Страница 35 из 41
— Поворачиваем к Фарли, — велел он Гилберту.
Гилберт нырнул в первый же поворот, а Даймонд позвонил Септимусу и изложил свои соображения.
Септимус лишь несколько раз повторил: «Вот это да…»
— Мы уже едем в замок Фарли, — продолжал Даймонд. — Поднимай тревогу. Отправь сюда отряд. Бартон вооружен по крайней мере шпагой. Если он заподозрит, что Инге из полиции… не хочу даже думать, что может случиться. — Он заметил указатель семнадцатой развязки. — Мы через пятнадцать минут будем на месте.
Заявление было на редкость оптимистичным, учитывая плотный поток транспорта. Извилистые дороги, крутые склоны, выезжающие из-за поворотов трактора — всех этих приключений путники напробовались досыта.
— Наверное, уже близко.
Впереди виднелись башни замка, стратегически выгодно расположенного над рекой Фроум.
Путникам пришлось пересечь ее по двум узким мостам. Машины одна за другой съезжали с мостов на парковку посреди поля.
— Нам не до этого, — решил Даймонд. — Высадите меня здесь.
Вдали показались голубые вспышки полицейских сигнальных огней. Даймонд уже карабкался по заросшему травой откосу к площадке у стен замка, где собралась толпа. Там, где намечался парад, стояла «скорая», в которую грузили носилки.
— Что случилось? — спросил он первого попавшегося зрителя.
— Один из наездников доигрался, — ответили ему. — Выпал из седла и больше не шевелится.
Даймонд бросился к «скорой». Полицейский попытался остановить его, но отступил, услышав грозное шипение: «Полиция!»
Дверцы «скорой» захлопнулись перед носом Даймонда.
— Извини, приятель, — сказал врач «скорой», — у нас экстренный случай.
На плечо Даймонда легла рука.
— Шеф, что вы здесь делаете?
Это была Ингеборг — целая и невредимая, в роскошном мундире роялиста.
У Даймонда от радости подкосились ноги, он готов был ее обнять.
— Я думал, вас на «скорой» увезли, — признался он. — Вы целы?
— Я же говорила, что со мной ничего не случится. Пострадал бедняга Дейв.
— Дейв Бартон?
— Свалился с седла и разбился. У «круглоголовых» не хватало людей, вот его и попросили перейти на другую сторону. Вам любой подтвердит, что я его даже не задела. Только взмахнула шпагой, он уклонился — и все…
Глава 8
Мало какие неприятности сравнятся с необходимостью допрашивать офицера полиции по делу об убийстве. Чтобы не поползли слухи, Даймонд вызвал сержанта Чеза Макдарта из здания бристольской полиции туда, где субботним днем можно было поговорить без помех, — в гавань. Они выбрали столик под деревьями перед «Галереей Арнольфини». Этому приятному местечку недоставало надежности комнаты для допросов, но поддержку обеспечивал Пол Гилберт. Вдвоем с Даймондом они рассчитывали скрутить Чеза, если тот попытается сбежать.
Пока их собеседник выглядел мирно, хотя его бритая голова и мускулистый торс свидетельствовали о том, что он не удовлетворится поражением в схватке. Еще в здании полиции он заявил, что знает, зачем они приехали, и готов сотрудничать.
А теперь, глядя на искрящуюся воду, он первым начал разговор:
— Хорошо, что вы приехали ко мне. С чего лучше начать?
— Сегодня мы разговаривали с вашим отцом, — сообщил Даймонд.
— Он не знает всей правды, — объяснил Чез тоном, свидетельствующим о том, насколько напряженные отношения царят в семье. — А если бы я признался ему, он бы задал мне трепку. В то время я был совсем мальчишка, едва семнадцать исполнилось, — сын босса, а служил на побегушках. Со мной он был строже, чем с другими конюхами.
— Чего именно он не знает? — спросил Даймонд.
— Тем вечером мы привезли Дельтаплана на ипподром…
— Да, и припарковали трейлер в надежном месте.
— Верно. Моей задачей было провести коня перед трибунами, затем отвести в трейлер и запереть. Так я и сделал. Дал ему воды, сена, обул в дорожные ногавки, подвязал хвост, укрыл попоной. Все это я несколько раз рассказывал представителям Британской организации скачек. Я никого не обманывал.
— Просто скрыли часть правды?
— Я мог рассказать и больше, но не стал. Все хотели знать, что стало с Дельтапланом. А если бы мне задали конкретный вопрос, ответ ничего не дал бы им. Конюх и женщина. Что тут такого?
— Надя?
Чез кивнул.
У Даймонда заколотилось сердце. Вот что ему требовалось: подтверждение, что Надя была на скачках в тот августовский вечер.
— Устроив коня в трейлере, я получил передышку. Отец с хозяевами и другими тренерами ушел в бар. А я направился под навес. Эту хитрость знали все конюхи. Под навесом за столами выпивают зрители на скачках, потом слышат, что начинается очередной заезд, и расходятся. Стаканы остаются иногда почти полными. Я глотнул из одного, из другого, а потом поднял голову и увидел, что мне улыбается шикарная девчонка.
— Она уже была там?
— Стояла одна у соседнего стола. Была постарше меня, лет двадцати, в джинсах и футболке. На другом ипподроме в особую зону никого не пустили бы в таком виде, но в Лансдауне на это никто не обращает внимания. Я назвал свое имя, она дружески отвечала, стоя совсем близко. Я не мог поверить в свою удачу.
— Она тоже сказала, как ее зовут?
— Да. Я понял, что она иностранка, спросил, не русское ли это имя, и она ответила, что в ее случае нет. В Бате она пробыла неделю или две. А на скачки пришла потому, что любила лошадей.
— И вы рассказали ей про Дельтаплана?
— Мне хотелось покрасоваться перед ней, понимаете? И я пустился рассказывать о своей работе, о своем отце, а она сказала, что не прочь увидеть знаменитого жеребца. Я принял это как знак, что я ей нравлюсь, и сказал, что это можно устроить. Подумав, я предупредил, что покажу Дельтаплана, только если она меня поцелует, и она прямо впилась в меня. Не знаю, где она научилась так целоваться.
Даймонд не стал объяснять.
— А что было дальше?
— Она захотела войти в трейлер. Я отпер его и впустил Надю внутрь. Дельтаплан принял от нее лакомство, она погладила его по холке. Было сразу видно, что она имела раньше дело с лошадьми. Она призналась, что отдала бы что угодно, лишь бы работать с ним. Поколебавшись, я сказал, что его продали на конный завод.
— А что она?
— Ничего. Спросила напрямик, не помогу ли я ей получить работу у моего отца. Я объяснил, что он предпочитает конюхов с настоящими документами, к тому же они подолгу ходят у него в учениках. Она уверяла, что выдержит все. А я нервничал все сильнее, думая, что скажет отец. Она пообещала убедить меня и поцеловала еще раз. Я так и вспыхнул… Все случилось прямо в трейлере, в кабине.
— Но сначала вы заперли трейлер?
— Вот именно. Отец изжарил бы меня на медленном огне, если бы я оставил коня без присмотра. — Чез смотрел в свою пустую чашку. — У нас с Надей все получилось, и это было потрясающе. Для меня — впервые.
— Что же было потом?
— Она пообещала отдаваться мне, как я пожелаю, если я уговорю отца взять ее на работу.
— Что вы ответили?
— Не помню. Я думал только об одном: как бы теперь выкрутиться.
— И как же вы сумели выкрутиться? — спросил Даймонд, не зная, что услышит дальше.
— Я пытался выиграть время, объяснял, что постараюсь уговорить отца через неделю-другую. Она твердила, что хочет увидеться с ним прямо сейчас. Время шло, я до смерти боялся, что он застукает нас вдвоем в кабине. И я сказал ей, что пойду разыщу его сейчас же. Запер машину, осмотрел замки и оставил Надю ждать снаружи. К тому времени скачки закончились, быстро темнело. Зрители расходились. Отец сидел в баре с приятелями. Звать его домой я не спешил, надеясь, что Наде надоест ждать и она просто уйдет. Напрасно надеялся.
— Совершенно напрасно — это можно утверждать с уверенностью, зная, в каком положении она была. Вы вернулись к ней?
— Нет. Проболтался неподалеку от бара еще час, пока наконец не вышел отец.
— И вы рассказали ему о Наде?
— Не успел. Я надеялся, что она давным-давно ушла. А если нет, думал, что отец с ней живо разберется. В гневе он был страшен. Увидев это, она наверняка сама отказалась бы работать на сумасшедшего.