На изломе Вечности

Но в глазах волшебника не было уверенности. Напротив, казалось, в них появился страх.

====== 34. Выбор Торина. ======

Торин Дубощит, Торин Защитник… Никакие щиты не помогут теперь, когда перед ним возник призрак, воплощенный в телесной оболочке, Темный Близнец его души.

-Ну что, братец, – улыбка Кровавого Меча была его собственной улыбкой. –Не хочешь узнать, насколько мы похожи?

Торин стиснул кулаки, борясь с желанием наброситься на монстра, который был им самим.

-О да, ударь меня, – усмехнулся Кровавый Меч, откидывая на спину длинные темные пряди. –Но признай, что ты немногим от меня отличаешься.

Я не ты! сквозь зубы пробормотал Торин, глядя на Темного двойника сквозь пот, заливающий глаза. –Я не ты, грязный кровавый выродок!

-Выродок? Как сильно сказано, Меч покачал головой. Продолжая улыбаться. –А разве сам ты лучше? Взять хотя бы этого твоего племянника… неужто ты никогда не желал его? Не желал сжать в объятиях это нежное тельце, прикусить тонкую шейку, почувствовать, как он стонет и дрожит под тобой. Я по крайней мере был честен с самим собой, делая то, что желалось. Старый ублюдок Босли сам не подозревал, что никакого колдовства тут не было. Он лишь дал мне возможность преступить через глупую ступеньку, называемую совестью. Нужен был лишь повод. А мальчишка был хорош! Мягенький и нежный, и красивый, как девка… да что там девки. Он был краше и горячей любой сучки, хоть гномьей, хоть эльфийской. И не стоит так кривить рожу, братец! Можно подумать, сам ты был лучше, когда заставил выть от горя и тоски эту рыжую шлюху как бишь там её, Вриндавани. А ведь эта сучка с самого начала принадлежала мне! Старый хитрожопый ублюдок майяр похитил её и создал ей иную память. И он лгал тебе! Рыжая с самого начала была отсюда. Приманка для глупца, возомнившего себя королем, а на самом деле всего лишь частички меня самого! Нежели ты ещё не понял? Ты часть меня, братец! Всего лишь осколок… Как и твоя шлюшка!

Лжешь, гаденыш! выдохнул Торин, каменея от потрясения, ужаса и странного, рвущего душу восторга. –Ложь от слова и до слова!

Неужели? Меч приподнял бровь. –А ты спроси у него сам!

Он лишь кончиками пальцев коснулся руки Торина и вот они уже стоял не под черным палящим солнцем, на растрескавшейся земле, а в громадном колонном зале. Торин едва не вскрикнул, когда повинуясь движению его двойника, от стены отделились две тени, черные как ночь орки, и нырнули во мрак. А спустя пару секунд звякнули цепи и появились они, волоча изломанное, закованное в цепи существо, в котором нельзя было с первого взгляда узнать Гэндальфа. Торин покачнулся и едва не упал. На волшебнике не было живого места. Серая хламида клочьями свисала с худого, покрытого рубцами и ранами тела.

Сам не свой от противоречивых чувств, охвативших его, Торин шагнул к Гэндальфу. Даже стоя на коленях, волшебник был чуть выше, так, что его лицо было прямо напротив лица Торина. Длинные седые пряди завешивали его, лишь иногда синевой плескали из-под седых бровей.

-Ну, скажи же ему, – усмехнулся Кровавый меч, перехватывая у одного из орков цепь и набрасывая на лоб пленника, вынуждая того приподнять голову. –Давай, скажи ему!

Торин смотрел в синие измученные глаза древнего полу-бога этого и его собственного мира. Гэндальф слабо дернулся, пытаясь опустить голову, но цепь не дала ему этого сделать.

Это правда? тихо спросил Торин. Гэндальф облизал потрескавшиеся губы.

-Не все…

_Так значит, все же правда, – Торин неожиданно ощутил прилив ярости, схватил волшебника за остатки хламиды и рванул, встряхивая, как терьер крысу. –Говори! Я хочу услышать, что скажешь ты!

Разве теперь это имеет значение? болезненно усмехнулся Гэндальф.- Что бы я ни сказал, ты не поверишь. Солгавший единожды, и впредь солжет.

Его голос сорвался в стон, когда стоявший чуть позади Кровавый Меч сдернул цепь и сильно стегнул волшебника. Гэндальф сжался в комок.

-Здесь твоя сила бесполезна, – усмехнулся Темный близнец. Затем поднял голову и улыбнулся Торину.

-Ну что, братишка, разве тебе не хочется врезать этому ублюдку за все его фокусы с твоей бабёнкой и щенком? И за все, что он творил… с нами…

Торин провел языком по губам, действительно ощущая желание причинить боль, желание такое сильное, волнующее и сводящее с ума, что не мог не подчиниться ему. Кровавый Меч с усмешкой перебросил ему конец цепи.

-Давай, отходи его как следует!

Торин усмехнулся, перехватывая тяжелые звенья. Его усмешка была больше похожа на волчий оскал.

-Скажи мне одно, Гэндальф, зачем ты перенес сюда моих жену и сына? Ведь ты обещал заботиться о них там и сделать Тайрина королем.

Гэндальф грустно улыбнулся.

-Я не при чем здесь, Торин Защитник, – покачал он головой. –Этот мир сам призвал их. Рано или поздно миры призывают то, что принадлежит им.

-И меня… -Торин крепче стиснул цепь, беря замах. А потом ударил, вложив в этот удар всю силу…

Кровавый Меч покачнулся, поднеся руку к голове. Затем осел безжизненной тушей.

-Гном, – презрительно хмыкнул Торин, помогая волшебнику подняться на ноги. –Больно хлипкая у него черепушка!

Они снова стояли на выжженной черным солнцем пустоши. Торин непонимающе смотрел на Гэндальфа, который стремительно менял обличие, превращаясь в юного парня. В его руках сверкнуло слепящее лезвие, и Торин радостно улыбнулся, сжав Меч Снов. Он успел полюбить это дивное оружие.

-И все же ты не ответил мне, Гэндальф Серый, – сказал Король под Горой. –Что имел в виду мой двойник, когда утверждал, что я- его осколок?

Волшебник слегка качнул головой.

-Дудочник окончательно скинул покровы сна и начал Игру всерьез. Моих сил не хватит надолго сдерживать Безумие его музыки. Мы должны успеть. А потом клянусь тебе, Торин Защитник, я расскажу все, что ты пожелаешь узнать.

Торин кивнул, поудобнее перехватывая меч. Они двинулись по пустыне, бок о бок, высокий гибкий волшебник и коренастый мощный гном. Торин на миг прикрыл глаза, возвращая в памяти милый облик жены и перемазанную мордочку сына. Неважно, что было. Важно то, что есть. Это было то, что он отчетливо понимал сейчас.

====== 35. Под черным солнцем. Когда разверзается Тьма. ======

Что же с ними?

Ран прикусила губу, прижимая к себе Тем’ра одной рукой и прикладывая вторую к глазам, в попытке рассмотреть в рассветном мареве хоть что-то внизу.

-Волшебник все ещё спит, – Марко устало провел ладонью по лицу. –Но мы…нам нельзя засыпать. Особенно ребенку. Тот, кто уснет- останется наедине с Тьмой.

Его прервало ритмичное постукивание. Это Туомас выбивал ритм на деревянном обломке. Спустя пару секунд его хрипловатый голос вспорол застывшую тишину.

Мы забыли о том, кем были,

Умерев и воскреснув вновь

Мы коленей не преклонили

Пред пламенем черных костров,

Мы падали и вставали,

Идя путями страха во Тьме,

Мы бились о стены, горя в этом адском,

Черном как ночь огне.

Мы брели по пустыне забытых снов,

Позабыв о том, кто мы есть,

Мы стенали от горя, лелеяли злость,

Пестовали на сердце месть,

Мы не помнили, кто мы и откуда пришли,

Лишь тонули в кровавых слезах,

И о том, что есть кто-то, кто любит нас,

Вспоминали лишь в обрывочных снах.

Но любовь, та, что есть, та, что в сердце кипит

Золотым блаженным огнем,

Помогла нам Тьму навсегда победить,

В черном сне став светлейшим сном.

И помня об этой светлой любви,

Мы вступили в безумный бой,

Чтобы в жизнь воплотить то, что было всегда

Лишь только светлой мечтой.

Мама… проворковал Тем’ра, потянувшись к любимому источнику питания. Ран со вздохом выпростала грудь из чашечки и сунула в рот гноменышу, который тут же жадно зачавкал.

Марко улыбнулся, глядя на сгрудившихся пленников крыши.

-Надеюсь, так оно и будет, Туо, – сказал он, положив руку на плечо музыканту. –Твои слова, да Эру в уши!