Черная шляпа

Саймон завороженно смотрел на муху в потолке. Эрик при последнем слове словно пробудился ото сна. У Грега отвисла челюсть. Зои присвистнула.

— Идиоты, — сказала я.

— Че, выкусили? — показала язык Габриэль.

— Короче, я так понимаю, радио сдохло, — вынесла вердикт Кларисса, — Окей, я его выбрасываю.

— Стоп, стоп, куда намылилась?

Эрик одним прыжком преодолел расстояние между ним и Клариссой и вырвал из её рук радио. И согнулся под его тяжестью.

— Значит так, — сказал Эрик, поставив его на землю, — Мы его починим.

— Ты вообще в курсе, сколько ему лет? — поморщилась Кларисса, — Давно пора ему уйти на покой. Перестань мучить дедушку. В общем зале есть музыкальный проигрыватель. Вот его донимай, пока живой ещё.

Так мы и похоронили радио.

Я шла по пляжу, и волны ласкали мои босые ноги. Солнце ласково светило мне, грея мои плечи. Вдали показался дельфин. он вынырнул из воды и скрылся в ней. Грациозное животное. И очень умное. Моей детсткой мечтой было попасть в дельфинарий. А ещё лучше поплавать с дельфином в открытом море. Они куда лучше ведут себя на свободе. Океан — их дом, а бассейны, где их держат — клетка. А клетка остаётся клеткой, даже если её прутья золотые.

Я погружалась в воду. по колено, по пояс, по грудь, по шею. Юбка вздулась куполом, ног касались водоросли и песок, щекочущий ступни. Глубже и глубже. Стая дельфинов подплыла мне навстречу.

— Давай с нами, — как будто говорили они мне.

— Я с вами, — кричала я, — Я иду к вам!

— Ты ещё далеко, — печально говорили они, — Ты ещё не с нами.

Я проснулась с острым желанием уехать отсюда. О чём я сообщила Ласке.

— Как твоё самочувствие? — спросила она, — Не снились кошмары?

— Они мне больше месяца не снятся, — проскулила я, — Когда меня выпишут? Мне так надоело здесь торчать.

— Тебе вроде нравилось здесь, — удивленно приподняла бровь Ласка.

— А теперь нет, — проворчала я, — Я тут уже всё лето торчу безвылазно. Безчеловечно это, знаете ли.

— За Вами нужен присмотр, — тяжело вздохнула Ласка, — Вы ведь понимаете, что у Вас не то состояние, чтобы вести нормальную жизнь. По крайней мере пока.

— Вот уж спасибо, — пробурчала я, — так когда меня выпишут?

— На этой неделе, — сказала Ласка, — Но Вы всё равно будете под моим наблюдением.

— Чего? — спросил Ромео.

Он ошеломленно смотрел на меня своими черными глазами, окаймленными ресницами. Пушистые ресницы, как у девочки. На такие глаза больно смотреть. Я поспешила отвести взгляд.

— Я ухожу, — повторила я, — Хочу уехать отсюда…

— Зачем? — почти что с мольбой в голосе спросил Ромео.

— Просто… — растерялась я, — Пойду на станцию со стеклянной крышей. Сяду на электричку и поеду. Буду смотреть в окно за поля, поросшие травой и залитые солнцем. Остановлюсь в городе у моря. Буду ходить по незнакомым улицам, слушать игру на гармошке, куплю жаренный каштан и эклеры, подойду к пляжу. тогда будет уже вечер, где-то в стороне будет пляжняа вечеринка, а этот участок будет пустынным. И буду водиночестве плавать, качаясь на волнах, и пить солёную воду.

— Воду пить не стоит, — нахмурился Ромео, — Мало ли какая гадость в ней находится…

— Хорошо, — ктвнула я, — Воду пить не буду.

— Привези что-нибудь, — попросил Ромео, — Я бы ракушку хотел. Или морскую звезду. Помнишь часы посещения?

— Я не вернусь, — сказала я.

— Хорошо, — кивнул Ромео.

И всё. Он продержался мужественно. Уходя, я услышала, как он бьет кулаком в стену.

Прощаться с Элли было труднее. На дне её зеленых глаз таился секрет, который она не хотела высказывать, потому что знала, что я не поверю. Поэтому сделала вид, что отпускает меня.

Я говорила и говорила, надеюсь, что слова обернутся в правду и я уйду. Мне не было жаль покидать их. Неведомая сила тянула меня отсюда, и эта сила приказывала порвать все связи и оставить свою боль и нежелание отпускать здесь, в этом солнечном городе.

Я ушла, мою постель унесли, мою кровать, должно быть, займет другая девочка. Я вернулась домой и легла в свою постель, не раздеваясь. Всё ещё осталяс запах моих духов, всё еще остались искусственные цветы на шкафу и раскрытый недочитанный журнал. Будто я не уходила вовсе. будто больница — затянувшийся сон.

Родители испекли мне пироги. Они вместе готовили, как всегда. Я чувствовала вкус горячего теста и запеченных яблок. Потом выпила какао.

В школу я приходить не стала. звонить друзьям тоже. Я их увидела один раз. Они шли вдоль дороги. Герман шел впереди, рахмахивал руками, как ветряная мельница. Его хвост раскачивался из стороны в сторону. Неудержимо хохотал. Юбка Риши была похожа на свёрнутый плед. Она несла в руках букет из белых цветов. Похоже, их сорвали с соседского куста. Люблю такие букеты, они… Живые, что ли? Мира засунула в уши наушники и подпевала. Я не стала им кричать.

Я ничего не сказала Дейлу. Потому что тогда бы я захотела остаться.

А потом мне в голову пришла сумасбродная идея. Я сказала родителям, что уезжаю на несколько дней к друзьям, и они не стали возражать. Только попросили дать номер друзей. Я дала им старый номер Риши. Собрала немногочисленные вещи и встала около проселочной дороги.

Поездка автостопом. одно время Герман и Риша увлекались таким. С одноразовыми попутчиками они исколесили всю округу. Правда, потом Риша перестала ездить, а Герман без ней не захотел.

Я выставила руку вперед, ловя машины. И заржала. Ни слева, ни справа от меня не намечалась ни единой машины.

— Что за идиотская идея, — сквозь смех сказала я себе, — И чего тебе в поезде не сидится?

Проехала какая-то машина. Старинный драндулет, издававший невообразимые звуки.

— Че, куда едем, красавица?

Из машины высунулся лысеющий мужик с сальными глазками.

— Пожалуй, подожду следующую, — сказала я.

— Пошла ты! — сплюнул мужик, — Разборчивая какая! Пока дождёшься другую тачку — состаришься! Полезай, кому говорят!

— Спасибо, не хочется, — улыбнулась я.

— Ну и сиди тут.

Машина уехала, оставив после себя выхлопные газы. Я закашлялась.

Дальше был дорогой спорткар. Он чуть притормозил, и из окна высунулась лохматая голова Тома.

— Ведьмочка? — хмыкнул он, выпуская клубы дыма, — Автостопом решила заняться? Куда едешь?

— В соседний город, — сказала я.

— Ой… — сконфузился Том, — Мы туда не поедем. Прости. Лови кого-нибудь другого.

Стекло поднялось. Автомобиль уехал.

Я сидела на сумке, голову напекло. Нестерпимо хотелось пить. Жужжали мухи, стрекотали кузнечики. На руках живого места не осталось от укусов насекомых. Я усердно чесала их, потеряв всякую надежду поймать машину.

— Опять ты?

Остановился до боли знакомый мне драндулет. Показалось недовольное лицо парня с заправки.

— Надо же, ты запомнил меня? — хмыкнула я, — А как я могла тебя запомнить из многочисленных попутчиков? Это судьба, чувак.

— У меня просто память на людей хорошая, — процедил парень.

— Я к морю, — сказала я, — Подвезёшь?

— Могла бы просто на поезд сесть, — проворчал парень, — Зачем с незнакомцами ехать? Дура, что ли?

— А вот взбрендило мне и всё тут, — пожала я плечами, — Всё нужно пробовать впервые.

— Ага. И быть похищенной, избитой, без вести пропавшей… — парня всего передёрнуло, — Ладно уж. Садись. Твоё счастье, что твой попутчик порядочный.

— А ты почему не сел на поезд? — спросила я, — Так же быстрей. Да и цены на бензин сейчас, должно быть…

— Не люблю большие скопления людей, — перебил он меня, — Да и окно тут можно открыть, и никому не будет дуть. У меня от духоты обмороки.

— Какие мы неженки, — хмыкнула я.