Сказки для психов

А Тинка уже носом клюет. Пусть, что ли, действительно, ложится уже – может, хоть немного подремлет. Завтра надо будет первым делом напоить ее тем самым кофе. А ей, Юке, нужно все-таки доплести ловца сегодня, тем более, ей и свет не нужен, пальцы сами уже помнят, куда какой узел класть.

Ночь выдалась темной – слишком темной, темнее, чем следовало бы для конца октября. Тинка шла по вагону, задевая торчащие со всех сторон головы и пятки; из конца в конец катился раскатистый, гулкий храп. Зачем ей среди ночи понадобилось идти по вагону, да не по своему, а по соседнему, Тинка понять не могла, а тусклая ночная лампочка почти не давала света. Наверное, это из-за такого вот почти полного мрака казалось, что куски темноты по углам – живые, что они тянутся из-под полок, из углов и хватают ее за колени и локти, что темнота подмигивает ей и ухмыляется, строит рожи. Но откуда слышится этот голос, противный и приторный, не из стука же колес он родился и куда ее зовет? «Иди сюда, иди сюда»… куда – сюда? Куда она вообще идет в этом бесконечном вагоне?

Это был не простой кошмар, который делает тебя бесчувственным к боли, ватными – ноги, непослушными – руки и лишает голоса. Это был какой-то многослойный и очень реальный ужас – когда понимаешь, что ты спишь, и хочешь проснуться, и вроде бы просыпаешься – но при этом вдруг понимаешь, что все равно спишь, и снова пытаешься проснуться, до боли раскрываешь, распахиваешь глаза… Только в кошмарах так темно и душно, настоящая темнота не бывает такой затхлой, плотной и бесконечной. Куда зовет ее хихикающий, тягучий голос? И Тинка идет, как дети за дудочкой Крысолова… куда? Зачем? Наверное, это вот то самое излучение, над которым смеялась Юка.

Юка! Голос темноты перебил громкий вскрик, очень похожий на Юкин:

- Тинка, стой!

Ага, стой. Сама бы попробовала. Ноги-то не слушаются, идут себе и идут.

- Тинка! – Юка говорила четко, медленно, громко. – Тинка, послушай меня. Ты сейчас посмотри направо. Вперед – не смотри. Только направо, поняла?

Поняла, но голова не поворачивается. Юка! Юка, мне страшно!

- Тинка, посмотри направо!

Справа, на границе поля зрения, вспыхнуло яркое оранжевое пятно. Юкин свитер, удивительно красивый, пушистый свитер с яркими лоскутками желтого и зеленого – как вспышки солнца в летнем лесу. Вспышки эти разгоняют, расталкивают темноту… нужно только смотреть на них, соединять перед глазами отдельные пятна – в цельную картину. Юкин голос очень громкий – она говорит какие-то слова, только совершенно непонятные, вроде по-русски, а вроде и вовсе нет.

- Молодец, Тинка! Ты сейчас не одна. Ты не в поезде. Ты у Старой ратуши, видишь? Давай, тяни! Смотри! Ты идешь на площадь с часами и уже почти пришла. Осталось всего несколько шагов. Давай, Тинка!

Какие же они тяжелые, эти шаги! Ноги не слушаются, обмотаны веревками, липкими веревками страха. Но вцепляются в запястье крепкие, тонкие пальцы, и тепло, исходящее от них, разрывает и эти веревки, и клочья темноты. И вот уже действительно видно – Старая ратуша, краешек часов, угол дома, за которым должна начинаться улица, ведущая к кофейне… как она там называется? А пятна – уже не пятна, а просто листья мельтешат перед глазами, и смеется Юка… рядом – Любка… и пахнет кофе…

- Держись, Тиночка, держись!

И было еще два шага, завязших в безвременье, как в киселе. И гулко ударили часы на ратуше, отмеряя пять – время рассвета, который наступает даже в октябре. И разочарованно чавкнула темнота, выпуская свою добычу. И победно засмеялась Юка – в такт колокольчикам, которые продают на развале на площади. И Тинка рухнула на жесткую скамейку с узорной спинкой, облегченно улыбаясь и обессиленно вытирая мокрый лоб. Где-то пахло кофе – так вкусно, как никогда и нигде, пахло настоящим райским кофе, доступным лишь тем, кто только что спасся от ночного кошмара.

Тинка открыла глаза – в несвежем воздухе вагона пахло действительно кофе. Аромат разливался, перебивал и заглушал и вонь близкого туалета, и запах несвежих носков мужика напротив. Полвагона завистливо принюхивались, а Юка знай себе мешала ложечкой в огромной своей кружке с красным котом на боку, и на лице ее плавала усталая, но довольная улыбка.

- Просыпайся, засоня, - сказала она весело, - скоро санитарная зона, туалет закроют. Я уж будить тебя хотела. Называется, в поездах она не спит!

- К черту такой сон, - пробормотала Тинка, протирая глаза. –Нифига себе глюки… ох… думала – чокнусь. Кофе!! Юлька, ты герой! Ты профессионал, ты знаешь, что нужно человеку!

- Я знаю, что нужно мне, - проворчала Юка. – И тебе. Особенно с утра.

- У меня слов нет. Где раздобыла?

- Места знать надо. Вставай. Заначка у меня была в рюкзаке, так и думала, что пригодится. Ну, включилась?

- Уффф… Слушай, мне такая дрянь снилась, ты не поверишь!

- Что, - фыркнула Юка и отхлебнула, прищурилась от удовольствия, - КГБ, физика и излучение?

- Да какое там КГБ, ты что! Хуже! Аж вспоминать страшно… какой-то голос…

- Не вспоминай, - перебила Юка, - целее будешь. Я слышала, как ты стонала во сне. Давай завтракать, я уже есть хочу. Мы же не все твои пирожки доели? И, кстати… возьми-ка.

Она протянула… кулон не кулон, амулет не амулет, Тинка не смогла бы точно сказать, что это такое. Круг, обмотанный в нескольких местах суровой нитью, внутри – узор из ниток, похожий на паутину, в центре паутины – большая красная бусина. И три маленьких перышка, серых с фиолетовым отливом, болтаются снизу.

- Это что?

- Ловец снов, - буднично пояснила Юка, снова прикладываясь к кружке. – Носи с собой.

- Зачем?

- Чтобы спалось лучше, чтоб кошмары не снились. Да и вообще… спокойнее будет.

Тинка хотела было сказать, что она не верит в такое… но подумала и не спросила. Спросила только:

- Кому спокойнее?

- Мне, - проворчала Юка.

Проворчала - и вздохнула.

Повезло, что успела закончить ловца снов до полуночи. Хорошо, что совсем недавно пришлось работать с тем же самым духом, так что все пошло по уже знакомой дорожке. Но какой, однако, попался сильный… В общем, повезло. Правда, теперь придется у ЮрВаныча новые наговоренные бусины просить, а он опять ругаться будет – смету на октябрь она уже давно исчерпала. И красные нитки снова закончились. Ладно, поругается и выдаст, не впервой. Сначала удивится: «Ты их ешь, что ли?» Потом спросит: «Где ты их находишь, вроде бы пик активности нежити уже миновал?» А потом махнет рукой: «Ладно, профессионалу виднее».

Профессионал, елки-палки… Но сработала она сегодня чисто; если б не Юка, то и Тинка, и тот пацаненок, что едет с матерью через два отсека от них, вовсе могли бы не проснуться. Самайн близко…

Ладно, все ерунда. Хорошо, что успела сунуть в рюкзак заначку с кофе.

29.10.2017