Британские СС

Хут вскинул бровь и посмотрел на Дугласа. Тот кивнул. Директор в беспокойстве наблюдал за ними.

– Я, конечно же, сообщил всю имеющуюся о нем информацию, – быстро затараторил он, – и не думайте, что я критикую ваши методы, в мыслях нет! Я бывал в Германии до войны. И мне очень понравилось, как у вас там все устроено. В смысле, и сейчас нравится. То есть я не хочу сказать, будто в Англии что-то устроено неправильно, я имею в виду…

Дуглас подошел к ожидающему в уголке констеблю Данну и велел:

– Сбегайте-ка назад и заберите протез и фотографии.

Хут тем временем оборвал директорский лепет:

– Держите себя в руках. Где этот Споуд?

– Говорю же вам, герр полковник! Его вызвали в полицию. По телефону позвонили. Конечно же, я позволил ему отменить урок.

– По телефону, значит? А кто ответил на звонок?

– Мой секретарь. Я сразу вызвал к себе Споуда. Вы же понимаете, телефон в здании только один.

– И давно это было?

Директор глянул на часы, постучал по циферблату, поднес запястье к уху.

– Около часа назад.

Хут высунулся из дверей и дважды коротко дунул в свисток. Солдаты тут же припустили по двору, стуча коваными сапогами по брусчатке, и выстроились перед входом в школу, как на параде. Возглавляющий строй офицер вскинул руку в том, что у немцев называлось «партийным приветствием».

– Вот этого болвана под арест, держать отдельно от остальных, – распорядился Хут.

– То есть звонили не из полиции? – Директор начал понимать, что произошло. – То есть это сообщники его? Боже мой… – Он вцепился в плечо Дугласа, ища защиты. – Меня обманули! Этот Споуд меня обманул! Объясните им! Вы же англичанин, я знаю, вы англичанин! Скажите им, что я ни в чем не виноват!

Дуглас застыл от стыда. Солдат оттащил от него директора.

– Разрешите хоть жене позвонить! – умолял несчастный, но его уже вели прочь.

– Взять всех учителей, – приказал Хут офицеру. – И старших детей. Нет никаких гарантий, что они в этом не замешаны. Иногда и пятнадцатилетние убивают наших, были уже случаи.

– Я попробую выяснить, где Споуд мог скрыться, – сказал Дуглас.

Хут с досадой махнул рукой.

– Он уже далеко теперь. Прятаться они хорошо умеют.

– Кто «они»?

– Террористы. – Так у немцев было принято именовать Сопротивление. – Нет, Арчер, идите к сыну. Он ведь тут у вас? Заберите, успокойте, надо ему объяснить.

Дуглас не удержался от горького восклицания:

– Объяснить!..

Он понятия не имел, как объяснить своему ребенку творящееся в мире безумие.

– У детей гибкая психика, – произнес Хут. – Не стоит пытаться оградить его от всего, потому что он растет без матери.

Дуглас не ответил, глядя, как солдаты гонят через школьный двор группу учителей. Грузовики задом въезжали в узкие ворота.

– В этом не было никакой необходимости, – сказал он. – Учителя невиновны и ничего не знают.

– Ну даже будь я с вами согласен, останавливать процесс уже поздно, – ответил Хут.

С грохотом опустился откидной борт грузовика. Первый из учителей полез в кузов. Он был уже в летах, и ему пришлось опереться на руку солдата. Из группы арестованных послышались одобрительные возгласы, старик застенчиво улыбнулся. Примерно так обычно и проходили массовые аресты. Людям было спокойнее проходить через эту процедуру вместе с друзьями и коллегами. Зная, что ни в чем не виноваты, они могли относиться к этому как к экскурсии, выездному мероприятию, вносящему какое-то разнообразие в череду монотонных будней. Солдаты тоже это понимали и даже поддерживали такой настрой – им самим было проще, если арестованные улыбались всю дорогу до изолятора.

– От девицы вашей больше ничего не слышно? – спросил Хут.

Дуглас оторопел и не нашелся, что ответить.

– Разумеется, я в курсе, что вы проделали на Трафальгарской площади! – нетерпеливо бросил Хут. – Она еще на связь выходила?

– То есть вы установили слежку за мной, а ее не выследили?

Хут скорчил болезненную гримасу.

– Не сыпьте соль на рану, друг мой. Она шустрая. И умная. Умнее того человека, которого к ней приставили.

– Одного человека?

– О, слышу голос профессионала! Да, моим людям есть чему поучиться. Они не поняли, что имеют дело с опытным агентом.

– Вы про Сильвию?

– А, так вы тоже не поняли? Да, это важная маленькая птичка. Следовало брать ее сразу, пока была возможность. Такие опасность издалека чуют.

– А она почуяла?

– Полагаю, ее предупредили. У них всегда есть кто-то, кто вовремя предупредит. Вот и Споуду позвонили… – Хут шмыгнул носом. – Но это ничего. Они будут предпринимать еще попытки. Им отчаянно необходимо выйти на контакт с вами, инспектор.

– Со мной?!

– Таково мое предположение. Судите сами, они так рискуют… Хотя в следующий раз наверняка уже не через девиц будут действовать. Подослать могут кого угодно. Так вот, когда вам сделают предложение, соглашайтесь. Соглашайтесь на все.

– Какого рода предложение?

– Вероятно, они хотят предпринять еще одну попытку освободить короля.

– Из Тауэра? – с сомнением переспросил Дуглас.

– Нет ничего невозможного. В начале прошлого месяца они подобрались с реки и почти добились успеха.

– Боже милостивый!

Это многое объясняло. Охрана короля была самой важной из вверенных генералу Келлерману обязанностей. И в прошлом месяце в подразделениях службы безопасности СС имели место какие-то серьезные пертурбации, многие высокие чины лишились своих постов.

– Им не стоит прибегать к террористическим атакам, – сказал Хут. – Переговорами они добьются большего.

– Вы думаете?

– Это не я думаю. Это сообщение, которое вы должны им передать.

– Я вижу сына, – произнес Дуглас.

– Возьмите мой «Мерседес». Мальчику понравится турбонагнетатель.

Но Дуглас вежливо отказался:

– Нам недалеко. И мне сейчас будет полезно немного проветриться.

Уходить он не спешил – боялся, что солдаты начнут рукоприкладство. Стоял в углу школьного двора и наблюдал, как группы арестованных грузят в машины. Там его и нашел Джимми Данн. Лицо молодого констебля раскраснелось, он тяжело дышал от быстрого бега.

– Ничего нет! – выпалил он, утирая пот со лба. – Ни протеза, ни камеры. Ящик пуст.

– Вы уверены?

– Еще бы! Он даже не потрудился стол обратно задвинуть. Наверняка успел все забрать, пока мы в Скотленд-Ярд звонили.

– Надо же, какое совпадение, – ядовито проговорил Дуглас.

Джимми уставился на него с непониманием.

– Это в смысле… – медленно начал он. – Вы же не думаете, что его предупредил кто-то из наших?

– Знать бы, – вздохнул Дуглас. – Что ж, по крайней мере, пользоваться этой рукой все еще нельзя. – Он на всякий случай нащупал в кармане жилета потерянную Споудом деталь. – Это ведь стандартный протез, какие государство предоставляет жертвам войны?

– Похоже на то.

– Значит, чтобы получить его, наш Споуд должен был назвать свое настоящее имя. В министерстве все сверяют со своими архивами. У военных спрашивают звание и номер части, у гражданских – документ с места работы, и у всех обязательно – имя. Свяжитесь с министерством, выясните, что на него есть. И если он обратится к ним за деталью, пусть сообщат мне сразу – прежде чем дадут ему ответ.

– Вряд ли он рискнет, – предположил Данн. – Слишком опасно.

– Да, это слишком опасно, – согласился Дуглас. – Как и вояж в свою только что обысканную квартиру с полицией на хвосте. Нет, этому типу очень нужна рука, он на многое пойдет, чтобы ее починить.

Тут Дуглас снова заметил сына и пошел к нему. Процедура массового ареста меж тем развернулась в полном масштабе. Поперек двора выстроились раскладные столы, вовсю трещали пишущие машинки. Не только люди, но и все изъятые книги, папки – все до последней бумажки подвергалось тщательному документированию, и списки отправляли на подпись офицеру, ответственному за проведение операции. На лицах солдат явственно читалась скука. Они прекрасно знали, что это нудное и трудоемкое мероприятие, как и десятки подобных, не принесет никаких результатов, и главная его цель – дать населению понять, что любое противодействие нацистам приносит массу неудобств всем попавшим в зону поражения вне зависимости от степени вовлеченности.