Страница 37 из 45
Торин приостановился, смахнув пот, заливавший глаза. Они шли уже много часов, волшебник наотрез отказывался говорить, пока не доберутся до места. Наконец гном, не выдержав тяжелой давящей духоты, споткнулся ногой о ногу и растянулся на потрескавшейся черной земле. В глазах было темно, он практически не слышал голоса волшебника, не чувствовал рук, пытающихся приподнять его. Всё глубже и глубже ускользая в беспамятство, он словно за ниточку ухватился за всплывшее имя возлюбленной. Вринда! Он успел только прошептать его онемевшими губами и соскользнул в пустоту… …Свет факела бил в глаза. Торин сел, ощупывая себя. Голова болела в районе затылка, пощупав, он обнаружил кровь на волосах. Упал и ударился?
-Торин! Боги Вечности, Торин, что с тобой?
Напуганная, бледная Вринда склонилась над ним, с тревогой всматриваясь в лицо.
-Что случилось, мой король? Ты поскользнулся? Тебе плохо?
Она присела рядом, убирая пряди, упавшие на его лицо. Нежное личико, пухлые, словно созданные для поцелуев губы. Так непохожа на гномиху!
Он попытался встать, но голова закружилась, и пришлось опереться о плечи девушки, чтобы не упасть. К счастью, кроме них двоих на галерее не было больше никого. Вринда осторожно вела его, время от времени давая отдых, поддерживая, когда голова начиналась кружиться слишком уж сильно.
-Если хочешь, я посижу с тобой, – сказала она, с сомнением глядя, как он уже в спальне пытается устроиться на постели. –Что, все-таки, случилось, мой король?
Вместо ответа он погладил её маленькую белую руку, лежавшую на его груди.
-Останься, Вринда… – сорвалось с его губ раньше, чем он понял, что сказал. Она задрожала, зажмурившись, а из-под густых тяжелых ресниц полились прозрачные струйки слез.
-Торин…
Он притянул её, тихонько поглаживая по хрупкой спинке, чувствуя под пальцами острые крылья лопаток. Она прикорнула словно котенок на его груди, тихо всхлипывая, не делая попыток встать или сопротивляться. Медовые волосы пышной волной рассыпались, укрыв его словно сверкающим покрывалом.
-Вринда…
-Да…мой король…
-Я хочу, чтобы ты стала моей женой. И владычицей Подгорного Королевства.
Она потерлась щекой о его грудь.
-Как пожелаешь, мой господин…
-Вриндавани… моя госпожа…моя королева…
Торин поцеловал мягкие податливые губы, зарылся лицом в пышный мёд волос. Ему хотелось впервые в жизни просто быть обычным мужчиной, гномом, а лучше человеком. Ведь у людей не приняты всяческие ритуалы и положения в браке, как не приняты запреты. Он повернулся, подминая под себя задрожавшую девушку. Она тоненько вскрикнула, когда он ощутимо куснул её за подбородок.
Ты правда хочешь? прошептала девушка, выгибаясь под его жадными поцелуями и укусами. –Хочешь, чтобы я твоей женой стала? Но что скажет твоя сестра? Что скажет она насчет того, что ты избрал полукровку?
-Плевать я хотел на то, что она скажет, Вринда! Я король и ты моя! И никому я тебя не отдам!
Она прижала к себе мускулистое тело, блаженно застонав и вонзив острые ноготки в лопатки Торину. Боль рассыпалась искорками, превращаясь в наслаждение…
-Наконец-то… очнулся…
Торин открыл глаза, глядя в склонившееся над ним лицо волшебника. В горле пересохло, казалось, оно забито песком. Потому ничего не ответил Торин Гэндальфу, с трудом перевернулся и поднялся, пусть и с третьей попытки, встав на ослабелые ноги.
-Уже близко, Торин, – тихо сказал волшебник, глядя в глаза гному своими пронзительными синими очами. –Уже совсем близко. Только что я едва не потерял сознание, прямо перед тем, как ты очнулся. Сделай я это, пришел бы конец как нам обоим, так и всему живому в нашем мире. Совсем силы покинули меня. Но осталось ещё немного, чтобы я смог удержать волну безумия. А ты подойдешь и сразишь врага.
-Гэндальф… прошу, ответь, кто я…и кто Вринда… я должен знать, прежде, чем уйду.
-Просишь? Это так непохоже на тебя, Торин Защитник!
Король устало печально улыбнулся.
Гордость облетает, словно листва по осени… неужто мы лишь тени? Двойники чудовища и красавицы, брошенной к его ногах злой судьбой? Кто мы, Гэндальф?
-Хорошо… но прежде ответь мне на один вопрос, – волшебник чуть наклонил голову и лицо его в колышащемся черном пррозрачном мареве казалось мертвым. –Изменится ли что-то, если Кровавый Меч говорил правду? Разлюбишь ли ты Вринду? И своего сына.
Торин покачал головой.
-Разлюблю? Странное слово… неприятно звучит оно. Ты ведь лучше меня знаешь, гномы любят всего лишь раз. Лишь раз выбирают себе пару…
Хорошо. Тогда я скажу тебе. Кровавый Меч сказал правду. Но лишь ту, что ему была выгодна. Да вы – две части одной души. И да, Вринда из твоего мира и здешняя Вриндавани- осколки той, что зовется сейчас Ран. Это долго и сложно объяснять. Скажу лишь, что только разделив вас, мы могли спасти два мира, обреченных на погибель. Устроит тебя такой мой ответ?
Торин кивнул.
-Значит, дрянь, которой я проломил черепушку, часть меня… что ж, теперь многое становится понятным. Что я должен делать?
Гэндальф вымученно улыбнулся.
Просто иди вперед, пока не упрешься в серебристую скалу. На ней растет одинокое дерево, а под ним сидит мальчик и наигрывает на дудочке мелодию. Всё, что ты видишь, порождено этой безумной мелодией. Но ты пока не слышишь её, на это моих сил ещё хватает. Ступай же, Торин, и помни всего один удар! Ни единого больше!
… Черное солнце светило ярко. Ран шла, двигаясь на звук нереально прекрасной, сумасшедшей музыки. В неё было все, шелест черных ручьев, чья вода давала забвение, танец мертвых, собравшихся чтобы принять роды у земли, крики черных птиц, кружащих в черном небе, безумный смех-плач старых младенцев, корчащихся на коленях у Тьмы.
В далекой сумрачной стране горели небеса
А на полях сожженных нив кровавая роса.
То не Земля, но как Земля...погружена во мрак.
И ею правят Силы Зла и Вековечный Враг.
Лишь сердцем чистый мог закрыть кошмарный Переход,
Но сердцем чистых уж давно не видел небосвод.
Идет дракон, идёт чума и смертью окрылен,
Планетой правит Черный Бог и дьяволов закон.
Неправда! беззвучно закричала Ран, упав на колени. –Неправда!
Торин лежал перед ней, раскинув руки. Громадный, заполнивший собой всю пустыню. Она видела струйку черной крови, льющейся из его рта. Струйку, которая была водопадом Звенящим в сравнении с ней.
-Неправда!!!!!!!! Он не умер!!!!!!! Это ложь!!!!!!
По его телу ползали насекомые, громадные жуки и многоножки размером с питона. Ран со стоном принялась биться головой о землю. Но сильные руки неожиданно обняли её плечи и подняли. Не веря себе, она смотрела на Туомаса, который смотрел на неё сверху-вниз.
Не помни, не жди любовь моя,
Дыханье мое и пламя,
Любовь не уйдет, в наших сердцах
Она остается с нами
На двух островках безумной Земли,
Во тьме простирая руки,
Мы проложили свои пути,
Сквозь тяжкое бремя разлуки.
Два сердца, безумных своей мечтой,
Горящих, любовью полных...
И пусть ты забудешь, моя любовь,
Но сердце твое запомнит.
Ран рыдала, как безумная. Слова песни смешивались в её сознании с чудовищной музыкой этого злого места. И лишь большие руки Туомаса, лежащие на плечах, не давали ей лечь и умереть от невыразимой тоски и горя.
А потом вдруг все закончилось и она поняла, что лежит на жесткой поверхности крыши и её сын выкрикивает на кхуздуле те слова, которые обычно не принято употреблять в приличном обществе.
-Молодец, Туо, – Марко с улыбкой обнял чужемирянина и почти счастливо рассмеялся.
Торин! вначале сонный, а затем вполне себе бодрый голос заставил обитателей крыши подскочить на месте. –Торин! Я должен его найти…
Один из крылатых подхватил волшебника, второй, подчинившись отчаянньй мольбе, взял на руки Ран. Они летели над улицами, покрытыми слоем слабо шевелящихся тел, пока не увидели колесницу, запряженную тремя белоснежными змеями.