Ангелы

***

Утром, когда я чистил зубы, Люцифер ворвался в ванную комнату с видом обезумившего старикашки и вытаращил на меня больные глаза. Я замер, прикусив зубную щетку и прищурился, не понимая, что творится с моим единственным родственником. Я догадывался, что ему будет плохо после удачной ночи, которой как таковой даже не было из-за спящего комара в его бардачной кровати, но я никак не думал, что он сойдет с ума.

– Мы проспали, да?! – взревел он, как медведь, окунув меня в утренний перегар вчерашних сливок.

Я закрыл один глаз, так как мне показалось, что слизистая не выдержит жгучей боли и демонстративно помахал рукой перед носом, слегка поморщившись.

– Нет! – буркнул я в ответ, вытащив щетку изо рта.

Брат усмехнулся и хлопнул меня по плечу. Затем он оперся руками на раковину и пристально посмотрел на наши отражения в зеркале, периодически усмехаясь.

– Сейчас мне кажется, что мы не то что не близнецы, а что мы вообще не братья! И это в первый день-то! – улыбнулся Люц, оттягивая нижнее веко у глаза и рассматривая белок, покрытый красными кривыми линиями, как корни многолетнего дерева.

Я улыбнулся. Похмелье коснулось меня меньше, чем его, потому что я ушел раньше. Пьянка – как казино, лучше уйти раньше, чем пропить все деньги, мозги и лицо. Результат вчерашней игры был на лицо. Хоть мы с братом часто бывали в таком состоянии, как утреннее похмелье, но в то утро я был рад, что вчера не остался стоять. Люцифер был весь помятый, лицо, как мне показалось, слега синего цвета, глаза красные, волосы, как колтуны у кошки. Честно, я злорадствовал в душе, первый учебный день и между нами можно был сделать несколько отличий, а это значит, что каждого из нас заметят, как индивидуальность и будут знать, кто из нас каким может быть.

Я взглянул через его плечо – на кровати нежилась симпатичная девушка. Ей явно вставать не хотелось, да и Люц не особо беспокоился о ее присутствии. Заметив мой взгляд, он захлопнул дверь и посмотрел на меня, как отец на маленького ребенка, смотрящего порнографию.

– Ты собираешься оставить ее здесь? – спросил я невозмутимо и снова засунул щетку в рот.

– А чего ты так переживаешь, братишка?! – усмехнулся он, яростно натирая лицо мылом, как будто это поможет согнать явные признаки торжества. – Ты думаешь, что она вынесет твои глаженые носки?

– Нет! – обернулся я к нему.

Он всегда разговаривал со мной так, всегда пытался сюморить в мой адрес. Я не знаю, какую цель он преследовал, но порой стиль его общения злил меня. Мне казалось, что он знает обо всех моих чувствах и мыслях, и старательно усмехается надо мной, прямо мне в лицо. Может я, конечно, утрирую – я мог только надеяться на это.

– Было был лучше, если бы она вынесла твой бардак из комнаты! – ответил я.

Люцифер замер и посмотрел на мое отражение и вытащил щетку изо рта.

– Ты не похож на нашу мать, так что не к чему проявлять недовольства моим бардаком. У тебя есть своя комната, там и блюди свою чистоту! И вообще, мне нравится эта девушка! Может я влюбился? Может, после злосчастных пар в университете я захочу вернуться домой и увидеть ее, прижаться и все такое? Неужели ты не желаешь мне счастья? Братишка!

Я улыбнулся и выплюнул пасту в раковину. Мы оба знали, что девушка оказалась в доме из-за вчерашнего пьяного состояния брата, и в данный момент ему совсем не хотелось ничего выяснять с ней. Он просто, как обычно, хотел, чтобы она проснулась, оставила ему свой номер телефона на столе и исчезла из его жизни, не успев туда толком влиться.

– Кончено! Будь счастлив! – как копье, метнул я зубную щетку в подставку и вышел из ванны, захлопнув за собой дверь.

Почему-то странный диалог поднял мне настроение, и даже заставил улыбнуться.

Я быстро оделся, постарался сделать это как можно культурнее, и выскочил на улицу.

Солнечные лучи радостно распластались по всему горизонту. Птицы щебетали, несмотря на раннее утро. Осенью совсем не пахло, ветра не было, лазурное небо вызывало мерзкие чувства из-за приторности, но и в то же время приятные.

Я прикурил сигарету и потупил взор, разглядывая ботинки. Первый учебный день и я решил его не удостаивать костюмом, обошелся и без пиджака. Около дома была припаркована старая машина, которая еле дышала, но выглядела как новая. Последний подарок матери.

Я ждал Люцифера и думал о том, что нас должно ожидать в тот день, какие люди, какое окружение. Это все, что я мог делать, думать и представлять, что случится.

– Не спи! – крикнул Люцифер и залез в машину.

Я затушил бычок и прыгнул на первое сиденье.

– А кто сказал, что ты поведешь? – усмехнулся я, пристегиваясь.

– Ты обратно, идет? – спросил Люцифер и завел машину.

– Идет! – согласился я и уставился прямо перед собой.

Люц включил какую-то музыку и выкатился на дорогу. Я отрешено смотрел краем глаза на довольного брата. Он практически пришел в себя, на нем почти не осталось следов вечеринки в баре. В тот момент мы выглядели, как близнецы. Мне было интересно, о чем он думал и думал ли вообще. Глядя на него, казалось, что он полностью беззаботен в жизни, ему на все наплевать. Он мягко плывет по течению общественности, ни с кем не сталкиваясь и не обращая никакого внимания. Люцифер жил в своеобразной форме буддизма – полный пофигизм ко всему, возможно даже к себе. Вот такому качеству я очень завидовал. Беззаботность увеличивает шанс долгожительства, у моего брата не было причин нервничать. Он довольно смотрел на вытянутый капот, на ямки, выпуклости и дырки на асфальте, и как ребенок, выруливая, старательно объезжал их.

В университет мы вошли ровно за пять минут до звонка. Аудитория была найдена без особого труда. Заглянув одним глазком в дверь, Люцифер махнул рукой и вошел в кабинет, я за ним.

Помещение было огромным, там сидело человека 60, проще говоря, две группы первого курса. Все были веселые, смеялись, знакомились, наслаждались тем, чего еще не понимали.

В тот момент я увидел ее.

Она сидела около окна и провожала нас взглядом. На губах застыла странная улыбка, такая легкая, еле заметная, но я заметил ее. Люц, приподняв голову, шел вверх по проходу между партами к последнему ряду, я за ним и не мог оторвать взгляда от девушки у окна, хоть она уже давно не смотрела на нас. Но это было лучше, чем, если бы она смотрела на моего брата. Я даже не понял, что конкретно зацепило меня в ней: крашеные блондинистые волосы в каре по уши? Тонкая шея? Большие голубые глаза и чернющие брови? Видимо карандашом переусердствовала. Но что-то же в ней привлекло мое внимание, и к моему великому счастью, Люц прошел мимо, даже не заметив ее.

Брат шлепнулся на стул за пустой партой в последнем ряду, я сел рядом и глаза автоматически покосились в сторону девушки.

– Какой аншлаг! – буркнул он, усмехаясь и окидывая аудиторию хитрым взглядом.

– Ты о чем? – не понял я его восклицаний.

– Да ты посмотри на них! – воскликнул он так, что сидящие рядом люди обернулись. – Разодетые, как клоуны, девчонки в белых бантах, как первоклашки, ребята, как воробьи хорохорятся перед ними, пытаясь склеить хоть какую-нибудь прямо в первый день. И ты в этих ужасных по сравнению с ними шмотках! Показательная фигня на один день, который совсем не радостный!

– Смотря с какой стороны посмотреть! – улыбнулся я. – Ты, между прочим, будешь первым, кто приведет отсюда девушку в дом, и если ты не надел пиджак – это не значит, что в данный момент являешься какой-то индивидуальностью. Брат, нам с тобой вообще нельзя думать об этом, если в мире уже есть два человека с одинаковыми лицами, фигурами и другими мелочами, это говорит о том, что индивидуальности не существует, существует одаренность и неординарность.

– Ты, как всегда, лезешь очень глубоко. Гавр, ведь все лежит на поверхности, прямо перед твоим носом, но ты слишком занят капанием внутри, как червь-археолог, что не в состоянии увидеть элементарных вещей. Весь этот парад костюмов и белых бантов не существует, как и индивидуальность, это показательная виртуальность…