Тамара и Давид

Царица ждала, что Микель откажется от своих дерзких речей и найдет для беседы с нею иные слова, более сдержанные и приличные. Но патриарх гордо выпрямился, расправил бороду и, вопреки благоразумию, произнес высокомерно и заносчиво:

— Богоотступник тот, кто поднял меч, обагрил себя кровью законного наследника Иверии, не загладив своего греха церковным покаянием, устремился сделать новое зло и путем обольщения пробиться к трону. Бог не даст совершиться этому преступлению!

— Более греха на том, кто принимает клевету на невинного и бесчестит его, не имея к тому достаточных оснований, — возразила Тамара с непоколебимой твердостью, исключавшей всякую надежду на проявление с ее стороны уступчивости и снисходительности. — Никому из нас не ведомо, от чьей руки погиб Демна, и никто не посмеет утверждать, что царевич Сослан повинен в его смерти.

— Запрещаю тебе общение с богоборцем, который рождает в тебе такие нечестивые мысли! — вдруг произнёс Микель спокойно, но с холодной непреклонностью. — Я не разрешу твоего брака с преступником!

— Вы забыли, святой отец, что сказано в писании: «Кого бог сочетал, того человек да не разлучает», — проявляя полное непослушание, ответила царица. — Мы обручились перед богом, и я утверждаю твердо и неизменно, что не изберу иного мужа, кроме Сослана, никогда не нарушу своей клятвы и сохраню ему верность до смерти!

Тамара говорила негромко, ничуть не повышая голоса, чтобы не раздражать патриарха, но Микель вдруг встал с кресла и поднял руку:

— Если сей преступник немедленно не покинет пределы нашего отечества, а будет возбуждать умы и соблазнять верных чад церкви, — грозно, точно в исступлении, произнес он, — то властью, данной мне свыше, он будет отлучен от церкви и предан проклятию! Да изымет его христианское общество из своей среды, пусть ни одна церковь не даст ему убежища. Всякий, кто убьет его, да совершит суд божий!

Хотя царица была ко многому подготовлена и ждала всяких нападений и покушений на царевича Сослана, однако заявление Микеля поразило ее тем сильнее, чем меньше она имела средств бороться с его жестоким и несправедливым решением. Она хорошо знала, что отлучение от церкви, особенно, если бы Микель предал Сослана публичному проклятию в храме, влекло за собой лишение всех прав и ставило его вне закона. Каждый из его врагов мог взяться за меч и убить отступника, никто не посмел бы вступиться за отлученного. Тамара ни минуты не сомневалась, что Микель мог привести свою угрозу в исполнение, и долго молчала, думая, как избавить Сослана от неминуемой гибели и отвести от него опасность вечного изгнания.

После долгого безмолвия, когда, казалось, противники испытывали стойкость и силу друг друга, Тамара, к изумлению патриарха, вместо слез и мольбы о пощаде, спокойно произнесла:

— Игумен Крестного монастыря Антоний просил меня отправить посольство к Саладину для выкупа древа креста. Царским послом мы решили отправить царевича Сослана, которому даны будут чрезвычайные полномочия вести переговоры с султаном. Дайте ему ваше пастырское благословение и молите всевышнего даровать ему свою милость.

— Благославляю и разрешаю! — милостиво произнес патриарх, обрадованный и удивленный тем, что царица по собственному изволению решила отправить Сослана в Палестину, тем самым идя навстречу его желаниям и осуществляя планы, которые он втайне начертал в своем уме. Теперь у него не было больше никаких оснований ссориться с царицею, и он пожелал вознаградить ее за проявленное послушание и кротость.

— Великое дело совершит он, если привезет древо креста, — благосклонно сказал Микель. — Да благословит его бог искупить свой грех и послужить церкви! Обещаю даровать ему полное прощение и примирение! Церковь примет его в свое лоно, и он сможет спокойно пребывать в Иверии.

Впервые после нескольких лет борьбы, вражды и недоверия между патриархом и царицей не было никаких разногласий, и они оказались единодушными в принятом решении. Теперь у Микеля совершенно изменилось настроение, и царица предстала перед ним совсем в ином свете. Он даже решил не упоминать пока о ее предполагаемом замужестве, находя, что достигнутая победа уже решает ее брак с русским князем в будущем; успокоившись на этой мысли, сделался весьма любезным и обходительным. Он попросил царицу отправить подарки греческим монастырям и патриарху в Константинополь вместе с его духовным посланием и, зная, как царица принимала близко к сердцу дела милосердия, подробно рассказал ей о намеченной помощи вдовам и сиротам. Затем он как министр просвещения обсудил с ней вопросы образования и воспитания в школах, преподавания философии, истории и словесности, наряду с богословием; они долго и дружески беседовали, быстро приходя к взаимному пониманию и согласию. Микелю во время беседы даже казалось, что умнее, краше и боголюбивей их царицы нет никого на свете, и, уходя, он еще раз пообещал простить Сослана, если он привезет древо креста в Иверию. На прощание он напутствовал ее как благословенную и именитую царицу, которой надлежит совершить славные дела и возвысить свое отечество.

Похвалы и любезность Микеля не растрогали и не воодушевили Тамару, но его обещание примириться с Сосланом влило в ее сердце глубокое успокоение и надежду на светлое будущее. Теперь она более не страшилась ни разлуки, ни интриг противников, находясь в твердой уверенности, что Сослан своей храбростью и воинственным рвением преодолеет все препятствия, выкупит древо креста у Саладина и привезет его в Иверию.

ГЛАВА VII

В столицу Иверии с большой пышностью прибыл князь Юрий. Он ехал со своей дружиной, хорошо вооруженными всадниками, как и подобало сыну великого русского князя Андрея Боголюбского, сзади шли мулы, на которых навьючены были тюки с одеждой, провизией и дарами. Юрий вез в подарок царице изящные эмалевые украшения, приобретенные им во время пребывания в Константинополе, индийские тончайшие ткани, меха и пару ручных барсов.

Князь Юрий был в наилучшем расположении духа, шутил со своим верным дружинником Романом и заранее представлял себе все прелести отдыха в резиденции иверских царей, издавна славившихся своим гостеприимством, богатством и великолепием придворной жизни. Он думал об охоте, о пирах, развлечениях, рыцарских состязаниях и стремился скорей увидеть царицу и познакомиться с жизнью народа, который издавна привлекал его внимание своей храбростью, твердостью в вере и мужественной борьбой с мусульманством.

В таких приятных мыслях незаметно закончилось путешествие, и князь Юрий вступил в столицу, совсем неподготовленный к тому, что его там ждало. Даже осторожный Роман, всегда с боязнью относившийся к каждому их новому переезду, на этот раз ехал спокойно и беззаботно и во время остановок вел продолжительные беседы с населением, встречавшим и провожавшим их большим радушием и гостеприимством.

Их встретили в столице с царскими почестями; отвели роскошное помещение в загородной вилле Абуласана, окружили блестящей свитой царедворцев, одарили богатыми и разнообразными подарками и проявили столько внимания, радушия и любезности, что князь Юрий оказался в приятном плену, лишенным всякой возможности самостоятельного и свободного общения с людьми.

Подобный хитрый прием, употребленный Абуласаном, вначале не был замечен Юрием, полагавшим, что его конница и богатое вооружение произвели такое неотразимое впечатление на иверских вельмож, что они стали заискивать перед ним и искать его дружбы. Однако Роман сразу заподозрил в поведении окружавшей их придворной знати известную преднамеренность и недоверчиво приглядывался к окружающим, ко всему прислушиваясь и пристально наблюдая за новыми друзьями своего князя. Пока Юрий развлекался с ними то на охоте, то в конных состязаниях, то проводил время на веселых пирах и собраниях, Роман исходил всю столицу, побывал в различных монастырях и свел дружбу с Арчилом, восхищаясь его искусством ковать оружие и делать булатные клинки, которым, по его мнению, не было равных на всем свете. Он уговорил Юрия заказать ему саблю и украсить рукоятку драгоценными каменьями. Он подробно рассказал Юрию, какую мудрую политику проводит царица, покровительствуя ремесленникам и торговцам, какую обширную торговлю ведет с заморскими странами — в первую очередь с Индией и Аравией.