Страница 3 из 15
По лестнице в подъезд Лялечка ковыляла довольно бодро, но про себя порадовалась, что лифт не отключен – была в их доме такая гадостная привычка днем отключать лифт «на профилактику». Костя поддерживал ее, но шла она уже довольно уверенно, хоть и опиралась на его руку.
Заведя ее в квартиру, Костя открыл было рот, чтобы попрощаться, но бегло обвел глазами комнату – и присвистнул.
- Вот это да! Это кто ж такую красоту творит?
А что там красота, все довольно обычно, и утренний беспорядок весь наружу. Слава Богу, хоть лифчики не валяются. Покрывало на кровати смято, стулья разбежались по всей комнате, на журнальном столике крошки от печенья и неубранные книги. Покраснев, Лялечка сдернула с кресла колготки, поправила покрывало и быстро закрыла дверцу шкафа.
- Кто вам такие накидки на кресла плел? – спросил Костя, оглядываясь.
- А, это я… давно уже, - Лялечка облегченно рухнула на диван. - Выбросить бы пора, но мы с мамой никак найти новые не можем. Это я макраме одно время увлекалась.
- А это… ведь вышитые картины, да?
- Да. Это мы с мамой наперегонки. Вот эта, крестиком, с розами, - ее. А вот эти две, гладью, где маки и птицы, - мои, - объяснила Лялечка гордо. – И занавес в кухне тоже мой, это я из старых веревок плела, когда пять лет назад в больнице лежала.
Костя еще несколько минут ходил от стены к стене, рассматривая вышивки, трогая корешки книг, погладил худыми пальцами морду глиняного кота, вылепленного Лялечкой в Крыму. И наконец сказал очень решительно:
- Вы знаете, Елена Викторовна, это судьба. Я хочу сделать вам одно предложение.
…Нет-нет, это совсем не то, о чем вы подумали. Никакого романа, даже мимолетного, у Лялечки и Кости так и не случилось. Но Костя предложил ей работу. Директор областного художественного музея, он уже месяц искал себе специалиста по выставочной деятельности взамен ушедшей на пенсию Валентины Михайловны, милейшей женщины, искусствоведа от Бога, и никак не мог найти. Пообещал даже служебное жилье; зарплата, правда, меньше, чем у бухгалтеров, но и в музеях бывают премиальные. Ляля, ошарашенная перспективой переезда в другой город, колебалась три дня. А потом представила, что больше не будет видеть эти бесконечные бумаги, слышать наводящие тоску разговоры об аудите, а главное – никогда, никогда в жизни не связываться с НДС, и согласилась. Маму Костя пообещал взять на себя.
Мы недавно были у Лялечки, всей компанией, когда отмечали день ее рождения. Удивлялись ее смелости – согласиться переехать в другой город, от маминых пирогов и выглаженных блузок. Лялечка помалкивала и улыбалась загадочно. Она по-прежнему восторженна и горит на новой работе. Кстати, опаздывать стала меньше, а уж чтобы «потерять» или испортить экспонаты – того и в помине нет. Сделала себе новые бусы из лазурита, готовит выставку молодых художников области и вообще вся в заботах. Жалуется на нехватку времени и образования, но последнее поправимо – ее от музея обещают послать в будущем году на курсы искусствоведов. А пока… книг в ее маленькой квартире еще прибавилось. Правда, плести и вышивать ей пока некогда. Но это дело поправимое.
А колено, кстати, совсем не болит, хотя синяки сходили долго. Так что в глубине души Лялечка даже благодарна тому велосипедисту.
Что, впрочем, не отменяет того, что пьяным за руль садиться не стоит. Даже если это руль велосипеда.
9-10.10.2017
Ярмарка
- …в общем, фигня какая-то со мной творится, - говорила Марина, помешивая ложечкой кофе. – Ничего не хочу. Работаю еле-еле, вроде и силы есть, а… лень, что ли? Или устала, не знаю. Дениски нет, готовить-стараться уже не для кого – Павка на работе обедает, ужинает дома редко, он же допоздна все время. Подстричься вот надо, - дернула себя за светло-русую прядь, - так и то не дойду вторую неделю уже. Сарафан нужен новый на лето – никак не могу себя заставить в магазин выбраться. И деньги ведь есть. Желания нет, - она грустно улыбнулась.
- Может, ты просто устала? – сочувственно предположила подруга, аккуратно подцепляя ложечкой ягоду из мороженого. – Год-то у тебя нелегкий был…
- Нелегкий, да. Ремонт, и с мамой пришлось понервничать, пока диагноз не сказали. Да и к Денису мы не один раз ездили. Но знаешь, я за него успокоилась. Работа есть, квартиру неплохую снял, и вроде у него контракт там наклевывается с французами. Пусть. Питер – не наша деревня, хорошо, что он там зацепился.
- А как спорила! Как грудью вставала! Лялечка, деточка, от мамочки, от папочки…
- Ну… да, - засмеялась Марина. – А что ж ты хочешь? Хоть и большой, а все равно ведь маленький. Я-то думала, что ребеночек после диплома домой вернется, а он остаться решил. Но оно к лучшему, наверное. Только вот мне без него… тоскливо. И пусто, и… делать нечего.
- Вот тебе еще новости, - возмутилась подруга. – Как это нечего? А шить? А вязать? Ты же такие вещи шикарные делала! Помнишь шаль, которую у тебя для выставки взяли? Кстати, ты чего не ешь? Кофе же остывает.
- На заказ – не хочется, да и времени особо нет. А так, для себя… знаешь, нечем. Желания нет придумывать что-то. Пусто внутри, Наташ, понимаешь? Как будто я… ну, как вот колодец, знаешь, до дна вычерпали – а заполнить нечем. Или кувшин старый, с трещиной, сухой и пустой. Темно, пусто и тихо. Как в танке после взрыва.
Подруга задумчиво посмотрела на нее.
- Марин, по-моему, ты просто с жиру бесишься. Дениска вырос, время свободное появилось, деньги есть. У тебя сейчас все хорошо, вот и маешься дурью. А может, у тебя с Павлом… не того… ну, в смысле - плохо?
- Нет, с Павкой все нормально… как обычно. Ты права, да, - Марина вспомнила, наконец, про кофе, отхлебнула и поморщилась – остыл. - Все хорошо. Квартира есть, ипотеку выплатили. Машина новая. Муж на повышение пошел. На работе все хорошо. Мелкий уже совсем не мелкий, - она улыбнулась, - а самостоятельный и взрослый. Да, маюсь дурью.
- Ну так и займись чем-нибудь! Отвлекись, для себя поживи, наконец.
- Чем?
- Да мало ли!
- Чем, Наташ, чем? Права получила. Вязать уже неинтересно, тем более на заказ, да и глаза быстро уставать стали. Собак терпеть не могу, заводить не буду. Вышивать не люблю. Ездить с Павкой на его сплавы – возраст не тот.
- Ох уж, сорок три ей возраст…
- Ну не двадцать три же. И колени болят. Ну и что дальше? Пироги печь, жир нагуливать? Или лобзиком выпиливать?
Они помолчали.
Из набежавших было туч выплеснулось солнце, порыв ветра затрепетал ярким куполом над их головой, рванул со стола салфетки. С утра было пасмурно, но тепло, и они сидели на летней веранде маленького «студенческого» кафе, а не внутри, как обычно. К обеду распогодилось. Сейчас тут почти пусто, большая перемена в ближайших универе и трех колледжах закончилась; вот через полтора часа будет не продохнуть. Впрочем, на качество кофе и выпечки здесь это никогда не влияло.
- Может, тебе к психологу? – неуверенно предложила подруга. – Они, говорят, такие проблемы решают.
- Не смеши мои тапочки, - фыркнула Марина. – Еще к психологам я не ходила. Деньги на ветер…
- Понял, понял, молчу…
- Нет, Наташ, я просто устала, наверное. Выспаться надо.
Подруга прищурилась, глянула насмешливо и сочувственно:
- Проблем тебе, дорогая, не хватает, вот что. Слишком все гладко, вот и расслабилась…
Марина хмыкнула.
- Думаешь? Может быть.
- Ну, так и найди их себе!
- Неохота, - засмеялась Марина. – Это ж шевелиться надо, вставать, искать. А мне лень.
- Да-а-а, - протянула подруга, вставая. – Тяжелый случай. Тут, батенька вы мой, медицина бессильна. Тут разве что кофе спасет, да и то ненадолго.
- Вот то-то и оно, - заключила Марина.
В тот день работалось с трудом, Марина то и дело отвлекалась, в голову лезли посторонние мысли. Наверное, правда устала. Надоело все. Что-то все время отрывало от работы – то солнце светит слишком ярко, то включить кондиционер, то выключить, то залетела откуда-то шальная стрекоза, и Марина долго гонялась за ней по всему кабинету, чтобы как можно аккуратнее поймать и выставить вон, еще стрекозы мне тут не летали. Гора бумаг на столе не уменьшалась, кофе хотелось больше обычного. Бросить бы всю эту мутотень да пойти уже домой, но как бросишь – на носу полугодовой отчет.