Дис

— Ты знаешь, кротик, — произнесла она задумчиво, — мне уже начинает казаться, что я ошиблась на счет твоего отношения к Кате. И, похоже, она тебе не только для удобства была нужна.

Но тут она снова отвлеклась и вернулась к своим хлопотам. А Антон, так и не получив от нее внятного ответа, все смотрел на эту пленку неотрывно, после чего взял и молча засунул себе за пазуху. И он теперь ни за что бы с ней не расстался. А значит Люн можно было действительно ничего не говорить. Да к тому же, несмотря на свой относительно юный возраст, она была девочкой достаточно умной и проницательной, а поэтому просто решила не заострять лишнего внимания на этой, весьма болезненной теме.

Наконец они взлетели и с Луны. После чего, сделав небольшой коррекционный маневр, разогнались уже по настоящему. Хотя, какой была теперь их скорость, трудно было сказать наверняка, поскольку никаких явных ориентиров в ближайшем окружении совсем не осталось. И теперь уже Антон совсем по-иному оценил слова Люн на счет пустоты. Той пустоты, которой он и представить себе не мог. Когда тебе, ну абсолютно не до чего дотронуться и даже ощутить. Когда вокруг тебя одна черная бесконечность, исколотая лишь яркими точками далеких звезд. Ему стало не по себе. Отчего он взял сначала Люн за руку, а затем уже и весь взобрался на Гнорха позади девочки. Та похлопала его по колену:

— Ничего, кротик, ничего. Потерпи, скоро привыкнешь, — произнесла она успокаивающе, — мне тоже сначала было не по себе.

На это Антон ничего не сказал, а только еще сильнее прижался к ней сзади. Он все еще осматривался по сторонам, почти неосознанно стараясь найти хоть какой-то реальный предмет, пусть даже в самом далеком окружении. Но нет, — один лишь черный вакуум, абсолютный холод и неимовернейшая тишина были теперь его спутниками. Причем спутниками на очень долгое время.

Наконец, и вовсе уже не зная чем бы себя занять, Антон стал расспрашивать Люн об их мире. А той, видимо, тоже захотелось немного поболтать, отчего она все очень подробно и обстоятельно ему рассказывала. Оказалось, что их мир устроен совсем не так, как земной. Что главным законом на Сатурне был закон суверенитета. То есть не только полной независимости общественных объединений или государств, но также и отдельных личностей. У них каждый эл с самого момента своего рождения получал в полное распоряжение огромную сферу, где мог делать вообще все, что ему заблагорассудится. Причем никто без его дозволения не мог в эту сферу к нему ни войти, ни каким-либо иным образом вмешаться в его дела. Но и выход из этой сферы мог быть также ограничен, если, например, эл допускал насильственные действия или обман вне своей территории. На общих, нейтральных территориях действовали и общие же законы, нарушать которые было нельзя. И в большинстве своем элы эти законы соблюдали. Хотя и не все, конечно. И тогда их сферы начинали приобретать другой цветовой оттенок. Если сначала все они были одинакового зеленого цвета, то потом, они могли становиться сначала серыми, коричневыми, а затем уже и вовсе красными. И вот из такой красной сферы, эл, который много чего натворил на общих территориях, выйти вообще не мог. Если только через очень долгие годы. И таким вот простым способом его собственный дом превращался в его тюрьму. Хотя и все еще весьма комфортную, поскольку на своей территории он оставался полновластным хозяином.

Люн что-то еще рассказывала Антону и о черных сферах, а также о том, что такие тоже, вроде, где-то существовали, но сама она лично ничего подобного не видела.

— А что будет, — решил уточнить Антон, — если какой-нибудь эл на своей территории как-то навредит своему гостю?

— Ничего не будет, — ответила Люн. — Это же его дом и в нем он волен делать все без каких-либо ограничений. Но вот если его гость сделает ему что-то плохое, то это уже будет считаться тяжким преступлением.

— Да-а, — протянул Антон, — странный у вас мир. Вот никогда бы не подумал, что просто сходить в гости может быть таким опасным делом.

— Для того, чтобы ходить в гости, да или просто жить в чужой сфере, ты должен этому элу полностью доверять, а иначе, действительно опасно, — согласилась с ним девочка. — Но если элы любят друг друга или хотя бы дружат, то опасности никакой нет. Да и не звери же мы в конце концов, чтобы вот так без причины делать то, о чем ты говоришь. У нас вообще очень низкий уровень преступности и знаешь почему?

— Почему?

— Потому что все живые существа в основе своей нормальные и неконфликтные. А поэтому вполне заслуживают доверия. И потом, главное в таком устройстве, — что каждый эл имеет все возможности для самореализации. А не для этого ли мы появляемся на свет? И еще, он может даже расширять свою сферу, делая что-нибудь полезное для других элов или даже перейти в другую сферу и присоединиться к той или иной группе. У нас ведь встречаются такие сферы, ну просто огромные, в которых живут, и весьма бесконфликтно между прочим, миллионы и миллионы элов, сохраняя при этом возможность в любой момент вернуться в свой дом.

— А что на счет плоскостей? — поинтересовался Антон.

— Ну, этих плоскостей несколько, — неуверенно проговорила Люн, — низшая, средняя и высшая. И в них живут особые элы, элита. Они как раз и находятся на тех самых кольцах, которые так хорошо видны с Земли, и которые и составляют главное украшение нашей планеты. Но, знаешь, я ведь никогда там не была, хотя и пролетала мимо не раз уже. Впрочем, я знаю точно, что в эти плоскости могут войти лишь самые выдающиеся представители нашей расы: ученые, философы, художники. Но они живут очень обособленно и почти никогда не пересекаются с простыми элами, а оттого про них ходят разные слухи и множество легенд, но никто ничего не знает наверняка. Эй, да ты, кажется, спишь уже?

И действительно, Антон, то ли от этого долгого разговора, который на самом деле длился несколько часов, то ли от избытка новых впечатлений уже некоторое время крепко спал, отчего и слегка завалился сзади на Люн. Но та не стала его будить, «Пускай придет в себя, — подумала она, — а то как бы так и вправду не повредился рассудком».

Однако Антону ничего подобного не угрожало. Он, на самом деле, был намного крепче, чем предполагала девочка и даже, чем думал он сам. Просто ему действительно сейчас нужно было немного поспать. И сон, который ему снился, был полон разных событий, смешанных прежде всего из того, что происходило с ним за последнее время. Но главное, в нем были предметы, до которых можно было дотронуться, понюхать или даже попробовать на вкус. И не было той безбрежной пустоты, которая окружала его сейчас на самом деле. Абсолютной пустоты, вечной, неподвижной. Такой, что если совсем не фантазировать и не видеть снов, проникала, как казалось, вам в самую душу.

31. И СНОВА ПУСТОТА

На следующий день Антон проснулся совсем без настроения. Какого бы то ни было. Да и день ли это был? Он огляделся по сторонам: да, все те же беспредельная пустота, тишина и яркие точки далеких звезд. Антон посмотрел на Люн, — девочка спала. Она теперь сама завалилась вперед и, видимо, инстинктивно обхватив Гнорха за шею, тихо посапывала. «Зачем она это так делает и почему он слышит ее, — вновь удивился Антон, — ведь здесь же абсолютный вакуум, какой смысл во всех этих движениях? Наверное, инстинктивное что-то, а звук, пожалуй, некий вид живого звука, который никто из простых смертных не смог бы услышать». Он достал из кармана мобильный телефон в надежде хотя бы по нему определить время: «Ага, сейчас, размечтался», — сказал он себе вслух. В таких условиях вообще никакая техника, по крайней мере простая земная не смогла бы работать. Он посидел и подумал. А потом достал цифровую пленку, которую взял в домике у Люн и попытался определить время хотя бы по ней. Но как ни старался, так ничего и не смог разобрать в этом странном инопланетном устройстве.