Страница 64 из 73
Он вынул из шкафа чистые бельё и шорты. Оделся. Через несколько часов в кабинете Хорька будет решаться их с Вилиной судьба. «Черт с ним, с Хорьком, поскорее бы увидеть Вилину. Только бы этот белобрысый урод ей ничего не сделал!».
Не успел он почистить зубы и наскоро пройтись бритвой по щекам, как в комнату без стука ворвался Хайли.
- Эй, лежебока! Ты где? Дрыхнешь, что ли? Вставай, конец света проспишь! - и недоуменное: - В кровати нет... Где же он? Дже, ты здесь?
- Тут я! Чего кричишь?
Джереми вышел из ванной с полотенцем через плечо.
- Ты что делаешь?
- Брился.
- Ааа... слушай, Дже, я что пришел. Час «икс» настал! Та-та-та-там! - он пошарил в кармане цветастых бермуд и торжествующе покачал у друга перед носом связкой ключей.
- Что это?
- Ключи от радиоцентра.
- От радиоцентра? - тупо переспросил Джереми. - Откуда они у тебя?
Хайли так и распирало от гордости. Он ухмылялся, как Чеширский кот, всем своим видом демонстрируя, что принес потрясающую новость.
- От работников, откуда же еще! У Рамона приятель, Федерико, ну, ты его не знаешь. Гватемалец. Он там за аппаратурой следит. Хвастался нам с Рамоном, что работает в информационном сердце Эколы. Так прямо и сказал. Мы вчера были у него в гостях, жарили мясо на гриле, ну, я и стащил потихоньку ключ.
-Украл, что ли?
- Одолжил на денёк, - уклончиво ответил Хайли. - Какая разница? Ты ведь хотел рассказать всем...
Джереми затаил дыхание.
-... про фальшивую память.
- Да.
- Сегодня в восемь — медитация на «длинном». А ты тем временем проникнешь в радиоузел и... прикинь, Хорёк толкнет речь, мол, поможем в беде нашим братьям, спасём несчастный мир, - он очень похоже передразнил Фреттхена, так что Джереми, как ни жутко ему было, не мог удержаться от улыбки, — ну, как обычно. Потом должна зазвучать тихая музыка. А вместо неё — выступишь ты. И вся Экола тебя услышит! Пока Хорёк с Верхаеном сообразят в чём дело, пока до тебя доберутся — ты уже всё скажешь. Круто, а?
- Круто... - медленно повторил Джереми. - Ещё как круто. Что ж, все равно повесят - хоть за овцу, хоть за ягненка. Одним преступлением больше, одним меньше – какая разница?
Хайли взглянул на него с недоумением и раздумчиво поскреб курчавый затылок. Кажется, он только сейчас заметил, что с его другом что-то не так.
- Да ладно тебе. Что нам сделают? Или боишься с техникой не разобраться? Так она не сложнее, чем у Триоль в студии. Я заходил вчера, видел.
- Да я не про технику... - буркнул Джереми, - не только про неё...
Он и сам не знал, что именно его смущает. Не наказание, нет. Вряд ли его вину можно сделать тяжелее. Так он, во всяком случае, считал. Необходимость говорить для нескольких десятков человек — спонтанно, без подготовки? Писать речь уже некогда. Вдруг он ошибётся, растеряется, скажет не то, что надо, или не так? Ведь сказанного назад не воротишь. Но, с другой стороны, разве это сильно отличается от обыкновенного ответа у доски, перед классом? Нет, это даже проще, ведь ты не видишь реакции тех, для кого говоришь. Тебе не нужно стыдиться их глаз, краснеть от их смешков. Тогда что же?
Он шагал следом за Хайли по утренней, ещё сонной Эколе. В этот час квартал семейных ещё спал — и сердце тоскливо сжалось: как там Вилина? Но в «детском городке» уже закипала жизнь. Школьники, позёвывая и посмеиваясь, выходили из корпусов. Хотя до медитации оставалось полно времени, у многих в руках были полотенца или яркие синтетические коврики. Песок на «длинном» пляже - сырой и холодный после ночи. Ещё не прогретый солнцем.
- Вот и всё, кончается сказка,
Начинается жизненный путь... - бодро неслось из репродуктора.
«Как же он прав! - думал Джереми. - Болван, сочиняющий глупые песенки... А может, вовсе и не глупые? Может, это — послания? Чья-то робкая попытка достучаться до нас, оглохших и ослепших? Может, кто-то уже давно делает то, что я собираюсь сделать сейчас — только исподволь, незаметно, не привлекая внимания Хорька и прочих... Это умно. Только медленно. Пока кто-нибудь заметит и поймёт — жизни не хватит».
- ...приведёт нас куда-нибудь,
Пусть и трудный он иногда
Сказки нас не ведут никуда...
«Вот это мы скоро узнаем», - пробормотал Джереми.
Радиоцентр прятался за амбулаторией, полузаросший густыми кустами ежевики, и представлял собой малоприметную кряжистую башенку с решётчатыми окнами. Прежде чем вставить ключ в замок, Хайли пугливо огляделся.
Пару секунд они стояли у металлической двери, прислушиваясь, пытаясь в какофонии привычных звуков угадать посторонний, враждебный, несущий опасность. Музыка, пение, далёкие голоса, крики птиц, громкий сухой треск кузнечиков окутывали их душной волной. Но не ломались ветки, не шаркали подошвы по брусчатке, не шлёпали босые ступни, не летели камешки из-под каблуков.
- Всё тихо, - прошептал Хайли. - Заходим.
Они шагнули внутрь — в мягкую, густую тишину. Внутри башенка оказалась звукоизолированной. На первом этаже было полутемно, стояли вдоль стен какие-то сейфы, а на втором располагалась собственно радиоточка. Джереми удивился, как просто всё устроено. Стол, компьютер, наушники, два микрофона и небольшой пульт. Маленькая светлая комнатка.