. Не все статьи сборника «Искусство публицистики» касаются казахстанской тематики. Да и задача книги – в другом: показать уровень исследований теоретиков публицистики, познакомить с основными, наиболее важными направлениями поисков.

Второй сборник целиком посвящен республиканской тематике. «Полвека в пути» – это квалифицированный рассказ о становлении, развитии и сегодняшнем дне печати, радио, телевидения, издательского дела в республике.

Примечателен крен в исследовании мастерства публициста. Если в первом сборнике еще шли споры о том, что главное для публициста образ или проблемы, то во втором, где больше статей практиков, анализируются методы подачи тех проблем, которые волнуют сейчас прессу. Это статьи В. Скоробогатова «Реформа требует» и А. Кияницы «О современной публицистике».

В сборнике «Полвека в пути» много новых фактов из истории республиканской печати. Значительный интерес, на наш взгляд, представляет исследование М. Бурабаева, убедительно доказывающего, что марксисты широко использовали печать Казахстана для пропаганды марксистско-ленинской теории. они подписывали свои материалы о многом говорящими псевдонимами: «Большевик», «Марксист», «Рабочий», «Революционер», «Кызыл» («Красный»), «Киргиз», «Аксакал», «Азиат». Еще в 1896 году в газете «Степной край» были напечатаны воспоминания П. Лафарга о К. Марксе в переводе местного автора. В четвертом номере этой же газеты за 1897 год появилась большая статья в связи с переводом на русский язык третьего тома «Капитала».

В «степном крае» была помещена одна из первых своеобразных рецензий на работу в. и. ленина «развитие капитализма в России». В передовой статье в 90 за 1901 год газета писала: «Мы рекомендовали бы… познакомиться с 20-й главой известной книги В. Ильича «Развитие капитализма в России», который на основании данных… статистики доказывает, что все… прогрессы зажиточного меньшинства ложатся, однако, тяжело на массу крестьянской бедноты». Эти факты свидетельствуют о том, что печать дореволюционного Казахстана активно поддерживала революционные настроения. В связи с этим хотелось бы особо подчеркнуть статью «О павлодарской журналистике». Стоило собствен- ному корреспонденту газеты «Звезда Прииртышья» порыться в архивах, поговорить с ветеранами, и перед ним открылась богатейшая история развития печати области. Таких белых пятен еще немало.

Даже в самом сборнике имеются свидетельства столкновений представлений старых, обедняющих историю прессы, и новых. На странице 252 читаем, что «только в конце XIX и начале XX века на территории Казахстана начали выходить первые газеты и книги на казахском языке». А из другой статьи – «К истории издания книги» – узнаем, что до революции в казахстане было издано «270 названий: общественно-политической литературы – 3 названия, художественной – 238, учебно-методической – 13, санитарно-просветительной – 9, производственно-технической – 1 название».