Черная шляпа

Её тонкий голос прорывается сквозь толстую пелену моего сознания. И достигает девчонку, сидящую внутри меня.

Клэр. Девчонка в шляпе, любящая воровать сны и гулять в саду. Девочка в черной шляпе, которая не умеет краситься. Девочка, которая чем-то на неё похожа. тоже любит жизнь. И эта девочка разрывает меня на части, вылупляется из меня, словно из яйца. Но я мигом засасываю её снова. Мы боремся — день и ночь, глубина и высь. Терзаем друг друга в долгой схватке, и сдержать нас способна лишь Клетка. Халаты, поящие ядом, бессильны — они глушат, но не побеждают.

Но Клэр сильнее. Её ведет тонкий голос музы. Она наносит последний удар, и я исчезаю. Ты победила, Клэр.

Глоток воздуха. Слюни, стекающие по щеке. Перед глазами — окно в решетку. Чувствую себя Вороном.

Халаты спрашивают о самочуствии.

— Прекрасно, — улыбаюсь я, — Я чувствую себя такой свободной. Стало легче.

Они не верят и держат меня ещё какое-то время. Я послушно жру их еду, глотаю их лекарства и отвечаю на вопросы. Клетка кажется мне не страшной, а невыносимо скучной. А потом меня выпускают. И встречает меня, разумеется Элли.

Я шла по коридору, и она, увидевменя издалека, бросилась ко мне и повила на моей шее.

— Вау, тебя выпустили! А тут столько всего произошло! Ты не представляешь! Во-первых, Габи на меня набросилась! Жуть какая-то! Ну, Ласка её успокоила. Надеюсь, её вылечат! Жалко девчушку! Бедняга… Мы поможем ей. Я помогу. А ты поможешь? Мы подарим ей самые теплые воспоминания.

Я рассмеялась и одновременно расплакалась. Что за девчушка эта Элли! Жалко было отдавать её Брайану. Но я ему доверяла. Он не из тех, кто топчет цветы.

— Ты чего? — перепугалась Элли, — Это всё из-за клетки, да? Она всегда так действует на людей! Кошмар…

— Да я просто, — сказала я, вытирая слёзы, — Я от радости. Конечно, мы подарим ей лучшие воспоминания. Я рада, что ты, как я, её понимаешь.

И каждый из нас дал ей чуточку своего тепла. Вечность дал ей шум прибоя и ночную флейту, Кит — цветущие кусты, южную ночь и пальмы, Ковыль — бескрайние поля, выжженую траву и топот конских копыт. Троица — ловцы снов, млечный путь и песни индейцев, а Отступница — водопад, тюленей и прыжки дельфинов. Элли отдала ей всё, что могла — солнечный цвет и прикосновение лепесков, аромат сирени и шорох травы, веселый смех и песни у костра. А я отдала ей золотой свет осени, изогнутую тень кошки, обрывки мелодий и треск пламени в камине.

Жаль, что радио давно сломалось. Если бы она под него просыпалась, то её утро было бы самым счастливым. Так что мы решили выступать вместо радио. Вместо песен мы поведали ей секреты. И она была благодарным слушателем.

— Не знаю, что вы сделали, но вы определенно гении, — сказала как-то нам Ласка, — Она больше не пристает ни к кому. Так, дежурная привычка.

— Просто ей нужны были друзья, — сказал Блейн, — Она была очень одинокой девочкой и хотела близости. А это — единственная близость, на которую она была способна.

— Может, и так, — удивленно подняла брови Ласка, — Я не смотрела на проблему в таком ключе. Иногда стоит поучиться у пациентов.

Мы рассмеялись.

Конечно, это были чудесные деньки. Мы веселились изо всех сил, нутром чувствуя, что скоро расстанемся.

Всё решил тот пожар. Я знала, что Ромео был упрямцем. Знала, что он не прощает. Блейн может дать второй шанс, и третий, и сотый. А Ромео — только один.

Пожар сжег их дружбу. Даже Элли была бессильна. Даже я. Хотя, куда мне?

— Дура! Он подверг вас всех опасности. Элли чуть не сломала спину и хотела взять всю вину на себя.

Он пил молоко прямо из пакетика. На нём были лишь шорты, и мокрый торс блестел на солнце, отливая бронзой.

— Но не сломала, — улыбнулась я, — Блейн импульсивен. В этом они похожи.

— У Элли хоть мозги на месте, — пробурчал Ромео, — Знаю, это незаметно с первого взгляда.

— Но ты всё-таки прости его, — сказала я.

— Я не бросаю слов на ветер, — жестко сказал Ромео.

Его глаза сузились до двух щелочек. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Но это длилось лишь несколько секунд.

— Я так и не извинился, — смущенно сказал Ромео.

Я готова была поклясться, что он покраснел!

— За что? — недоуменно спросила я.

— Я не помешал тебе тогда, — сказал Ромео, — Ну… Тогда. Не думал, что всё настолько будет плохо. Понадеялся на Королеву. Я идиот.

— Всё нормально, — сказала я, — Я справилась.

— Знаешь, она сказала тебе не мешать, если тебе приспичит. Она сказала, что ты очень сильная. А я, дурак, её послушал. На тебя было страшно взглянуть. Ты на человека не была похожа, не то, что на себя.

— Но я победила, — сказала я.

— Я знаю, — кивнул Ромео, — но могла бы не победить. Так что больше не суйся. В следующий раз я тебя остановлю, даже если Королева собственной персоной вцепится в меня.

Песня об уходящей

Дальше мне было весело. Мы ели лимоны и давились ими, пели под гитару у костра, который разжигали на заднем дворе, рассказыывали друг другу про созвездия, сочиняли страшилки и сами же потом боялись их, несколько раз ночью убегали из больницы и шлялись по дороге в свете фонарей. один раз я едва не попала под машину, другой раз нас спалил охранник Филин и мы поспешили ретироваться в свою комнату. Филин никому не стал рассказывать о нашем похождении, но раз за разом я ловила на себе его нехороший взгляд.

Я знала о выборе Поступи. Я знала, что она выберет Ворона. Знала, что иначе один из них станет Застывшим. а я видела застывшего своими глазами и не желала никому из них такого.

Конец августа означал её решение. Конец августа означал засыпающееся лето и маячившие призраки осени. Бабочки, сачки, жара, дожди, радуга, пыль дорог, ягоды, загоревшая кожа и выгоревшие волосы, драные коленки и запах засохшего пота. Мои волосы не выгорели, а у Зои кожа облазила. Я была итак смуглой, а кожа Блейна порозовела. Мы мечтали о том, как искупаемся в озере, отобрали у детей водяные пистолеты и устраивали каждый полдень водные битвы, а я вела учет. Элли не всегда на них присутствовала, а Зои с её "воздыхателями" не пропускали ни одной. Зои всегда побеждала, а они всегда проигрывали. Я выдыхалась к середине игры, но учавствовала ради того, чтобы быть облитой и намеренно подставляла себя под удары.

Потом троица пыталась починить радио, Грег выпросил у брата соответствующую литературу и мы всем коллективом читали её, пытаясь вникнуть в написанное.

— По-моему, он неисправен, — сказала Зои.

— Там что-то с антенной, — сказал Саймон, — Повредилась и теперь плохо ловит.

— Провод отошел, — сказал Грег, — Вы постоянно за него таскали бедный прибор.

— По-моему, после того, как Эрик его уронил, в нём что-то сломалось, — сказала я.

— Между прочим, он прекрасно работал после этого, — возмутился Эрик, — Это с микросхемами что-то! Ничего удивительно, дешевые же и древние, как динозавры…

— У динозавров было радио? — хохотнула я, — Интересно, что по нему передавали…

— 100 способов приготовления молодого бронтозавра, — сказал Эрик, — И хиты от МС Т-Рекса.

— Тупость какая-то, — сказала я, — Ничего не понятно в этой энциклопедии.

— Просто кто-то прогуливал уроки физики в школе, — сказала Зои.

— Физика тут, типа, непричем, — сказала Габриэль, — Тут не школьная физика.

— Надо же, какие мы умные, — ядовито сказал Эрик, — Что, хочешь сказать, ты школьную отличаешь от нешкольной?

— Ну-ка расскажи, чем отличается резонанс от резистора, — попросил Грег.

— Ты дурак? — покрутила пальцем у виска Габриэль, — Резонанс — это явление, вообще-то. Объединение двух колебаний в одно более сильное. А резистор — прибор, предназначенный для регулирования тока в электрических цепях. Превращение силы тока в напряжение, напряжение в силу тока, поглощение и что-то типа того.