Страница 16 из 30
Арсений тут же поднялся, пошёл к начальнику госпиталя и попросил разрешения вернуться в свою часть. Военврач ответил, что в таком состоянии его если и вернут в армию, то только в какую-нибудь нестроевую часть. «Как в нестроевую часть! – возмутился Арсений. – Другие на передовой кровь проливают, а вы меня в нестроевую? Я здоров и готов немедленно вернуться к месту несения службы».
Уговорив врача, Арсений в тот же день выписался из госпиталя и написал письмо одному своему сослуживцу в Агринион: «Я, слава Богу, поправился. Единственное, что беспокоит, – это сильная слабость. Стоит немножко пройти – начинает кружиться голова. Мне дали ещё пятнадцать дней отпуска для поправки здоровья. Факт, что столько дней буду отсутствовать, меня удручает. Надеюсь, что эти дни пролетят побыстрее».
Когда Арсений был в Конице, участников боевых операций награждали орденами и медалями. Орден, который предназначался Арсению, получил вместо него один его сослуживец. Как только Арсений вернулся в Агринион, этот солдат подошёл к нему и, краснея, сказал об этом. «Ну получил и получил, – ответил Арсений. – Зачем мне этот орден? Мне его и одеть-то некуда». Постигнув глубочайший смысл жизни ещё в раннем детстве, Арсений ни во что не ставил мирскую суету.
Увольнение в запас
Через пять месяцев, в марте 1950 года, Арсений был уволен в запас. Он получил демобилизационный лист в селении Макрако́ми, недалеко от города Лами́я. Арсений уже решил, что, не заезжая домой, он прямиком направится на Святую Афонскую Гору. Когда он рассказал о принятом решении двум своим сослуживцам, те стали его уговаривать: «Так нельзя, Арсений! Неужели ты даже не заедешь домой, не проведаешь своих родных, не дашь им на тебя посмотреть и порадоваться, что ты живой вернулся с войны? Съезди сперва маму обними, а потом поезжай, куда тебе вздумается!» Во время этих уговоров один из этих солдат даже вырвал из рук Арсения демобилизационный лист и сказал, что вернёт его Арсению только в Конице, куда поедет вместе с ним. Однако, проснувшись утром, этот солдат увидел на тумбочке записку Арсения, в котором тот просил у него прощения за то, что был вынужден выкрасть обратно свой демобилизационный лист. Арсений сел на поезд и поехал в Салоники. Поезда были переполнены возвращавшимися с войны солдатами: одновременно уволили в запас сразу несколько призывов. Когда поезд прибыл в Ларису, фронтовики хотели устроиться на ночлег в каком-нибудь из военкоматов, но все они были переполнены. Солдаты попробовали найти место в гостинице, но их даже не пускали внутрь, говоря: «После вас одеяла не отстираешь!» Ночью подморозило, и один офицер договорился с железнодорожным начальством, чтобы солдатам разрешили ночевать в теплушках, которые всю ночь перегоняли с одного пути на другой, формируя составы. Когда на следующий день поезд с Арсением и другими фронтовиками прибыл в Салоники, картина повторилась: военкоматы были переполнены, в гостиницы не пускали, и солдаты, которым надо было ехать дальше, ночевали на улицах.
Вспоминая о тех днях за несколько месяцев до своей кончины, преподобный Паисий говорил: «В те ночи улицы Ларисы и Салоник были полны молодыми ребятами, возвращавшимися с фронта. Бедные солдаты сидели на тротуарах, подпирали стены домов и магазинов и на холоде дожидались утра. Если бы там оказались их нынешние сверстники, то они бы сожгли всю Ларису, а впридачу разгромили бы и Фесса́лию с Македонией![80] И нельзя сказать, что тем ехавшим по домам фронтовикам не было обидно. Обида была, только не было помысла сделать в отместку что-то плохое. А они ведь только что проливали кровь, сидели в снегах, жертвовали собой, многие были ранены и искалечены… И вместо последнего «спасибо» их оставили ночевать под открытым небом! Какой была молодёжь тогда – и какой она стала сейчас!.. Не прошло ещё и пятидесяти лет, но как изменились люди!»
Глава IV. Подготовка и искушения
Скит святой праведной Анны на Святой Афонской Горе (из книги «Ὅ Ἅγιος Νέος Ὁσιομάρτυς Ἱλαρίων», Ἅγιον Ὄρος. Σελ. 97)
Искания на Святой Афонской Горе
Отслужив царю земному, Арсений спешил встать добровольцем в ряды ангельского монашеского полка, чтобы служить Небесному Царю Христу. Однако с самого начала он встретил на своём пути трудности и искушения. Об этом словами премудрого сына Сирахова предупреждает Священное Писание: Если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению.[81]
Прибыв на Святую Афонскую Гору, Арсений сразу пришёл в идиоритмический[82] тогда монастырь Филофей, одним из насельников которого был его родственник, иеромонах Симеон. Однако в Филофее Арсений задержался совсем ненадолго. Там он встретил не «суровое житие», которого ждал, а определённый комфорт и расслабление. Арсений был уверен, что монахи питаются одной лишь травой, и даже специально привёз с собой на Афон перочинный ножик, чтобы её собирать. Но в Филофее он увидел, как отец Симеон готовит в своей келье вкусные блюда и даже иногда нарушает пост. Причина этого была в том, что в идиоритмических монастырях не было общей трапезы, вдобавок отец Симеон недавно переболел туберкулёзом и нуждался в калорийной пище. Но Арсений по юношеской ревности и неопытности не мог найти этому оправдания. «Чего я жаждал – и как обжёгся! – сокрушался он. – Куда мне теперь идти? Что мне теперь делать?»
Тем временем отец Арсения, узнав, что тот находится в монастыре Филофей, прислал ему письмо с просьбой вернуться в Коницу и помочь семье. Братья Арсения всё ещё служили в армии. Отец писал, что еле сводит концы с концами и из-за этого даже начал распродавать принадлежащие семье поля. Однако Арсений не хотел возвращаться к мирским заботам. Он от сердца желал найти пригодное место или, лучше сказать, духовное поприще, чтобы начать на нём духовные подвиги, согласно слову Апостола: Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику.[83] Он ушёл из Филофея и начал обходить святогорские скиты и кали́вы[84] в поисках старца, о котором получил бы внутреннее извещение. Эти искания привели Арсения в скит святой Анны, потом в скит Кавсокали́вия и, наконец, на пустынные Катуна́ки.
Утешение от отшельника
Однажды во время этих скитаний уставший Арсений возвращался из Кавсокаливии в скит святой Анны. Заблудившись, он пошёл по тропе, которая вела не в скит, а к вершине Афона. Пройдя уже довольно долго, Арсений понял, что забрёл не туда, и стал с тревогой искать тропу, ведущую вниз. Он просил Пресвятую Богородицу ему помочь. Вдруг он увидел перед собой монаха-отшельника. Это был старец лет семидесяти со светлым лицом. Глядя на него, Арсений подумал, что это, должно быть, святой. Он был одет в совсем выцветший и прохудившийся подрясник из грубой морской парусины. Чтобы подрясник совсем не расползся, многие дыры вместо булавок были прихвачены какими-то щепками. На висевшей у него за плечами монашеской торбе тоже не было живого места, и «заштопана» она была так же, как и подрясник. На груди старец носил жестяную баночку, подвязанную на верёвочку, – видимо, с чем-то священным. Арсений не успел вымолвить ни слова, как старец сказал:
– Сынок, по этой тропинке до святой Анны не дойдёшь, – и показал ему правильный путь.
– Ге́ронда,[85] а где ты живёшь? – спросил Арсений.
– Здесь, неподалёку, – ответил старец, махнув рукой в сторону афонской вершины.[86]
80
Фесса́лия и Македония – большие области с центрами в Ларисе и Салониках соответственно, занимающие суммарно примерно треть площади всей Греции.
81
Сир. 2:1.
82
Идиоритми́ческий (особножи́тельный) монастырь по уставу сильно отличается от кинови́йного (общежи́тельного) монастыря. В идиоритмическом монастыре братия не выбирают игумена, могут иметь личную собственность, собираются на общую трапезу только по праздникам, получают от монастыря деньги за послушания. В середине XX века многие обители на Афоне были идиоритмическими. Монастырь Филофей сменил устав с идиоритмического на общежительный в 1973 году. Последний идиоритмический монастырь Святой Горы (Пантокра́тор) был преобразован в общежительный в 1992 году.
83
2 Тим. 2:4.
84
Кали́ва (греч. καλύβα – хижина) – небольшой отдельно стоящий домик, где живут один или несколько монахов. В каливе обычно нет храма, и калива, в отличие от келии, не имеет собственной земли. Каливы и келии объединяются в скит.
85
Ге́ронда (от греч. γέροντας – старец) – типичное в Греции обращение к старцу.
86
Высота вершины Афона составляет 2033 м над уровнем моря, и вблизи неё нет обитаемых келий или иного жилья.