Дис

Антон прошел на кухню и выглянул в окно.

— Но, я не вижу никакой охраны, — проговорил он задумчиво.

— И не увидишь, — ответил Горский, — они же спецы и обучены делать так, чтобы их никто не видел. Ну, в общем, надеюсь, вы все поняли. Да, и трубку не бери, если это только не я вам звоню или Павел Андреевич. Все, извини, мне уже в Университет пора ехать. Так что давайте там, держитесь пока, я еще чуть позже с вами свяжусь, — и отключился.

— Ничего себе, — Антон удивленно посмотрел на Катю, — нет, ну ты представляешь, они теперь к нам еще и охрану приставили, спецы какие-то там внизу должны быть, — он опять посмотрел в окно.

На это Катя сначала также удивленно посмотрела на улицу, потом перевела взгляд на Антона и вдруг глаза ее буквально вспыхнули. Отчего она громко захлопала в ладоши и запрыгала на месте:

— Класс, класс, класс, — чуть ли не взвизгнула она, — теперь мы с тобой здесь как в заточении сидим, да? И нам отсюда никуда уже не выбраться, а вокруг толпы восторженных почитателей, шпионы и сумасшедшие, — она засмеялась.

Однако Антон не увидел никаких оснований для такого безудержного веселья, отчего напротив стал успокаивать девушку, объясняя ей, что дело, по всей видимости, серьезное и что им нужно быть сейчас настороже и, возможно, даже пореже подходить к окну. На это Катя нарочно к этому окну подскочила, после чего и влезла на подоконник прямо вместе с ногами. Антон улыбнулся. Но тут они оба услышали, что по телевизору снова стали показывать новости, отчего едва ли не бегом спешно направились в большую комнату.

Диктор вновь вещал об, как он выразился: «эпохальном и революционном открытии, сделанном молодыми российскими учеными». «Мы теперь с тобой молодые российские ученые», — прошептал Антон Кате. Но та лишь продолжила внимательно слушать, отчего и нервно одернула его за руку, чтоб не мешал. Потом были показаны еще репортажи из Японии, Индии и Китая, где все, едва лишь прознав о «невесомом стекле», сразу же принялись проверять информацию. У кого-то это получалось, а у кого-то нет. Но общий вывод был таков, что — да, открытие состоялось. Потом выступали разного рода специалисты: физики, химики и даже экстрасенсы. И у всех у них, за исключением, пожалуй, лишь экстрасенсов, не нашлось даже предположений, что же это такое могло быть. Наконец настала очередь и Москвы. Корреспондент, который вел репортаж прямо с площади перед Университетом, показывал теперь широкую панораму этой площади, на которой уже начинали собираться люди. Что это были за люди, оставалось совершенно непонятным. Но, по всей видимости, это были жители соседних домов или просто любопытствующие. Тут вдруг к главному входу здания подъехала большая черная машина, из которой вылез недовольный Горский вместе с высокой миловидной девицей. «Его секретарша», — прошептала Катя Антону на ухо. После чего парочка, явно поспешая, скрылась за входными дверями. Тем временем в здание Университета проходили и другие, по всей видимости, просто рядовые сотрудники. Которые также опасливо озирались по сторонам и по возможности быстро проскакивали мимо начинавшей уже шуметь толпы. А еще через пару минут вновь зазвонил мобильный телефон и на этот раз уже у Антона.

— Антошка, — проговорил ему в трубку знакомый голос с хрипотцой, — ну, как вы там? Дома сидите?

— Сидим, Павел Андреевич, — приветливо отозвался ему Антон, — у нас все в порядке. Нет, продуктов не надо. Я еще вчера вечером приволок из магазина полные сумки, как будто бы знал. Курьер? Ну хорошо. А Катя его знает? Да впустим, конечно, — Антон глянул на Катю. — Какой контракт? Уже? И что, много нам денег заплатят? Ах, не знаете еще, ну хорошо, пусть тогда приносит бумаги. А счет в банке у меня уже есть, — могу продиктовать, если нужно, — Антон пошел поискать в сумке, которая все так и лежала на тумбочке в катиной прихожей, — да, Павел Андреевич, диктую…

Он продиктовал своему бывшему преподавателю номер банковского счета. Потом спросил, ну хотя бы приблизительно, сколько ему должны были заплатить. На что услышал довольно расплывчатый ответ, — что-то по поводу десяти процентов и аванса. Антон нахмурился: «Но ведь я вчера, вроде, говорил про пятьдесят? Ах, это компания нам заплатит, а мы потом уже пополам? Все ясно. Спасибо Павел Андреевич. И звоните еще, а то нам тут одним с Катей скучно». На это его бывший учитель как-то странно крякнул в трубку и отключился.

— Ты представляешь, Кать, — обратился он теперь уже к девушке, — они там с утра уже договора подписывают. Говорят, что заявку в патентное бюро еще вчера успели оформить, а с сегодняшнего дня и права на патент продают. Ну, то есть на временное использование, конечно. И я даже не знаю сколько теперь буду получать. Но, — он тут же сразу осекся, — в твоей лаборатории я все равно останусь работать, пусть мне даже и миллион заплатят.

Однако, Антон все-таки очень сильно недооценивал финансовую сторону уже решенного теперь вопроса. Поскольку после посещения курьера и подписания нужных бумаг, к нему на мобильный телефон пришло сообщение из банка. Он открыл его и замер в недоумении. В нем значилась какая-то цифра… он сразу даже и не понял какая. Нет, он видел, конечно, что цифра большая, но там было столько нулей, что он все время сбивался со счета.

— Кать, — проговорил он наконец, — помоги мне пожалуйста. У меня тут сообщение пришло, но я никак не могу его прочесть.

Девушка подошла к нему и они вместе стали пересчитывать нули.

— Кажется восемь, — проговорила Катя.

— А восемь это сколько? — все еще туго соображая, уточнил Антон.

— Сто миллионов, — медленно проговорила Катя и посмотрела на своего возлюбленного.

— Мама родная, — Антон даже испугался, — и это вот так сразу, за одно утро. А ведь пока еще никто толком ничего не знает. Ужас какой, — он сел.

— Я, кажется, начинаю теперь понимать, — все так же медленно проговорила Катя, — почему нас попросили из дома сегодня не выходить. Ведь если такие деньги, — она теперь уже с опаской посмотрела на окно, у которого еще совсем недавно сидела, — то это действительно, лучше пока не высовываться, — она прижалась к Антону. — Ну Антошка, — она глянула на него с легкой иронией, — я с тобой дружу.

— Нет Катюш, — ответил ей на это Антон совершенно счастливый, — ты меня любишь.

И все же им и вправду лучше было сегодня не выходить на улицу. Потому что пресса — уж как это у них вышло, не ясно — очень скоро пронюхала о сумме только что подписанного патентного соглашения, отчего и раструбила об этом по всем каналам. И теперь уже все узнали, сколько денег получил в то утро Антон. Причем даже на его бывшей работе весь коллектив буквально обступил телевизор, который висел у них на стене рядом с постом охраны и, не отрываясь, смотрел очередной выпуск новостей. Видела все это и Наталья Сергеевна. И была просто в шоке. А ведь ей так не понравился тот загородный дом Антона в его захолустном подмосковном поселке. «Какой там к черту дом, — думала она, — он теперь при желании может себе хоть десять любых домов купить, причем в самых элитных коттеджных поселках». И так она расстроилась из-за всего этого, что чуть было не расплакалась. А тут еще и ее шеф, Павел Иванович, как назло, под руку подвернул:

— Смотрите Наташенька, как наш Антон-то вырос. Он ведь теперь, ну прямо-таки миллионер.

И этого Наталья Сергеевна уже не перенесла. Отчего в упор посмотрела на своего начальника испепеляющим взглядом, а потом очень громко и с большим чувством добавила:

— Да пошел ты к черту… енот!

Почему она так сказала, понять было нельзя. В особенности, при чем же здесь был енот. Однако эта, очередная ее странная реплика, была последней фразой произнесенной ей в этой компании. И не потому даже, что ее потом уволили, а потому, что она и сама не пожелала в ней больше работать. Отчего тут же направилась к выходу, благо, что все и так стояли неподалеку от проходной, вышла на улицу и никогда более назад уже не возвращалась.