Дис

Прошло около двух часов. Антон за это время успел уже немного размяться, соскочив с Гнорха и полетав вокруг него. Он подлетел один раз даже к самой морде животного и дотронулся до его век. Но нет, Гнорх, по всей видимости, тоже спал. Хотя, как и говорила ему Люн, он и во время сна не складывал своих крыльев, а поэтому все еще продолжал ускоряться, подгоняемый световым ветром с Арона. Слишком далеко от него Антон побоялся отлетать, отчего, еще немного покружив метрах в двадцати, уселся на свое прежнее место. Но вот наконец проснулась и Люн. Девочка сначала сладко потянулась, посмотрела вокруг, а затем и приветливо улыбнулась ему. И у Антона от этой улыбки как-то сразу отлегло от сердца. Нет, он все же не был одинок в этой пустоте. Такое близкое и теперь уже по-настоящему родное создание было рядом, а значит он все-таки сможет перенести все тяготы путешествия и долететь до намеченной цели. А то ведь ему и вправду уже не раз приходила в голову мысль, чтобы вернуться. Вот так просто бросить все и лететь скорее назад. Поскольку еще только второй день пошел от их месячного путешествия к Сатурну, а он уже с трудом сдерживался. Подумал он и о Люн, а именно о том, как же она могла здесь находиться так долго одна. Ведь не боялась же. А может и боялась, но все-таки терпела. «Бедный ребенок», — прошептал он тихо, после чего вновь обнял ее сзади и прижал к себе. А Люн и не стала сопротивляться. Она все тоже очень хорошо понимала и чувствовала. И ей, на самом деле, тоже было сейчас очень страшно.

Наконец они разговорились. Люн стала вновь рассказывать Антону о своем мире, а он не переставал задавать вопросы. Выяснилось, например, что глаза у Люн были такие зеленые, потому что такой была ее сфера.

— У нас цвет глаз совпадает с цветом сфер, — пояснила она. — Поэтому всегда можно заранее знать, что за эл стоит перед тобой. И на самом деле различных вариантов цветовых оттенков существует огромное множество. Это могут быть и ярко зеленые глаза…

— С салатовым отливом, — тут же добавил Антон.

— Да, — чуть сбившись с мысли, продолжила Люн, — и темно-зеленые. И, как я уже говорила, серые. И коричневые. Вот только таких элов уже очень трудно встретить, потому что они крайне редко выходят за пределы своих сфер. А вот эла с красными глазами, — Люн посмотрела на Антона, — ты не встретишь вообще нигде. Потому что они полностью изолированы и не могут выйти на общие территории.

— А что с черными сферами? — снова спросил Антон, которого этот вопрос почему-то сильно интересовал.

— Таких не бывает, — ответила Люн, — ну-у, или бывает, наверное, но я ничего такого не видела. Ходят, конечно, разные слухи, что на большой глубине в толще атмосферы Эо такие сферы все же встречаются, но, признаться, я даже не знаю правда это или нет.

— Да-а, — протянул Антон, — представляю себе, что за существа живут в них. Но ведь, так выходит, что вы даже таким элам, хотя бы и теоретически, но предоставляете возможность для самореализации, пусть всего лишь и на их, отдельной территории.

— У тебя богатое воображение, кротик, — улыбнулась Люн, — но, вообще — да. И к тому же, как я уже говорила, злодеи ведь не виноваты, что они злодеи. Просто так уж их природа создала, а общество подчас, поспособствовало.

— И что же, если судить по твоей логике, то даже таким, самым ужасным представителям вашей расы, которые причинили столько бед и страданий окружающим, будет даровано забвение? Ведь они, возможно, смогли полностью реализовать себя и натворили столько злого и жестокого, сколько пожелали?

— Не знаю я, кротик, — Люн вздохнула, — но теоретически, да. Хотя, я и сама в этом иногда сомневаюсь. Но давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. А то тут от черного, — она повела рукой, указывая на окружавший их однообразный пейзаж, — и так уже в глазах круги.

Они перешли на земную тему. Люн рассказала Антону, что все земные государства, со всеми там их властями и прочим, есть не что иное, как простые тепловые ячейки Бринара, образовавшиеся из-за тепла идущего с Арона, а так же от обыкновенных человеческих душ. Они стянуты каждая к своему центру био-гравитацией, прямо как живые клетки с их ядрами. Однако, поскольку в людях не только живое есть, то границы этих государств часто проходят вдоль объектов неживой природы, таких как реки, горы и прочее. Мировые войны? Нет, Арон тут был ни при чем. «Это вы сами себе все устроили, потому что получили в свои руки слишком мощное оружие. И только потом, после создания оружия ядерного, испугались, по сути, самих себя». Еще же Антон спросил, почему Люн считала, что тех особо одаренных людей, которых она искала на Земле, должно было быть непременно шесть.

— Тут нет никакого фокуса, — ответила девочка, — это простая статистика. Когда при расчетах я делала достаточно большую выборку по количеству людей, то уровня пяти сигма по экстрасенсорным способностям достигали лишь шестеро. На графике это очень хорошо видно, вот дай мне цифровую пленку.

Антон передал. А Люн, что-то там с ней поделала, поводив рукой, и на приборе высветился график именно с шестью экстремумами, — большими, изогнутыми вверх выпуклыми горками.

— Это, конечно, не обязательно так, — девочка повела пальцем по линии графика, — но с высокой долей вероятности, да. Поэтому — шесть. Но где оставшиеся двое, — Люн вздохнула, — я так и не смогла понять. Да и живы ли они вообще? Ведь такие, сверх одаренные люди почти всегда отторгаются вашим обществом, отчего и становятся в лучшем случае изгоями.

— Люн, — спросил Антон, — а можешь ты мне еще раз показать, где находятся те особые кольца, что я им раздал?

Девочка сразу все поняла, отчего и вновь ему включила ту карту с пятью желтыми точками. Антон посмотрел на одну из них. Да, это именно там сейчас находилась его Катя, все также в Москве. Она, как казалась, даже на миллиметр не сдвинулась со своего места. «Наверное все по-прежнему сидит дома и смотрит на горизонт сквозь стеклянную стену нашей квартиры», — подумал он с грустью. А потом посмотрел на Люн и уже с благодарностью. Да он, на самом деле, и был ей сейчас очень признателен за то, что у нее оказалась такая чудесная пленка. Пусть даже в этом и не было прямой ее заслуги. Ведь он теперь мог, пусть и не видеть свою Катю непосредственно, и не говорить с ней, но по крайней мере знать, где она находилась.

Так прошло еще два дня. За это время Антон уже совершенно освоился на Гнорхе и стал даже иногда расхаживать по нему взад вперед. А Люн все также занималась своими делами. Она, то перечитывала какие-то древние свитки, которые прихватила с собой Земли, то разглядывала некие странные статуэтки, похожие на египетские ушепти. То те «красивые камни», которые он подарил ей. Сам же Антон под ее руководством постепенно осваивал цифровую пленку, которая все более и более его увлекала. Как оказалось, в ней было скрыто множество интересных и очень полезных функций. Мало того, что она по каким-то, видимо, квантово-запутанным каналам, могла подключаться к некоему «серверу» на самом Сатурне, так еще и обладала прекрасным качеством воспроизведения. Она могла, причем в виде трехмерных голограмм, воспроизводить любые объекты, которые только могли быть подвергнуты визуализации. Это были и планеты Солнечной системы и какие-то люди, и элы. Множество разных звезд и Галактик смог он увидеть благодаря ей, причем в изумительном, трехмерном, подробном изображении. Нашел он в ней даже и свою собственную фотографию, и фотографию Кати, что в очередной раз его несказанно обрадовало. Он даже освоил, поскольку и сам был неплохим программистом, некоторые самые простейшие способы программирования на ней. Отчего сначала сделал из нее настоящую шахматную доску с голографическими фигурами, после чего постарался обучить этой игре Люн. Но девочка оказалась слишком способной ученицей и уже после третьего раза стала нещадно его обыгрывать. Тогда он воспроизвел на ней карты, а затем и нарды. И вот уже в этих играх, где не все зависело от мастерства игрока, он, пусть и иногда, но все-таки стал одерживать верх. Отчего они, и теперь уже оба, увлеклись этим видом занимательного времяпрепровождения.