Ангелы

– Доброе утро! – в класс вошел мужчина лет 50-ти с большой папкой подмышкой и с лысиной на голове.

Меня позабавило его приветствие – он даже ни на кого не посмотрел, а прозвучавшие прилагательное с существительным были сказаны, как простая формальность, которой подчиняется все общество. Оно вообще любит формальности. Очень много людей почти потеряли свои жизни из-за таких вот мелочей, ведь высокоцивилизованные и образованные люди не могут, не должны забывать о формальностях, на них строится вся жизнь общества. Это я понял тогда, за той партой, глядя на полу-лысого профессора.

Тогда наша аудитория не была готова к таким формальностям и продолжала сидеть и улыбаться, постоянно переговариваясь друг с другом. Люцифер сидел, подперев голову рукой и циничным прищуром разглядывал профессора. И даже в тот момент я не мог понять, почему он ведет себя так, чем он недоволен и что его злило.

– Для начала я хочу, чтобы вы прекратили улыбаться, шептаться, вертеться, оглядываться и крутиться, на одном единственном стуле, который не вертится! – слегка повысив голос, сказал он.

На какое-то мгновение в аудитории наступила тишина, но это был такой короткий промежуток времени, что я даже не уверен, успел ли профессор заметить его. Когда снова появился шум, он усмехнулся и подошел к первым партам, за которыми из десяти человек только один реально хочет учиться и вступает в ряды изгоев для всей школы или университета. Остальные девять сидят там для преподавателя, не для себя, создавая видимость того самого изгоя, выпрашивая снисходительное отношение к себе и к будущему диплому. Работает как ни странно.

– Имя! – прикрикнул профессор на самого говорливого студента, сидящего где-то в третьем ряду.

Парень встал и у него никак не получалось не улыбаться.

– Серж! – чуть ли ни с поклоном ответил он.

Я усмехнулся и взглянул на своего брата-нарцисса. Ситуация забавляла его не меньше, чем меня. Наивная храбрость или смелость? Первое место, где подростки пытаются самоутвердиться за счет насмешки над человеком – учебное заведение, неважно какое. Вот и тот юноша стоял перед профессором и всем своим видом показывал, что в его душонке нет никакого страха и взяться ему собственно не откуда. Все же понимают, что это всего лишь преподаватель, что он может сделать? На что способна эта «лысина» в очках?

Профессор посмотрел на список студентов и улыбнулся, найдя имя Серж и рядом стоящую фамилию.

– Мистер Сток, отныне Вы являетесь старостой группы 1А, надеюсь в полном составе сидящей здесь. Ваши обязанности я разъясню Вам после окончания пары. Я не спрашиваю, хотите ли Вы находиться на этой должности. Если вы не будет выполнять обязанности, я уверяю, лучше Вам от этого точно не будет – мой предмет очень тяжело сдать. К тому же, мне стоит проинформировать Вас, что он является профилирующим. Садитесь!

Уже давно перестав улыбаться, Серж с изумленным лицом и в то же время с недовольным, плюхнулся на стул. Тут две группы разразились таким гнилым смехом, что я уверен, даже дьявол так не умет смеяться. Серж самоутвердился, только не так, как было задумано.

– Если кому-то очень смешно, то у нас в университете имеется очень много вакансий, так сказать, например, в данный момент все еще отсутствует староста группы 2А. Есть желающие?

Примерно на этой ноте закончились желания самоутверждаться у этого профессора. В аудитории наступила долгожданная тишина.

– Какая херня! – шепнул мне Люцифер и развалился на стуле, уставившись на исцарапанный стол.

Ему все это не нравилось, мягко говоря, не нравилось. В данный момент его свобода уже ограничивалась ненавистным университетом, а Люц этого очень не любил. Что касается меня, мне была безразлична почти удавшаяся церемония становления людей на нужные места и заучивания слова «субординация». Я не мог, как Люц ненавидеть то, в чем еще не успел до конца разобраться, чтобы потом с жуткой рожей не говорить «я передумал».

– Профессор Трокосто. Я буду преподавать замечательный предмет – Учение о Лжи. Как я уже сказал, это один из профилирующих предметов и я отношусь к нему очень серьезно, особенно к экзамену, который ждет вас во время зимней сессии. К вашему несчастью, моя рука не поднимется просто так даже неуд поставить, не говоря уже о более высоких баллах. Еще более к вашему несчастью, я являюсь куратором группы 1А, привет дорогой мистер Сток! Куратор группы 2А находиться на больничном, так что я, как заместитель, имею все права и полномочия делать с 2А все, что захочу. Расскажу вам немного о структуре нашего учреждения: у каждой группы есть буквенное название, а именно группа А, группа В и группа С. Каждая группа делится на подгруппы, дополнительно обозначенные цифрами.

Как только он дошел до задних рядов, внезапно замолчал и выпучил на нас с братом свои и без того круглые глаза. Затем по его лицу поползла жуткая улыбка, от которой мне захотелось дать ему по морде и уйти с лекции. Выражение лица моего ненаглядного братишки было совсем постное, он был явно в предсуицидальном состоянии.

– Близнецы! – произнес он и уперся руками в нашу парту, переводя глаза то на брата, то на меня.

Я все больше и больше чувствовал себя неловко, и пропасть между задними партами и профессором стягивалась, приближая этого психопата к нам все ближе и ближе, тем самым зажимая нас в угол.

– Ну и что? – спросил, наконец, Люцифер, пристально глядя ему в глаза, стараясь не провоцировать профессора, дабы не занять вторую должность старосты.

– Имя? – спросил мистер Трокосто, прищурившись, разглядывая брата, подыскивая отличия на моем лице.

– Люцифер – ответил брат, ни капли не смутившись.

      Профессор улыбнулся и расстроено покачал головой. Я мельком оглядел класс. Все расселись вполоборота и наблюдали за нами. Тут я понял, что никто не верит, что прозвучавшее имя является настоящим, и добродушные одногруппники готовились к сцене, после которой что-то должно было произойти.

– Ну что ж, мистер Люцифер, добро пожаловать на должность старосты группы 2А!

– За что?! – моментально вспыхнул Люц.

Я незаметно улыбнулся потому, что понял, что сами того не желая, мы начали самоутверждаться. Профессор был неправ, что означало, ему придется извиниться, или, по крайней мере, сделать вид, что ничего страшного не произошло.

– За оригинальный юмор, мистер… – начал было профессор.

– Минуточку, профессор. Люцифер – мое настоящее имя, данное мне моей матерью девятнадцать лет назад. Я могу показать Вам документы. Это, во-первых. Во-вторых, я и мой брат числимся в 1А, я физически не могу стать старостой 2А, а у 1А уже есть староста. Я не вижу причины взваливать на меня ответственность за всю группу. Я же не виноват, что меня так мать назвала? Или виноват? Как Вы думаете, профессор?

Я смотрел на растерянное лицо преподавателя, на его многозначительную улыбку, смотрел и на разгорячившегося брата, на его карие глаза, которые все расширялись и расширялись от злости и несправедливости. Я мельком взглянул на блондинку. Она, как и все, заворожено наблюдала за возникшей ситуацией. Тут мне показалось, что она начинает восторгаться моим братом, что меня, несомненно, злило. Первое, что проскочило у меня в голове, что она такая же, как и все девчонки, раз обращает внимания на моего брата. Потом я решил, что пошла она к черту и отвернулся.

– И как же зовут Вас, мистер? – проигнорировав вопрос брата, спросил профессор, взглянув на меня.

– Гавриил, сэр! – быстро ответил я и не удержался, снова взглянул на белое каре у окна, посмотреть, произвел ли я на нее хоть какое-то впечатление.

Девушка все так же заворожено смотрела, только уже на нас обоих. Такое ощущение, что она только в тот момент догадалась, что мы близнецы.

– Гавриил? – удивился профессор и снова посмотрел на брата. – Люцифер?

Затем он открыл списки студентов и мгновенно нашел наши имена, и, посмотрев на нас, заулыбался. Я, как ни старался, улыбку понять не смог, мне вообще показалось, что он просто-напросто чокнутый. И единственное, что меня расстраивало на тот момент, так это, почему именно этот сумасшедший мужик стал нашим куратором, почему именно он ведет профилирующий предмет, название которого вообще не понятно. Точнее в названии Учение о Лжи нет ничего непонятного и сложного для восприятия, а вот присутствие самого предмета в расписании меня смутило. Все напоминало цирк, мельком я представил, что этот клоун скоро закончит свое выступление, и после него придет адекватный профессор с учебниками, например, по высшей математики, и начнет рисовать на доске свои убогие матрицы и доказывать теорию вероятности. Но этого так и не случилось.