Солдат

Во второй половине дня я спустился на берег реки осмотреть местность. Маскировался я не слишком тщательно, но огня на себя не привлек. По ту сторону широкой реки было все спокойно.

В пустой ферме на берегу мы нашли громадную корзину со свежими яйцами. Я с опаской .взял несколько яиц—с опаской потому, что недавно добродушные, но бережливые голландцы подняли скандал, обвиняя парашютистов 82-й дивизии в грабеже и насилии. Я расследовал этот случай и установил, что голландцы кипятились из-за сущей ерунды: голодные парашютисты забрали из небольшого курятника, принадлежавшего голландцам, цыплят и яйца. Парашютисты сообразили также, что бегущих немцев быстрее и легче преследовать на велосипедах, и поэтому реквизировали несколько велосипедов. Это послужило причиной громкого скандала, й я отнюдь не хотел раздувать нового пожара из-за каких-то яиц. Но я не пробовал свежих яиц с тех пор, как уехал из Англии, и считал их вполне законным трофеем войны. К тому же, если яйца хранить слишком долго, они портятся, и тогда ими можно разве что бросаться. И мы съели эти яйца с большим удовольствием. После разведки, во время которой мы« старались не привлекать внимания противника, я начал серьезно обдумывать положение* Мне казалось, что здесь мы сможем сделать стремительный бросок и захватить за рекой плацдарм шириной около 400 метров до того, как немцы организуют сопротивление. В это время с нами еще не было боевых частей, но я знал, что один батальон 82-й дивизии генерала Гейвина должен подойти сюда с наступлением темноты. Мы дали бы ему отдохнуть до рассвета, а затем перебросили через реку на штурмовых десантных средствах. Так мы и сделали. Батальон беспрепятственно переправился через реку и тут же стал наводить понтонный мост, по которому должны были перейти остальные части,

Мост нужно было построить как можно скорее, потому что один батальон нс мог бы долго удержаться за рекой, в случае если бы немцы энергично контр атаковали его.

Наводили мост два необстрелянных саперных подразделения. Вероятно, одно из них участвовало с бою в первый раз. Начали саперы хорошо, но когда немцы с того берега открыли -по береговому плацдарму артиллерийский огонь, работа замедлилась. Начавшись с редких, случайных выстрелов, огонь становился все сильнее и сильнее. Тому, кто еще никогда не был под огнем, это нс могло понравиться. Саперы попрятались, и работа приостановилась.

Это меня разочаровало. Я подошел к уже законченной части моста и обнаружил, что снаряды падали в реку и взрывались под водой—даже осколки нс долетали до берега. Грохот стоял страшный, но опасность оказалась ничтожной. Вернувшись назад, я позвал к себе командира саперного батальона и нескольких офицеров и серьезно поговорил с ними.

— Несправедливо, что саперы прячутся от опасности, которой подвергаются пехотинцы,— сказал- я им.— Подумайте, сколько пехотинцев будет здесь убито, если мы не закончим мост. Вот что, вы-водите-ка своих ребят из-под деревьев, вытаскивайте их из канав и продолжайте работу. Нужно немедленно навести мост.

И что же? Это оказало действие. Саперные офицеры быстро собрали своих людей, и мост длиной в 360 метров был построен за 15 часов. Такой отличной работы под огнем я еще никогда не видел.

По первоначальному распоряжению, мой корпус должен был переправляться севернее, в полосе наступления английских войск, а после переправы выдвинуться в отведенный ему район и начать наступление оттуда. Теперь, когда у нас был свой мост, я уже не видел в этом смысла и в вежливом письме командиру 8-го корпуса генералу Баркеру сообщил, что мы будем переправляться по своему мосту и не станем беспокоить’ его.

Здесь у нас произошел один комичный случай. 6-я английская воздушнодесантная дивизия, входившая в состав моего корпуса, все-таки персправил-ась в английской зоне боевых действий. Командир английского корпуса установил очередность переправы по своему мосту. Сначала он пропускал танки, а так как он недолюбливал воздушнодесантные части, то запретил им приближаться к береговому плацдарму, прежде чем не перейдут танкисты. Это возмутило .моих парашютистов, и несколько смышленных солдат пошли на хитрость. Солдаты воз-душнодесангных частей носили красные береты с черной полосой, а танкисты — черные береты. Десантники вывернули свои береты наизнанку и, замаскировавшись под танкистов, переправились под носом у постов военной, полиции. Так ofih перешли на южный берег, где и присоединились к нам. Это было ловко сделано.

Корпус — крупное соединение. Вместе со всеми частями поддержки, приданными пехотным дивизиям,— танковыми, артиллерийскими, саперными и подразделениями связи — общая численность личного состава корпуса может достигать 150 тысяч человек, и передвигать ИХ не так просто, как фигуры на шахматной доске. В этой операции воздушнодесантные части 18-корпуса установили, вероятно, рекорды по быстроте передвижения. Менее чем за неделю мы сделали на грузовых ма- ♦ шинах и виллисах около 500 километров из Рурского . бассейна к южному берегу Эльбы и переправились через эту широкую, полноводную реку. На протяжении почти 100 километров мы наступали на дезорганизованные немецкие войска, идя на соединение с русскими, и выполнили это ма 48 часов раньше, чем было намечено планом. По-моему, никогда в военных действиях фактор времени нс использовался так эффективно и никогда еще части американской и английской армий не действовали так согласованно.

Примером этого тсЛого взаимодействия может служить следующий факт. В самом начале операции меня посетил генерал Демпси, который, как и я, отлично понимал, что наш удар должен сокрушить немцев, находящихся между нашими армиями и войсками русских. Для престижа Британской империи очень важно, сказал он' мне, чтобы по моему плану наступления 6-я английская воздушнодесантная дивизия, входившая в мой корпус, первой встретилась с русскими войсками. *

Я всегда испытывал глубокое уважение к Демпси — великолепному солдату, под руководством которого я когда-то служил. Но это требование сорвало бы мои планы наступления. Я уже наметил выбросить вперед

7-ю бронетанковую дивизию генерала Хасбрука. На юге с такой же быстротой должна была двигаться 82-я дизнзия, которая уже привыкла к стремительным переброскам. Позволить 6-й воздушнодесантной дивизии первой установить контакт с русскими означало бы, что ей придется перерезать по диагонали полосу наступления 7-й бронетанковой дивизии, а это могло бы вызвать невероятную путаницу на дорогах. Все это я объяснил Демпси, и он согласился со мной.

Но возвратившись к себе в корпус, я снова начал продумывать этот вопрос. Я вспомнил, в каких тяжелых боях участвовали англичане, вспомнил катастрофу в Дюнкерке, спокойное мужество английского народа во время бомбардировок немецкой авиации. И я пересмотрел свой план наступления, разрешив командиру 6-й английской воздушно десантной дивизии генералу Болсу действовать более свободно. С изумительной быстротой англичане продвинулись вперед и соединились с русскими всего через час после того, как 82-я дивизия встретила пере-

довые подразделения красных. Вероятно, Демпси высоко оценил наш поступок. Вскоре я получил от него любезное письмо, в /котором он горячо благодарил меня.

Я хорошо помню одну очень тонко составленную директиву англичан, которая устанавливала правила отношения английских солдат к русским. С нашими русскими союзниками следует обращаться учтиво, гласила эта директива, но не допускать чрезмерных излияний дружбы. Такое отношение англичан, указывалось далее, русские восприняли бц, как свидетельство военного превосходства советских солдат над англичанами, но это не оскорбляло бы достоинства англичан, так как в то время пи американские, ни английские солдаты не имели основания считать себя хуже каких-либо солдат в мире.

Достижениями корпуса на этом пути к победе гордится каждый из нас, участвовавший в наступлении. Мы прошли почти 100 километров в глубь Германии, захватив свыше 3000 квадратных километров ее территории. Мы взяли 359 79G пленных, в том числе 50 германских генералов, уничтожили и захватили громадное количество танков, орудий и самого различного военного имущества. Мы прошли на 50 километров восточнее той линии, которая была предварительно намечена для встречи союзных войск с русскими. Затем по приказу Монтгомери я крепко зацепился за эту «Висмарскую подушку», так как она могла быть использована для переговоров. Мы взяли ее силой оружия, но уступили позднее русским. Дипломаты' и политики решили отнять ее у солдат. Вероятно, для это-го были веские основания, но я очень сожалел, что нам пришлось расстаться с живописным Мекленбургом. Солдату всегда обидно отдавать землю, которую он завоевал, хотя бы даже союзникам.