Страница 62 из 68
Я отдалась на волю властителя и летела вперед, увлекаемая им, и втягивала в себя воду уже без боязни. Дышала ей точно воздухом, а тело ощущалось легким, почти невесомым, и сама себе я казалась русалкой.
Не знаю, в какой момент мы подплыли к порталу в озерное королевство, но его величество вдруг исчез с моих глаз, а потом и меня протянуло сквозь водную завесу. Я заморгала и сощурилась на мгновение, а после только разглядела кругом ровный берег. Вышагнули мы с королем сквозь разноцветный водопад, ласковые струи которого падали вниз с приглушенным шумом, разбивались о плечи мои и спину и создавали сотни светящихся радуг. Тело окуталось туманом из водяных брызг, а ноги по самые бедра укрылись теплой водицей.
Заозиравшись по сторонам, попыталась распознать место, где мы очутились, и приметила, что на королевство уже опустились сумерки. Король вдруг взмахнул руками и вода, стекавшая по телу, застыла ровными шелковыми лентами бирюзового наряда. Тугой лиф приподнял грудь, а на талии завязались широкие ленты. Владыка вытянул меня на берег, и я ступила на зеленую траву в новых прозрачных туфлях. Волосы свободно лежали на плечах пышными волнами, будто вовсе не я минуту назад проплывала под водой Неживого озера. Кругом средь листвы деревьев и трав замелькали светлячки, откуда-то полились звуки нежной музыки, а его величество повернулся ко мне, одетым в бирюзовый камзол и такие же брюки.
Он ступил навстречу и поклонился, приглашая на танец, а из-за деревьев стали выступать на окутанную мягким светом поляну другие пары. Мы с королем закружились в самом центре под волшебную музыка, и я откуда-то знала все движения. Его величество нежно прижимал к себе и вел по кругу, а я ни разу не сбилась с плавного шага.
Волшебная радость, разбуженная в самоцветной пещере, по-прежнему накатывала мягкими волнами, зажигая во мне тот восторг, отражение которого я видела в глубине глаз короля. Мы танцевали и танцевали и ни разу не остановились, потому что не чувствовали усталости. Под такую музыку невозможно было замереть, она толкала двигаться и парить над землей в крепких объятиях, побуждала к поцелуям и ласкам. И я не удивилась, когда свет вокруг померк, а мы с владыкой вновь шагнули куда-то, а после очутились в его опочивальне. Король прижал меня крепко к себе и склонился, чтобы поцеловать.
Шелковый наряд стекал по телу под его руками точно вода. Мужские губы касались шеи, ключиц и плеч, дарили трепетную нежность и ласковое тепло осторожных и бережных прикосновений. Хотелось отдаться на волю светлых чувств, раствориться в любовной магии, перестать сопротивляться сильному притяжению, позабыться на время. Все казалось правильным, естественным, кроме слабого протеста в душе, непонятного несогласия, мешавшегося с чувственным томлением. И хотя голову кружило от поцелуев, а пальцы сжимали на широких плечах рубашку, и я выгибалась, послушная чужой страсти, но не горячие ласки вырвали первый стон из груди, а едва ощутимая горечь разочарования. Мягкие пряди скользивших сквозь пальцы волос отчего-то казались более жесткими, а крепкое тело, к которому прижималась, ощущалось чуточку чужим. Мое не приникало к нему будто вторая половинка, оттого рождалось в душе чувство странной незавершенности.
Король отстранился первым и поднял лицо мое за подбородок, заставил открыть глаза, поймал мой помутившийся взор. Провел большим пальцем по щеке, а после скривил губы, скопировав выражение малого ребенка, потерявшего любимого тряпичного зайку. Мелькнуло в глазах на секунду потаенное чувство сродни тоскливой обреченности и тут же растворилось, сменившись привычным выражением.
— Мира, Мира, — покачал головой.
Я раскрыла широко глаза, в недоумении глядя на властителя и силясь понять, отчего целовать перестал. А он пробежался пальцами по моим обнаженным плечам, и кожу закололо, в душе буря поднялась, истома страстная вновь накатила. Я на цыпочки поднялась, прижалась ближе к королю и вздох его глубокий всем телом ощутила. Думала, снова поцелует, а он не спешил, проводил медленно рукой по волосам и спине, словно размышлял о чем-то далеком.
А в следующий миг пошатнулось все кругом, раздался рокот и затряслись стены подводного дворца и я бы упала, только правитель поймал, прижал к себе крепко, а с шара в углу слетела вниз тонкая ткань. Зеркальная поверхность заволновалась, отразила берег озера и пошла вдруг большими трещинами. Словно тонкая пленка слетела со сферы и осыпалась внутрь шара осколками, открыв глазам иную картину. Тот же берег, но не пустой. На нем люди стояли, а в центре возвышался черноволосый маг. Его ладони, направленные в сторону озера, светились синим огнем, а на водной глади рождались высокие волны. На груди мага переливался холодным светом угловатый белый кристалл на плетеном шнурке.
Сердце закололо вдруг, захотелось рвануться к шару, положить на него ладони, склониться ближе к поверхности и вглядеться в лицо стоявшего по ту сторону человека. Рассмотреть каждую черточку, заглянуть в глаза и провести кончиками пальцев по твердо сжатым губам.
— Кто это? — я к королю поворотилась, а он руки на груди сложил. Перевел взгляд с меня на сферу, но отвечать не торопился.
И снова встряхнуло мир подводный, гул в воде зародился тревожный, а владыка ладони вскинул, прикрыл глаза на секунду, и затихло кругом.
Мимо меня король шагнул, к шару приблизился и ладонь прижал к поверхности.
— Нарушишь защиту, — властитель сказал, — и обрушишь воду на головы всех, кто здесь живет. Я о том предупреждал.
Маг черноволосый на земле к водной глади склонился и, прямо в глаза королю глядя, заговорил:
— Это попытка вызвать тебя на разговор. Ты перестал отвечать на мои послания, король, а я пришел не затем, чтобы разрушать королевство. Предупредить хотел, что в гости к тебе собираюсь. — Ухватил кристалл на цепочке, поднял его так, чтобы лучше видать было, — я могу обойти любую защиту и теперь ты не отделаешься отговорками. Отдай девушку и оставлю тебя в покое.
Сказал и опустил шнурок плетеный, мерцание кристалла приглушилось, а король ладонью по сфере провел, и погасла поверхность зеркальная.
— Неплохо, — задумчиво владыка произнес, — такой камень отыскать непросто. Немало сил и времени на поиск убил, — он усмехнулся.
— А чего такое сыскал?
— При умном использовании из этого камня мог получиться кристалл, преломляющий пространство.
Я не уразумела речи королевской и все раздумывала о том маге черноволосом, когда властитель о другом заговорил.
— Хочешь наверх, в мир людей, Мира?
Никогда жеманничать не любила и говорила всегда как чувствовала, а здесь король сам возможность дал.
— Хочу, властитель. Хорошо у тебя, чудеса разные и обхождение королевское, а я матушку с дядькой увидеть хочу, Басютку на руках покачать. Сердце миру твоему не принадлежит, тоскует здесь. Если насовсем не можешь, хоть ненадолго отпусти.
Поглядел отрешенно и заговорил будто нехотя:
— Насовсем отпущу, Мира. Ни дольше держать, ни смысла обратно тебя возвращать нет.
И так холодно речь его прозвучала, что вопрос сам на язык прыгнул:
— Обидела я тебя чем-то, правитель?
Грустно мне стало, отчего, непонятно. Может, от голоса его равнодушного. Таким говорят, когда последнюю надежду на чудо утратят. Король и сам волшебник великий, отчего же в глазах его такая пустота светится?
— Единственный твой недостаток, — ухватил пальцами за подбородок, приблизил к себе, — это верное сердце, Мира. Его не прельстили богатства, всеобщее поклонение и чудеса. Я предлагал власть, исполнение любого желания, страсть. Хотел подарить мечту, а ты отказалась от всего. Я уровнял шансы, чтобы завоевать тебя, заставил позабыть о том, что отравляло твою радость. Предложил больше, чем мужчина готов предложить женщине — весь этот мир, созданный мной. Я мог бы оставить тебя, закружить в удовольствиях, о которых другим остается только мечтать, внушить любые чувства… кроме любви.
Выпустил меня, к сфере отвернулся.