Страница 30 из 70
Одна беда, засунуть-то свою гордость я могу, а поставить близких или просто знакомых под удар — нет. Тем более, как бы Шут не ярился, я всё-таки права. Байкерам я никто, некоторым — заноза в заднице, но это единичный случай и шапочное знакомство. Да, для Эльзы и её братьев я член семьи, они для меня сделают всё и даже больше. Но втягивать в эти разборки беременного Эльзёныша, вместе с Венькой и Димычем…
Я сволочь, но не настолько же.
Беззвучно хмыкнула, тихо, устало вздохнув. А ещё я сволочь скрытная. И озвучивать мотивы своего поведения не собираюсь, будь Лёшка хоть трижды самым близким другом после Фроз, умудрившись занять это место за два года.
Вот ещё бы понять, как выбраться из этой петли Нестерова и не загреметь на стол в прозекторской, и можно будет сказать — жизнь удалась. А пока придётся довольствоваться принципом «Я подумаю об этом завтра», пропагандируемым одной киношной героиней.
— Лёш, хватит… — вздохнула, сместив компресс так, что бы посмотреть прямо на друга, сидевшего нахохлившись и дувшегося как мышь на крупу. Ей богу, такое чувство, что я у дитя конфетку отобрала, не дав почувствовать себя великим и всё могущим спасителем невинных дев.
Правда, в каком месте я тяну на эту самую деву, эт прямо-таки вопрос на миллион, не меньше.
— Тьфу на тебя, — помолчав немного, выдал Шут, обречённо вздохнув. — Ладно, конкретно сейчас я ничего делать не буду. Но если я узнаю… А я узнаю, Харон! Если я узнаю, что с тобой что-то снова случилось, то пошлю твоё упрямство в компании с гордостью на воспитательную беседу к Харлею. Уж он-то тебе скажет, куда зачем засунуть то и другое. И может быть, даже одновременно!
— Напугал кота сосиской… — пробормотала себе под нос, вновь надвинув компресс на глаза. Толку от него никакого не было, всё равно уже нагрелся и почти высох. Зато прекрасно маскировал усталый взгляд и жуткое желание понять на чьём-нибудь сильном, мужском плече. Особенно, если этот гипотетический владелец плеча будет молчать и не упрекнёт меня в излишней болтливости. Ну совсем как милый зомбик в моей квартире.
Замерла, зажмурившись и неосознанно надавив пальцами на переносицу. Взвыть не взвыла, но зашипела так, что кобры не то, что удавились, они дружно и скорбно повесились на ближайшей лиане от всё той же зависти. А я, про себя, выждала затейливую и завуалированную фразу, обозначившую в своё время уровень интеллектуального развития одного претендента на моё внимание и личное пространство. Светило медицины от стоматологии, и фиг с ним, что будущее, крайне целеустремлённо добивалось от меня ответа…
И не моя вина, что он ему не понравился. Зато как точно сия формулировка описывала уровень моего соображения в данный, конкретный момент! Как там говорил Шут, вручив мне тамагочи? Должен же у меня быть хоть кто-то живой, благо его можно реанимировать кнопочкой перезагрузки? Чудесно! А у Жмурика такая кнопочка есть или меня таки ожидает планомерное превращение родной квартиры в филиал собственного рабочего места?!
— Лё-ё-ш, — слабо застонала, пытаясь сесть. Организм на такое варварство ответил болью, головокружением и отсутствием тошноты. Последнее радовало просто до безобразия.
Впрочем, после безобразия тоже радовало. Но не сегодня, явно не сегодня.
— Куда рванула, белка больная радикулитом? — скептично поглядывая на мои попытки двигаться, полюбопытствовал Шут, не двинувшись с места и скрестив руки на груди. — У тебя по расписанию постельный режим и отсутствие резких телодвижений, а ты уже собралась радовать своей перекошенной физиономией вашу цирковую труппу!
— Шут, ты от природы такой ядовитый или сказывается моё тлетворное влияние на разложение твоей невинной личности? — язык только чудом не завязался в морской узел от данной фразы, пока я упрямо соскребала себя с дивана. И даже, не иначе как чудом, умудрилась принять вертикальное положение самостоятельно.
— А есть разница? — хмыкнув, он всё-таки подхватил меня под руку и недовольно поинтересовался. — Ну и куда транспортировать твоё тело прикажешь? В морг?
— Туда рано. Я там сутки отпахала, причём внеочередные, имею святое право взять выходной, — от предложения вновь очутиться на работе меня явственное передёрнуло. Нет, я бы с радостью пообщалась с трупами, погоняла санитаров и бумажки бы милостиво заполнила, чёрт с ними, гулять так гулять!
Однако, прежде, чем совать голову в пасть крокодилу, следует хотя бы минимальной линией защиты озаботиться. О гильотине для этого крокодила остаётся пока что только мечтать.
— Домой? — обречённо предположил Лёшка, помогая мне добраться до шкафа с одеждой. Приличный вид закончился при выходе с работы, а уляпаная кровью футболка доведёт соседок до преждевременного приступа усиленного любопытства.
— Угу, — головой кивать не стала, справедливо рассудив, что это явно будет лишним. И дождавшись пока хозяин квартиры сходит за моими вещами, стырила из его гардероба широкую чёрную футболку, с символикой какой-то группы и такую же толстовку. Сам хозяин вещей, обнаружив меня в собственной одёжке только глаза к потолку возвёл и, сунув мне телефон и целлофановый пакет с документами, потащил на руках в сторону выхода.
Вялые попытки сопротивления и ворчание Шут стойко проигнорировал. Доставив меня таким макаром сначала до своей тачки, а потом и до дверей моей квартиры. На вопрос, кто ему будет лечить межпозвоночную грыжу в случае чего, пациент саркастично заметил, что мне до такого веса во век не отожраться. И ни капли не удивился, когда его с такими замечаниями послали в далёкую Антарктиду, медведей и пингвинов пугать.
Ну не совсем так, конечно же. Но зловредный ржач Лёшки слышал, наверное, весь подъезд, пока я усиленно пыталась игнорировать хреновое самочувствие и вспомнить, куда ещё не отправляла этого чёрта. Проблематично, учитывая два года активного знакомства, за время которого тот разве что телят гонять не ходил и то…
Чисто случайно!
Вздохнула, прислонившись лбом к прохладной поверхности двери. Стоило шагам утихнуть где-то внизу, как вся бравада и вся храбрость резко выветрились, оставив после себя усталость, боль и безнадёгу. Это перед Лёшкой притворяться легко, яриться, шутить, язвить и привычно огрызаться. А вот один на один, невольно начинаешь думать о всяком.
В том числе и о том, что случись что на могилке будет всего один венок. От тараканов в моей голове, да и то сомнительно что-то.
Недовольно поморщившись. зашуршала пакетом, выуживая оттуда связку ключей. Щёлкнула замком, в который раз подивившись тому, что с какого-то хрена тот начало заедать, и медленно вползла в родную прихожую, опустив голову и вяло махнув рукой в знак приветствия материализовавшемуся на пороге Жмуру. Хмыкнув, пробормотала себе под нос, проходя мимо него прямо в ванну:
— Дорогой, я дома! Ах, я забыла… Я не замужем…
И только закрывшись на хлипкую щеколду, сползла по стене вниз, обхватив руками колени и не пытаясь даже сдержать хлынувшие слёзы. Отходняк накрывал с головой, выворачивая наизнанку.
Ну здравствуй истерика, давно мать твою не виделись!
***
Сидя на полу рядом с дверью в ванну, он чутко прислушивался к раздающимся изнутри всхлипам. И честно говоря, не представлял, как ему теперь быть. Одно дело привести в чувства после тяжёлой смены. Там хоть понятно в чём причина, чего ждать и как себя вести. И совсем другое банальная женская истерика, которая была страшна ещё и тем, что Женька мало походила на типичного представителя слабого пола.
А значит, что бы привести её в такое состояние, должно было произойти что-то действительно серьёзное. Вопрос только, что?
Вздохнув, Жмур потёр переносицу, прислонившись затылком к выцветшим обоям. И с некоторым недовольством, нехотя признал, что только сейчас, когда девушка оказалась в квартире, тянущее чувство в душе исчезло. Оказывается, он за это недоразумение волновался. Оказывается, бывший труп всё это время напряжённо ждал, прислушиваясь к каждому шороху. Ждал, когда звякнут ключи за дверью, когда щёлкнет замок и ехидный, колючий патологоанатом разбавит его молчание своей бесконечной болтовнёй.