Страница 25 из 64
— Ну, сейчас, когда все три выкрашены зеленой краской, они стали совсем одинаковые.
— Это только кажется, старина, только кажется. Хочешь, можешь проверить, вот давай проверь.
Кело сел на качели Виктора.
— Оттолкнись как следует!
Кело тоже умеет, когда захочет, раскачиваться так, что в ушах свист стоит. Вот он уже летает — оп-ля, оп-ля! — из конца в конец. Если бы мама увидела, ей бы не понравилось.
— Ну и что? — кричит он, — Никакой разницы.
— Погляди на листья вон того дерева.
— Тоже мне листья! Петрушка какая-то!
— Сперва взгляни, а потом говори. И не закрывай глаза!
При каждом взлете — как это может быть? — листья становятся все крупнее, а ветки толще. Скоро деревце из сквера городка Пау-Вила превращается в самое могучее дерево, какое видел Кело в своей жизни. Нет, ни платан возле приходской церкви, ни дуб, что растет на хуторе у Пуча, не такие высокие, не такие раскидистые. И дерево все разрастается, и зеленые листья на одних ветках одного оттенка, на других — другого… Только что там было всего одно дерево, а теперь целый лес, густой, с лианами, перекидывающимися со ствола на ствол, и деревьев много-премного. Вон на том, в глубине, цветы огромные, словно тарелки, они белые, красные, розовые и как будто из фарфора. Из гущи цветов вылетает птица, перья синие и желтые, красный хохолок; птица пролетает над самой головой Кело.
— Ну как, Микки, что скажешь?
Кело в ответ ни слова. Что тут скажешь? Он уже давно зажмурился, но это не имеет значения. Теперь целая стая мартышек с визгом карабкается вверх по ветвям. Может, заметили пантеру? Кело не может ее разглядеть в такой чаще. Но он видит реку, широкую реку, она течет по лесу. По реке плавают какие-то бревна, наверное, это крокодилы. Ну да, один шевельнулся! На берегу реки пятеро негров, они голые, статные, высокие, кожа лоснится, в руках копья, длинные-предлинные. А они-то могут разглядеть Кело? Один — царек, наверное, у него на голове какой-то убор вроде львиной гривы, только ярко-красного цвета — поднимает на Кело глаза, и руку тоже поднимает в знак приветствия, и кричит:
— Убалуба!
Кело в ответ поднимает руку:
— Убалуба!
Стоя посреди асфальтированной площадки, в которую вделан стояк с качелями, Виктор смеется:
— Что я тебе говорил?
И тут же прощается:
— Ладно, Микки, меня дома заждались!
Часа два спустя отец находит в сквере Кело, тот все еще качается.
— Ага, вижу, ты начинаешь осваиваться в новом скверике.
Кело был бы не прочь поговорить с отцом о джунглях, о реке с крокодилами, о негритянском царьке, который его приветствовал. Но уж ладно, в другой раз…
Мануэл де Педроло
Жена-незнакомка
Мы встретились возле самого дома. Девушка шла из соседней рощи, а я возвращался из города и у подъезда пропустил ее вперед.
Девушка поблагодарила милой улыбкой, тихонько пробормотав что-то. Так шепчутся в соседнем саду листья, когда их ласкает ветер.
Открыв дверь лифта, я вошел туда вместе с незнакомкой и уже собирался закрыть кабину, но тут появился какой-то невысокий и толстый сеньор. На нем был светлый костюм, который дополняли яркий галстук и сдвинутая набок шляпа. Теперь мы оказались в лифте втроем.
Прежде чем нажать кнопку, я спросил:
— Вам какой этаж?
— Второй, пожалуйста, — ответил он.
Незнакомка не сказала ничего. Я нажал на кнопку, и лифт тронулся.
Девушка, стройная и худенькая, была одета просто и изящно: серая юбка и оранжевая блузка. Сразу бросались в глаза причудливо уложенная волна волос, аккуратные розовые ногти, правильный, мягкий овал лица и маленький острый носик, какой обычно бывает у очень любопытных людей.
Мы поднимались молча. Толстый сеньор заложил один палец в кармашек жилета, а остальные четыре торчали наружу, и казалось, им от этого было не по себе. Девушка с пристальнейшим вниманием изучала носки своих туфелек.
На втором этаже сеньор попрощался с нами и вышел. Когда я снова закрывал дверь, незнакомка сказала:
— Мне следующий.
Это был мой этаж, но я что-то не мог припомнить, чтобы она появлялась в доме раньше. Значит, идет в гости к соседям.
Девушка с удвоенным вниманием рассматривала теперь свои туфли и, видимо, то ли ожидала, то ли побаивалась попыток с моей стороны завязать разговор: ведь мы обычно поступаем именно так, стоит только какой-нибудь женщине попасться нам на глаза. Но я ничего не сказал — она была слишком красива, чтобы выслушивать пошлости.
На третьем мы вышли вместе.
Незнакомка направилась к первой двери, то есть как раз к моей, и принялась искать что-то в сумочке. Я закрыл лифт, а когда обернулся, то с величайшим изумлением обнаружил, что она собирается вставлять ключ в замочную скважину моей собственной двери.
— Сеньорита, — сказал я ей, — по всей вероятности, вы что-то перепутали. Ключ от этой квартиры есть только у меня.
— Что? — удивленно произнесла она, оборачиваясь. — Да это же моя квартира!
— Вы ошибаетесь, — возражение скрашивалось любезной улыбкой, — это моя квартира.
— Вы что, шутите? — Происходящее ее, видимо, немного забавляло, немного возмущало.
— Разрешите, — сказал я и, вставив свой ключ в замочную скважину, открыл дверь, потом снова закрыл и обернулся к ней. Девушка казалась растерянной, словно сомневалась в чем-то: то ли в моем существовании, то ли в своем собственном, то ли в том, существуем ли мы оба на самом деле.
— А теперь попытайтесь отпереть вашим. — Надо было развеять последние сомнения.
Незнакомка попробовала. Ключ мягко повернулся в замке, и дверь распахнулась. Девушка снова закрыла ее.
В полном недоумении мы уставились друг на друга.
— Ничего не понимаю, — сказал я наконец.
— Ничего не понимаю, — повторила она как эхо.
— Это какая-то нелепая случайность, — в моем голосе не было прежней уверенности, — здесь живу я.
— Все это очень странно, но здесь, в этой квартире, живу я, — заметила девушка.
Дело чересчур запутывалось, и надо было наконец во всем разобраться.
— Могу показать вам документы, удостоверяющие, что это мой дом, — сказал я и начал вынимать из портфеля бумаги, протягивая их ей одну за другой и поясняя по ходу дела. — Вот удостоверение личности. Посмотрите сами: улица… номер дома… третий этаж… первая квартира. И на визитных карточках то же самое, и на этом пропуске…
Она внимательно все изучила; но мгновение спустя выяснилось, что и у нее документы были в полном порядке. Я и глазом моргнуть не успел, как у меня в руках оказалось ее удостоверение личности, где значилось то же самое место жительства.
Вместо того чтобы внести ясность, подобная проверка документов еще больше запутывала ситуацию.
— Ну хорошо, — дело вдруг показалось мне не столь безнадежным, — давайте попытаемся решить наш спор по-другому. Вы ведь, несомненно, должны помнить расположение комнат и обстановку в собственном доме, не правда ли?
— Конечно!
— Тогда, — продолжил я, — напишем несколько одинаковых вопросов о квартире и пусть каждый письменно ответит на них. А потом войдем и посмотрим, кто из нас прав. Вы или я. У кого не будет ошибок — тот хозяин квартиры. Идет?
— Отлично. — В ее голосе звучало превосходство. — Я согласна!
Мы, как школьники, уселись прямо на ступеньки. Я вытащил из кармана блокнот и вырвал листок для нее. Второй ручки у меня не было, но девушка, порывшись в сумке, в конце концов извлекла оттуда карандаш.
— Ну, вот и отлично. Сначала напишем вопросы. Если хотите, давайте свои.
— Какая разница, — сказала она, — можете спрашивать сами.
— Ну хорошо. Тогда записываем: где расположена ванная: близко от прихожей или нет? Если да, то с какой стороны от нее? Есть ли в столовой картины? Если да, то сколько? Что изображено на первой из них, которая висит слева, сразу как войдешь в комнату? Сколько всего стульев в квартире? Пожалуй, хватит.