Страница 31 из 72
— Ты требовал от меня солгать полиции. Я могла бы попасть в тюрьму.
— Ерунда. До этого бы никогда не дошло.
— Ты тоже самое рассказывал моему отцу?
— Твой отец точно знал, что делает.
Он откинулся назад и скрестил руки на груди.
— И учитывая ничтожный интерес, который ты, на протяжение всех этих лет, проявляла к этому мужчине, у тебя вряд ли есть причины разыгрывать возмущённую дочь.
— А я и не разыгрываю.
— По крайней мере что-то. Ты привлекла внимание Марко Форелли. Ты находишься в большой опасности.
— Я не боюсь его, — сказала я, пытаясь не думать о фотографии, на которой были изображены Люк и я, как мы целуемся на ступеньках перед парадным входом. Или о выражение лица Колина, когда тот её увидел.
— А надо бы. Но теперь скажи, что привело тебя сегодня сюда. Я сомневаюсь, что ты здесь для того, чтобы просто поприветствовать меня.
— Я хочу знать, что у тебя есть против Колина.
Я сжала край стула.
— Это должно быть что-то важное. Какая-то информация из его прошлого. Таким образом ты оказываешь на него давление, чтобы он делал то, что ты хочешь.
Билли пожал плечами.
— Доннелли в любое время может отказаться работать на меня, если захочет. Он остаётся добровольно.
— Почему?
— Из-за лояльности, — он бросил на меня кислый взгляд. — В наши дни — это редкий товар. Более интересный вопрос в том, какое тебе до этого дело?
Я молчала, в то время как он внимательно меня изучал.
Его глаза сверкнули весельем.
— Ты влюблена в Доннелли?
Мои щёки обдало жаром, а Билли тихо рассмеялся.
— Ты милая девочка, но он явно неприемлем. Ты только сама поставишь себя в неловкое положение.
Я и так уже поставила.
— Я не влюблена в него. Мне только… любопытно.
— Ага. Ты же знаешь, что говорят о любопытной Варваре, не так ли?
Почва, по которой я двигалась, внезапно показалась обманчивой, как болото.
— Он хороший парень.
— Да, действительно хороший. Но место, из которого он вышел, чернее смолы.
Оставь его в покое.
— Почему? Что может быть настолько ужасным?
Лицо Билли стало суровым.
— Больше, чем ты можешь себе представить. И, собственно, такое даже лучше не представлять. Найди кого-нибудь другого, о ком ты сможешь мечтать, Маура Кэтлин. Доннелли никогда не будет смотреть на тебя подобным образом.
— Каким образом?
Он нарисовал овал в воздухе, как будто очертил контуры моего лица.
— Подобным образом. И не смотри теперь так разочарованно! Парень умрёт ещё до следующего восхода солнца, если прикоснётся к тебе, и он это знает.
Он рискует жизнью, чтобы защитить тебя, но для него важна не только его жизнь.
Он встал.
— В сущности, ты должна уже быть дома, если я не ошибаюсь. В последнее время, ты причинила матери достаточно проблем. Вовремя прийти к ужину было бы самым малым, что ты могла бы сделать.
Я выскользнула из-за стола. По сравнению с тем, что он сказал насчёт остального, меня почти не задело то, как он вышвырнул меня из бара. До сих пор Билли никогда никому не угрожал в моём присутствие, но он так случайно упомянул о том, что убьёт Колина, как будто это дело в его расписание такое же пустяковое, как забрать бельё из прачечной. При мысли, что я, возможно, подвергла опасности Колина только потому, что хотела пойти с ним на бал, мне стало плохо. Боже мой, какой же я могла быть легкомысленной.
И тогда я осознала вторую часть его заявления: для него важна не только его жизнь. Но чья тогда? Моя? Хотя мой дядя коварный и жаждет власти, но он никогда не причинил бы мне вреда. Эта была одна из немногих вещей, касающихся моего дяди, в которой я была уверена — безопасность моей матери и моя были неприкосновенны. Кого же тогда защищает Колин?
Я прикоснулась к шраму на моей ладони. Хотя ему было всего лишь пара месяцев, но он уже превращался из пятнистой, красной линии в светло-розовую, которая с каждым днём становилась всё светлее и тоньше. Как сказали врачи, он никогда полностью не исчезнет, но побледнеет. Шрамы на спине Колина были полностью белыми, они давно зажили, но были таинственными и навивали грусть.
Шрамы не исчезают, напомнила я себе. Почему я полагала, что они исчезнут?
Глава 21
Если бы я верила в то, что у меня получится сбежать и добраться до дому пешком, я бы попыталась. Вместо этого я сделала кое-что другое, что было почти такой же хорошей идеей — я вытащила из кармана айпод, воткнула в уши наушники и включила громкость на полную. И когда открывала дверь грузовика и садилась, музыка, так сказать, образовала кокон, в котором я могла дуться.
Хватка Колина на моей руке, даже через шерстяной гардемарин, казалась невероятно тяжёлой. Вместо того, чтобы посмотреть на него, я забилась в угол моего сиденья и уставилась в окно. Перед Морген в дрожащих лужах отражалась неоновая реклама Харп энд Гиннес. Дождь разрывал слова в произвольные, цветные пятна. Мы, не сказав ни слова, поехали домой.
Я ничего не рассказала Колину о таинственных цветах или о предложение Дженни, а также о том, что познакомилась с Марко Форелли. Он ведь тоже не говорил мне, что у Билли есть против него. Все эти вещи, которые мы не рассказали друг другу, выросли в стену между нами, и я заставила себя самой не ломать её. Я продвинулась вперёд насколько могла, показав свою слабость, но Колин всё ещё не доверял мне. Поэтому мне больше нечего было ему сказать.
Когда мы подъехали к дому, я вытащила из ушей наушники и застонала.
На передней лестнице сидел Люк, укутавшись из-за холода в чёрную, кожаную куртку.
Колин втянул в себя воздух.
— Дай угадаю. Нужно спасти мир?
— Не думаю, что ради этого он околачивался бы перед моей дверью.
— Верно. Иди и позаботься об очередном кризисе, что бы это ни было. И не исчезай, не предупредив меня.
— Чтобы ты не беспокоился?
Выражение его глаз было загадочным.
— Чтобы я мог придумать для тебя оправдание.
Я не знала, что ответить.
— У Куджо не было желания болтать? — крикнул Люк и махнул в сторону грузовика, когда я пересекала газон. Даже в холодную ночь его тягучее произношение звучало как-то отрадно и тепло.
— Да, только представь себе. Что ты здесь делаешь?
Прежде, чем я вытащила ключ из сумки, он прикоснулся к замку, и от метала отскочили красные искры. Засов отворился, и Люк улыбнулся мне.
— А разве мне нужен повод, чтобы заглянуть к тебе?
Я ещё никогда не приглашала Люка в дом. Хотя он попадал в мою комнату через Межпространство, но никогда не задерживался дольше минуты. То, что происходило сейчас, выглядело нормальным, а с Люком нормальное, казалось странным.
— Тебе что-то надо, — сказала я, бросив сумку на лестницу и повесив куртку.
Он поиграл с высвободившимся прядям моих волос.
— Мне всегда что-то надо. Сядь ко мне.
Я плюхнулась на диван, а он устроился рядом и положил мне свои ноги на колени.
— Что-то случилось? — спросила я. — С Констанцией всё в порядке?
— Она как всегда нахальная, — сказал он и огляделся по сторонам. Мне было интересно, что он думает о моём доме. По сравнению с его элегантной, экзотической квартирой, мой дом казался тесным и скучным. Я просунула палец через вязанное крючком покрывало, борясь с чувством, что нужно как-то оправдаться.
— Ниоба взяла её с собой в дом Кварторов, и Констанция уже подружилась с некоторыми людьми.
— Это хорошо. Они ничего не имеют против, что её родители Плоские?
— По-видимому, нет. Я не могу себе представить, что они в ней видят, — сказал он.
— Будь с ней не так строг. Ей приходится со многим справляться.
— Тебе тоже, но тебя я не встречаю каждые пять минут, как ты разыгрываешь из себя своевольное дитя. Кстати, красивые цветы. От Куджо?
— Цветы? — спросила я, и он кивнул головой в сторону кухни.
На столе стояла ваза с подсолнухами.
Я стряхнула его ноги с колен.