Страница 103 из 107
Без единого выстрела власть в городе перешла к земской управе, где скрытно работали большевики. И только в крепости засели офицеры, не пожелавшие пойти с Извольским.
Батарея Горбова, оставшаяся на высотке, открыла огонь по крепости.
— Сдавайтесь! — кричали офицеры из отряда Извольского.
Осажденные ответили огнем.
— На штурм! — приказал Извольский. — За свободную Россию! За нашу родину!
Пуля сразила его в сердце.
Над городом поднялось холодное солнце. По улицам неслась песня:
Это шли из Уссурийской тайги партизаны. Впереди ехали командиры: Безуглов, Машков, Петров-Тетерин, Шевченко, Глазков, Аврелин.
Пламенели боевые знамена.
Квартира «адвоката» Ягодкина так и осталась нелегальной квартирой Лазо. Из Гордеевки приехала Ольга Андреевна с дочкой. Перед отъездом Меланья Сидоровна сказала ей:
— И чего тебя носит туда и обратно? Себя мучишь и дите мучишь.
— Я больше в Гордеевку не вернусь, — ответила Ольга.
— Пригляделся кто в городе?
— Мужа нашла.
Меланья Сидоровна отвернулась. Ольга Андреевна поняла свою ошибку — ее слова растревожили незажившую рану.
Приехав во Владивосток, Ольга первым делом явилась к Пригожиной. Та душевно обрадовалась.
— Толя опять запропастился, — пожаловалась Нина, — вы знаете, мне даже пришлось однажды выдать его за своего жениха, когда нагрянули контрразведчики.
— Знаю, Ниночка, большое вам спасибо, что уберегли его. А теперь я могу вам сказать его настоящее имя: Сергей Лазо.
Если бы в эту минуту в комнате разорвалась бомба, то Пригожина не так удивилась бы, как словам Ольги Андреевны.
— Что с вами, Ниночка? — спросила она, глядя на обомлевшую Пригожину.
— Неужели Лазо ваш муж? — с трудом выговорила Нина. — Неужели Толя, которого я скрывала, который так запросто приходил ко мне и называл меня не иначе как Ниночка, Сергей Лазо?
Ольга Андреевна молча улыбалась и кивала головой, укачивая раскричавшуюся Адочку.
— Теперь он ко мне не придет, — добавила с грустью Нина.
— Я сама его редко вижу, — призналась Ольга, — он теперь работает двадцать пять часов в сутки и крадет лишний час у наступающего дня.
— И не говорите, Оленька, разве я его мало журила за бессонные ночи? Господи! Значит, Анатолий Козленко, Анатолий Гуран и Сергей Лазо — одно и то же лицо? Ну кто бы мог подумать?!
В первое же воскресенье Сергей Георгиевич пришел к Пригожиной. Он обнял ее и крепко поцеловал.
— Спасибо, родная, за все!
Пригожина заплакала.
— Ну как не стыдно? Взрослая, а глаза на мокром месте.
— Я от радости.
— Ваш Красный Крест, Ниночка, убрался восвояси, — сказал Лазо.
— Я не жалею, но придется искать работу.
— Работать вы будете в Военном совете.
— Неужели это правда, Толя?.. Извините, не Толя, а Сережа… И не Сережа, а Сергей Георгиевич.
— Правда, Нина Николаевна.
Он простился с ней, оставив ее совершенно растроганной.
Первое легальное собрание городского партийного актива приняло решение — создать Военный совет из трех человек: Сергея Лазо, Всеволода Сибирцева и Алексея Луцкого. Председателем совета был избран Лазо, ему же была вручена власть председателя Приморского правительства.
Стоял морозный, туманный февраль.
Из Хабаровска удрал последний атаман — Калмыков. Ограбив перед бегством банки и захватив тридцать шесть пудов золота, он скрылся по реке Уссури в Маньчжурию. Японцы, уйдя из Забайкалья, Читы и Благовещенска, стянули свои войска в Приморье. Они не собирались эвакуироваться под предлогом защиты своих подданных и лишь радовались тому, что американские корабли покинули Владивостокский порт.
Вступать в открытую борьбу с японцами Приморское правительство воздерживалось — силы были неравные. Оставалось дожидаться прихода частей Красной Армии.
В эти дни Лазо решил выехать в районы расположения партизанских отрядов. На станции Владивосток стоял под парами поезд. Сергей Георгиевич подъехал на автомобиле к вокзалу и прошел на перрон. Его вагон стоял на том самом месте, где год назад он прощался с генералом Рождественским в присутствии контрразведчиков Корнеева и Лимонова.
Начальник станции дал отправление, и машинист без гудка пустил паровоз.
На станции Раздольная к вагону подошли два японских офицера. Перед ними тотчас вырос Машков, назначенный Лазо комендантом поезда. Виктор Иванович успел во Владивостоке достать новый бушлат, тельняшку и бескозырку, пришив к ней свою старую ленту.
— Фи разрешайте нам фойти фагон? — спросил один из офицеров.
— Запрещено! — ответил Машков и положил руку на деревянную кобуру маузера. — Здесь едут представители флота.
— Мы хотим проферяйт.
— Чего? — склонив чуть набок голову, спросил Машков и шутливо погрозил пальцем.
Офицеры переглянулись и отошли.
Днем прибыл в вагон Безуглов, вызванный Лазо. После бегства розановских офицеров партизанские части покинули город. Покинул Владивосток и отряд Безуглова.
— Японцы бывают в отряде? — спросил Лазо.
— Отбою от них нет, Сергей Георгич, но дальше часовых они никак не могут пролезть. — Степан Агафонович почесал темя. — Я бы их пугнул, да боюсь — можешь осерчать.
— Нельзя, Степан!
Безуглов по голосу почувствовал, что предупреждение Лазо серьезное.
— Упаси боже! — сказал он, пытаясь успокоить Лазо. — Но только народ уж очень осерчал. Своих, говорят, прогнали, а самураев боимся.
— Степан Агафонович, я еду в Никольск, а оттуда в Гродеково к Шевченко. Тебе приказываю собрать бойцов, передать им мой привет и сказать, что время работает на нас. Советская Россия укрепится и заставит японцев убраться из Приморья. А пока надо крепить дисциплину. На днях отряд будет переименован в номерную воинскую часть. Бойцы получат обмундирование. Ясно тебе?
— Все ясно, товарищ главком.
— Я теперь больше не главком.
— А для нас — каким ты был, таким и остался. Шевченко низко кланяйся от меня.
Уходя из вагона, Безуглов поманил пальцем Машкова и сказал:
— Храни его! Тут, видишь, полным-полно… Недоглядишь…
Он пригрозил кулаком, спрыгнул с верхней ступеньки на путь и поспешил к казаку, державшему за узду безугловского коня. Легким движением Степан вскочил в седло. Конь, распушив пышный хвост, выгнул шею колесом и застучал звонкими подковами о булыжную мостовую.
Ночью Лазо отправил Военному совету телеграмму:
«Подготовьте приказ о переименовании Сергеевского отряда в 1-й Дальневосточный полк. Командир Безуглов. Необходимо снабдить полк небольшим типографским станком («американкой» или «бостонкой»), шрифтом, наборщиком, достаточным количеством письменных принадлежностей, а также обмундированием, медикаментами, картами, палатками».
Из Никольска Лазо сообщил:
«Попали на заседание военревштаба совместно с нашим командным составом. Заседание произвело на нас хорошее впечатление своим деловым характером и отсутствием многословия. При нас был скоро разрешен ряд вопросов, после чего мною был сделан краткий доклад. На другой день утром состоялось общее собрание 33-го стрелкового полка, а днем собрание Дальневосточного кавалерийского полка и партизанского отряда. Слабым местом никольцев, безусловно, является то, что среди гарнизона почти не ведется политико-воспитательная работа. Это положение можно облегчить, командировав сюда работников из Владивостока.
На собрании командиров и представителей от частей мною был сделан подробный доклад. Собрание носило очень оживленный характер. Общее впечатление хорошее. Части настроены революционно. Высший командный состав весь назначен заново. Из среднего комсостава половина осталась на местах, другая — вновь назначена.
В плохом состоянии партизаны, они до сих пор полностью не вооружены и не обмундированы».