Стражница (ЛП)

— Замечательный пирог сегодня, Анни, — сказал он. — Мужчины и за меньшее предлагали руку и сердце.

Она тут же одарила его непринуждённой улыбкой, подливая в чашку кофе.

— Ах, не знаю.

— Я знаю. Просто не могу себе представить, как ты со всем так легко справляешься. Ты, должно быть, уже устала от варки. Когда тебя в последний раз приглашали на ужин?

Он пытался закадрить мою мать. Нормальный, порядочный, без преступного прошлого мужчина флиртовал с моей матерью. Я не знала, смеяться мне, обидеться или аплодировать. Какой бы была наша жизнь, если бы она ушла от отца несколько лет назад и нашла кого-то другого. Я была уверена, что она никогда даже не рассматривала эту возможность. Она была слишком верна моему отцу и принимала свой брачный обет слишком серьезно. Возможно, она так и не поймёт, что Брэнт приглашал её на свидание.

— Я весь день провожу в ресторане. На самом деле, я не особо люблю выходить куда-нибудь. — Она поигралась своим обручальным кольцом и умчалась, чтобы позаботиться о другом госте. Лицо Брэнта вытянулось, но я была единственной, кто это заметил.

Я удивилась, как изворотливо моя мать отвергла его, как будто у неё был опыт. Сколько раз это уже происходило в предыдущие годы? Сколько раз я не замечала? Казалось, будто я смотрю через объектив моей камеры, а оказывается, что фокус был установлен совершенно неправильно. Это чувство было очень неприятным.

— Милая! — Моя мама улыбнулась, когда я прошла в ресторан через пендельтюр.

Я схватила блокнот для заказов с прилавка. Брэнт ушёл.

— Как прошёл твой день?

— Хорошо, — сказала я, безуспешно пытаясь снова спрятать под платок выскользнувший локон. Наши отношения никогда не были настолько хорошими, чтобы я смогла поговорить с ней о парнях. А учитывая имеющихся ввиду «парней», я не собиралась что-то в этом менять.

Она испытующе посмотрела на меня.

— Ты выглядишь несчастной.

— Я всего лишь устала, — сказала я, вспомнив, что сказал Билли вчера вечером о том, как я испортила ей день.

— Присядь на несколько минут.

Она указала на пустой стул возле прилавка, и я повиновалась, наблюдая, как она готовит мне чашку чая.

В то время, как я грела руки о белую керамику, она положила брауни с подставки для десертов на тарелку и подвинула её ко мне через прилавок.

— Ты не можешь обслуживать гостей с таким лицом.

Я уставилась на неё. Либо она чувствовала вину из-за вчерашнего вечера, либо я выглядела ещё более жалко, чем чувствовала себя.

— Я спешу, нужно отвести заказы, если только… я нужна тебе здесь?

В её голосе слышалась полная надежд нотка, и я слабо улыбнулась.

— Уже всё в порядке, — сказала я. — Чай помог.

— Может тебе нужен перерыв. — Она наклонилась вперёд и поправила мой платок. — Я ужа какое-то время думаю над тем, что нам стоит куда-нибудь съездить.

— Съездить, — повторила я.

Её сознательно весёлый тон насторожил меня.

— Ты и я. Девочки Фицджеральд, и на некоторое время оставить все проблемы здесь. Не на долго, только на выходные, чтобы ты не пропускала школу.

У нас не было денег на спонтанный отпуск. И куда нам поехать? Для Диснейленда я была уже слишком взрослой, а моя мать не тот человек, который проводит время в оздоровительном отпуске. Либо по приказу Билли она пыталась увести меня из города, либо…

— Мы могли бы навестить отца.

— Нет.

Мой ответ прозвучал как выстрел из пистолета, рефлекс, который я приобрела за последние четыре года.

Она нахмурилась.

— Но он хочет нас видеть, чтобы отпраздновать хорошую новость.

Мне удалось сдержаться, не указав ей на тот факт, что не все считают его досрочное освобождение хорошей новостью.

— Я не поеду в Терре-Хот, мама. — Прежде чем она успела спросить почему, я уже привела единственную причину, которую она примет. — Ты знаешь, что перед Днём благодарения они всегда заваливают нас работой.

Она завязала волосы в узел и от разочарования надулась.

— Но мне кажется нечестным заставлять его ждать до каникул.

— Мне жаль.

Если бы я даже попыталась навязать ей подержанную машину, то не была бы настолько неискренней, но её настроение заметно улучшилось, когда я сказала это.

— Мы могли бы поехать в эти выходные, — предложила она. — Быстрая вылазка.

— Я не могу. Я должна помогать с баллом, помнишь? — Сколько же ещё отговорок мне придётся придумать?

Она колебалась, но потом взяла себя в руки.

— Сестра Донна всё поймёт, если мы найдём для тебя другой способ заняться волонтёрской деятельностью. Это семейный вопрос!

Возможно, но я не собиралась рисковать.

— Ты представляешь, какой я буду выглядеть неблагодарной? Они дали мне второй шанс, я не могу пренебречь им.

— Но я обещала твоему отцу.

— Так поезжай и навести его.

Она нахмурилась.

— Я бы не хотела оставлять тебя одну.

— Я не одна. У меня есть телохранитель. И очень дорогая сигнализация.

Не то, чтобы я планировала хотя бы даже заговорить с моим телохранителем, скажем в следующие пятьдесят лет.

— Ты можешь ехать, если хочешь. Но я останусь здесь.

— Посмотрим, — сказала она. — Сестра Донна, скорее всего, не одобрит, если ты захочешь увильнуть от своих обязательств. Важно, чтобы она знала, что ты всё ещё та же надёжная, здравомыслящая девушка, какой была раньше. И мы, собственно, могли бы поехать в какие-нибудь другие выходные. Может быть после Рождества. Возможно будет более разумным поехать на каникулах, между семестрами.

Я наблюдала, как она убеждает себя в том, что не совсем проиграла — она нашла способ, пожелать альтернативы. На протяжение лет она стала в этом настоящем мастером.

В конце концов она кивнула.

— Я подумаю над этим.

— Прекрасно.

Когда я заняла место за прилавком, я приклеила к лицу улыбку. Широкая улыбка означала больше чаевых, а большие чаевые, это больше денег для Нью-Йоркского фонда. Кроме того, я знала, что Колин наблюдает за мной через окно, и хотела, чтобы он точно видел, как я счастлива без него.

Глава 19

Час спустя мне больше уже не хотелось улыбаться, когда зашла Дженни Ковальски, закутанная в свою спортивную, зимнюю куртку. Я стояла за стойкой и заворачивала столовые приборы в салфетки. Я явно не смотрела из окна на Колина.

— Я так и думала, что найду тебя здесь, — сказала она и повернула свою кофейную чашку. Я наполнила её кофе без кофеина, даже не спросив, какой сорт она хочет. Если на земле и существует человек, которому срочно нужно потреблять меньше кофеина, то это Дженни.

— Чего ты хочешь?

— Я слышала хорошую новость. Поздравляю.

— Хорошую новость?

— О твоём отце.

Она насыпала три пакетика сахара в свой кофе.

— Как же прекрасно иметь отца, который может вернуться домой.

Я медленно выдохнула и повела плечами.

— Можешь сделать мне одолжение? Либо скажи, что ты здесь делаешь, либо уходи.

Она играла с меню.

— Я же тебе сказала, что ты должна приглядеться к своей семье. Ты пригляделась?

— Я была сильно занята, — ответила я сквозь зубы, — и мне нужно обслужить ещё другие столики. Кроме того, на что бы ты там не надеялась, что мне удастся откопать — это ничего общего не имеет со мной.

Дженни рассмеялась.

— Разве ты не настолько сообразительная? Конечно это касается тебя. Твой дядя предпринял всё возможное, чтобы сохранить контроль над своей территорией. Попросить тебя соврать во время опознания — это ещё ничто по сравнению с тем, что он сделал сейчас.

Со столика четыре помахали, прося расчёт.

— Откуда ты всё это знаешь?

Сама она не смогла бы до этого додуматься, даже если бы слушала отца. Кто-то, должно быть, сливает ей информацию. Кто-то из окружения Билли? Люди Экомова? Один из приятелей по покеру её отца? Дженни была докучливой, но кто бы ей там не помогал, был опасен. Серый Кардинал всегда дёргал за ниточки.