Страница 20 из 23
Авторы статьи «агитировали» за Государственную думу, которая, по их мнению, могла бы дать русской жизни соборный характер, но не забывали и о церкви, которую чаяли видеть «независимой, не обусловленной никакими формами государственной жизни, свободной», «самодовлеющей, самоценной, не входящей, как часть, во что-нибудь, но способной заключить в себе все как части»[180]. В октябре 1905 г. нарастающий накал социальных страстей привел к тому, что общественные задачи вышли в деятельности группы «32-х» на первый план и до некоторой степени обособились от задач внутрицерковных.
Еще одна записка этой группы была опубликована в № 43 журнала «Церковный вестник» от 27 октября 1905 г. и представляла собой воззвание «Собратьям-пастырям всех исповеданий и всем, кому дороги заветы Христа, о страшных событиях наших дней»[181]. В ней, в частности, говорилось: «“Осужден, чьи уста будут молчать в эти дни”, кто с криком боли и ужаса, с мольбой и протестом не встанет на дороге насилия. Безмолвствовать не время: должно всем, у кого еще бьется сердце в груди и действует разум, напрячь все усилия, чтобы остановить начавшийся грозный поток всесокрушающего зла..…»[182].
В записке напрямую не шла речь о политических симпатиях петербургских священников, но недвусмысленно приветствовалась «эра свободы для всех граждан России» и осуждались насильники, дающие антихристианские предписания «не жалеть патронов»[183].
Нетрудно заметить, что и по стилю, и по проблематике эти записки отличались от двух предыдущих: место богословских рассуждений со ссылками на Священное писание и святоотеческие источники заняли горячие публицистические речи, проповеди, призывы, подчас окрашенные характерной политизированной лексикой эпохи.
17 октября 1905 г. был опубликован манифест императора Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка», провозгласивший неприкосновенность личности, свободу слова, собраний, союзов и объявивший о созыве Государственной думы с законодательными правами.
Карташев указывает, что именно «доверяясь манифесту 17 октября», кружок петербургских священников решил объявить себя Союзом ревнителей церковного обновления «с органической тенденцией всякого союза к расширению своих функций»[184]. Внутренние причины изменения статуса группы были указаны в предисловии к сборнику «К церковному собору»: «Расширившись в своем составе вступлением новых членов, духовных и светских, и сознавая необходимость еще большего расширения, а вместе с тем не только теоретических работ, но и соответствующей практической деятельности, – группа “32-х” петербургских священников предположила наименовать себя Союзом Церковного Обновления»[185].
Пока не обнаружены документы, свидетельствующие об официальной регистрации Союза, возможно, потому, что не была еще выработана система регистрации подобных объединений. В своих письмах свящ. Константин Аггеев впервые называет «пастырский кружок» «союзом» 23 сентября 1905 года. Однако для него это наименование – признак внутренней организации («Пастырский кружок наш стал на твердую почву самоопределения. Все ведение дела передано в бюро. Ему предоставлено выработать устав союза..…» (С. 336)), а не внешней регистрации. В начале октября он сообщал, что Союз обрел название и устав: «Тебе известно то, на какой плодотворный путь в организационном отношении стал наш кружок. Выбрали подготовительный Комитет, который на своих плечах несет всю работу. В предварительных заседаниях мы выработали Устав “Союза церковного обновления”, проштудировали доклад свящ. Егорова “Государственная Дума и пастырь церкви”, доклад Н. П. Аксакова “По поводу предложений Обер-Синоду о предстоящем ц<ерковном> соборе”. И все это огромное дело представили на заседание Союза» (С. 338). Однако в том же письме он сетует: «Наш Союз вещает мне новые тучи. Существование его противозаконно. И все же мы будем собираться» (С. 339).
В сборнике «К церковному собору», выпущенном в феврале 1906 г., все еще указывалось, что кружок встретил затруднения к переименованию и поэтому сохраняет также и свое прежнее название «группа петербургских священников».
Тем не менее в № 46 «Церковного вестника» от 17 ноября 1905 г. было опубликовано первое объявление Союза. В объявлении говорилось: «К некоторым членам группы “32-х” петербургских священников неоднократно поступали запросы о том, как и где можно получить сведения о деятельности этой группы, приобрести ее издания, вступить с нею в отношения и прочее. В виду этих запросов названная группа, точнее, – “Союз Церковного Обновления” с готовностью протягивает руку общения всем сочувствующим делу полного и всестороннего обновления нашей церковной жизни и просит тех, кто пожелал бы иметь какое-нибудь сношение с “Союзом”, судя о нем по обнародованным уже от группы “32-х” священников запискам, обращаться по адресу: С.-Петербург, Петроградская Сторона, Малая Дворянская, д. 2, кв. 6. – в “Союз Церковного Обновления”. Другие газеты, в особенности провинциальные, просим перепечатать»[186].
В январе 1906 г. это объявление было повторено в журнале «Церковно-общественная жизнь», издаваемом при Казанской духовной академии, что свидетельствовало о стремлении членов Союза сделать организацию всероссийской. В декабре 1905 г. казанский журнал обнародовал статистику: членов Союза, духовных и светских, было шестьдесят человек. Как писал Карташев, «оказавшись невольно в голове движения всего белого духовенства и побуждаемый призывными голосами из провинции, кружок почувствовал сугубую нравственную обязанность работать в раз принятом направлении» [187].
Члены Союза озаботились составлением и опубликованием программы, подчеркнув необходимость полного обновления
современного им церковного строя и возрождения церковной жизни. Программа была обнародована в журнале «Церковно-общественная жизнь» (1906. № 5) и только затем перепечатана в журнале «Церковный вестник» (1906. 9 февр. № 6).
Программу предваряла преамбула, связывающая движение церковного обновления с общественными процессами, всколыхнувшими русское общество в ходе революции 1905 г.: «Могучее освободительное движение, властно захватившее собою все слои русского общества, все ведомства и учреждения, не могло не отразиться в должной мере и на положении русской церкви и духовенства»[188]. Последние пункты программы возвращались к проблеме взаимосвязи церкви и общества, но на ином уровне – церковь призывалась к деятельности по преображению мира: «П. 11. Союз признает, что Церкви принадлежит обетование обновить весь мир и что свободная наука, искусство и культура представляют не только могучее средство этого обновления, но и не преходящие элементы Царства Божия». В последнем, 12-м пункте, декларировался «взгляд на весь мир как на область, подлежащую претворению христианами в Царство Божие».
В первом пункте своей программы Союз церковного обновления заявлял, что он «общей целью своей ставит служение делу обновления церковной жизни в смысле свободного, верного вселенскому христианству, всестороннего церковного творчества на основе всеобъемлющей христианской истины». В формулировке основной цели организаторы старались гармонично соотнести две стороны жизни Церкви: ее непрестанное, свободное и творческое развитие, движение, обновление и ее незыблемую укорененность во Христе, верность Преданию и Писанию. Дальнейшие пункты программы раскрывали, в чем именно в настоящий момент члены Союза видят пути обновления церковной жизни.
180
Там же. С. 10.
181
Церковный вестник. 1905. 27 окт. № 43. С. 1363.
182
Там же.
183
Намек на приказ петербургского генерал-губернатора Д. Ф. Трепова: «Холостых залпов не давать и патронов не жалеть!», отданный 14 октября 1905 г.
184
Карташев А. В. Русская Церковь в 1905 г. С. 12.
185
К церковному собору. С. VII.
186
Церковный вестник. 1905. 17 нояб. № 46. С. 1469.
187
Карташев А. В. Русская Церковь в 1905 г. С. 12.
188
Здесь и далее программа Союза церковного обновления цит. по: ЦОЖ. 1906. 20 янв. № 5. С. 185–186.