Страница 36 из 41
— Сомневаюсь. Что же дальше?
Чез пожал плечами:
— Мы с отцом вернулись к трейлеру и обнаружили, что замок взломан, а Дельтаплан похищен.
— А Надя?
— Исчезла, — развел руками Чез. — С тех пор я ее не видел.
Жест выглядел чуть-чуть неестественно, и это не ускользнуло от Даймонда.
— Отец говорил, что вы подняли по тревоге охрану ипподрома.
— Да, и вызвали переполох. Обыски у выходов, толпы обозленных людей, вынужденных ждать очереди. Тот, кто совершил кражу, сумел улизнуть еще до того, как началась вся эта неразбериха. Надо было обратиться в полицию и устроить проверку на дорогах, но этого так и не сделали. В мире скачек предпочитают не впутывать в дела полицию.
— Думаете, в этом деле была замешана Надя?
Чез покачал головой:
— Я часто об этом размышлял. Гадал, не обвела ли она меня вокруг пальца. Но так и не понял, как это вышло.
— Трейлер могли взломать, пока вы занимались любовью?
— Нет. Мы бы услышали. И я проверил, что дверь заперта.
— А потом, после секса? Вы не отпирали трейлер?
— Когда я уходил, оставив Надю у машины, все было в полном порядке. И потом, замок взломали — значит, он был заперт.
— Вы знаете, что произошло потом? Что Надю убили?
— Теперь знаю, — тихо сказал он.
— Когда вы об этом услышали?
— Вчера вечером, когда увидел листовку с ее фотографией. В бристольское отделение полиции прислали целую пачку.
— Почему же вчера вы с нами не связались?
— Я был потрясен. И перепугался. Ведь я хранил тайну — о встрече с ней — все эти годы. Я ни словом не упомянул об этом, когда меня допрашивали люди из Британской организации скачек. Я не понимал, какое отношение это может иметь к краже жеребца. А вчера ночью — такой удар… Я подумал, что, может, зря я молчал все это время, но решил, что утро вечера мудренее.
— А когда вы узнали, что в Лансдауне нашли скелет, вам не приходило в голову, что это останки Нади? Как офицер полиции, вы были обязаны помочь следствию.
— Знаю. И сообщить все, что мне известно, на всякий случай.
— Вы же работали со мной по делу об убийстве Руперта Хоупа.
— У меня мелькали подобные мысли, но я находил всевозможные причины отвертеться. В то время я не видел никакой связи и, поскольку остался работать в полиции Бристоля, старался уделять больше внимания другим делам.
Даймонд не стал тратить время на упреки.
— Вы слышали, что мы нашли конскую попону, волосы на которой соответствовали волоску, найденному вместе со скелетом? Руперт где-то разыскал эту нижнюю попону фирмы «Фил Дрейк». Вы не помните, была такая у Дельтаплана?
— Да, была, — вскинул голову Чез. — Ею он был укрыт в трейлере. Я сам его укрывал. Но откуда она взялась теперь?
— Этот вопрос я собирался задать вам. Мне нужна ваша помощь, Чез. Как думаете, что произошло той ночью?
— Должно быть, все случилось за час, с момента, как я оставил Надю у трейлера, и до той минуты, когда вернулся с отцом. Преступники собирались похитить лошадь, а Надя оказалась свидетельницей.
— Как по-вашему, каким образом была совершена кража?
— Думаю, конокрады завели Дельтаплана в трейлер, прицепленный к другой машине, скорее всего внедорожнику. Охранники обнаружили следы шин. Похитители могли покинуть территорию ипподрома еще до того, как основная масса зрителей начала разъезжаться. За этот час они успели далеко укатить. И Надю наверняка увезли с собой.
— Ее похоронили под деревом, — напомнил Даймонд. — А коня продали на подпольный конный завод — если прежний хозяин, сэр Колин Типпинг, прав. Он обвинил в случившемся вас с отцом?
— Он был потрясен. Еще бы — ведь он потерял больше миллиона прибыли! Сделка с шейхом Абдулом уже была согласована, оставалось лишь подписать бумаги.
— Отец винил вас?
— Вообще-то нет. Он корил самого себя за то, что не усилил меры безопасности. Ведь я строго следовал его инструкциям. И конечно, про Надю он так и не узнал.
— Много времени прошло, прежде чем улеглась шумиха?
— Несколько месяцев. Мне осточертело, что со мной обращаются как с мальчишкой. Я ушел из дома, сначала брался за любую работу, потом устроился в полицию. Теперь придется подавать в отставку, пока меня не вышвырнули с треском.
— На вашем месте я бы не торопился, — заметил Даймонд.
— Едем обратно через Лансдаун.
Пол Гилберт демонстративно вздохнул. Оказалось, что работать шофером Даймонда нелегко.
— Но это же большой крюк.
С таким крюком поездка затягивалась на лишних двадцать минут, но протесты были тщетны.
— Когда за рулем кто-то другой, мне лучше думается, — признался Даймонд. — Итак, мы знаем, что Руперт нашел конскую попону где-то на холмах. И у меня родилось новое предположение о том, где она могла храниться.
Вместо того чтобы двинуться домой напрямик, они свернули на старую дорогу. Маленькая «хонда» Гилберта старательно пыхтела, пока наконец впереди не показалось поле боя в Лансдауне.
— Остановиться здесь? — спросил Гилберт.
— Я скажу где. — Даймонд вновь задумался об информации, выуженной из календаря событий, который составила Ингеборг. Одна из первых записей, которые он прочел, просматривая текст на экране, не имела смысла. Раньше он не усматривал в этом ничего странного, считая, что запись к делу не относится, а теперь заинтересовался. Она была датирована началом 1991 года: Провал грунта на Лансдаун-роуд нарушил движение транспорта.
Провал в Лансдауне?
Они проехали мимо ипподрома и гольф-клуба. Впереди на расстоянии мили, как маяк посреди суши, торчала башня Уилльяма Бекфорда. Позолоченные чугунные колонны фонаря блестели в лучах заходящего солнца.
Они вышли из машины и остановились перед воротами, в нише которых коротал ночи несчастный Руперт Хоуп.
Даймонд снова заговорил:
— У вас есть фонарик?
— Ручной, в багажнике.
— Возьмите его с собой.
Каменные надгробия викторианского кладбища отбрасывали длинные тени и казались театральной декорацией в закатном сиянии. Гилберт мельком взглянул на крошащегося ангела с поднятой рукой. В конце дня здесь, на кладбище, было особенно неуютно.
Даймонд направлялся к башне. Обращаясь скорее к себе, чем к Гилберту, он завел едва слышный монолог:
— С самого начала все вокруг твердили мне о Бекфорде. Даже дали почитать о нем целую книгу. А я в нее и не подумал заглянуть. Нет, неправда: посмотрел картинки. Вы что-нибудь о нем знаете?
Гилберт ответил:
— Почти ничего.
— Он был до неприличия богат. Разгуливал по Бату в гороховом фраке, с четырьмя собаками и карликом. Строительство башен — его пунктик, и эта — последняя из его сумасбродств. В 20-е годы XIX века Бекфорд покупает дом в Лансдаун-Кресент. Завидное местоположение, на высоте сто метров над городом. Есть предположения, зачем он забрался так высоко?
— Воздух чище?
— Угадали. Над городом почти всегда висело облако дыма от сотен каминов и печей, которые топили углем. Бекфорд мог позволить себе купить дом напротив, на Лансдаун-плейс, и соединить их мостом. Потом возвел свою башню еще выше, в миле от дома. Но этого ему было мало, и он принялся скупать все земли между башней и своим домом и проложил личную дорожку для прогулок. Внизу, возле дома, он расставил причудливые строения вроде миниатюрной мечети и ворот, похожих на замок. Выходил из этих ворот вместе с карликом и собаками и направлялся по своим владениям к плантации. Идемте, я вам покажу.
Даймонд быстрым шагом двинулся по дорожке через кладбище. Гилберт едва поспевал за ним.
Там, где деревья расступались, Даймонд остановился.
— В книге, о которой я рассказываю, есть план прогулочной дорожки Бекфорда, и теперь я пытаюсь определить, где мы находимся. Внизу росли кустарники и прочие растения со всего мира. Еще ниже — открытая каменоломня, где Бекфорд ничего не стал менять, потому что она напоминала ему руины римских терм.
— Термы Каракаллы в Риме, — подсказал Гилберт. — Где в 1990 году дали свой первый большой концерт три всемирно известных тенора.