Ангелы

– О чем ты говорила с Люцом? – я спросил Розу шепотом, проводя изящную линю на бумаге.

Затем я скосил глаза на девушку. Она, с хитрой улыбкой, молча смотрела в свою тетрадь. Только на той паре я заметил, что у нее тоже прекрасный талант к рисованию. Но хрен с этим рисованием, я не мог понять, что за улыбка блуждала по ее лицу.

– О погоде! – наконец, она соизволила ответить и улыбнулась еще шире.

И почему же каждая особь женского пола непременно пыталась сделать из меня дурака? Может, я похож? Тогда почему из брата не делали? Я ведь на него тоже был похож, но он трахался, его любили, а я – дурак?

– И как погода? – спросил я, но решил не смотреть на нее.

В такие моменты она раздражала меня. Мне бесило, что она так вела себя и не говорила, что является причиной весьма паршивого поведения. Спрашивать Люцифера – я бы не хотел, потому что этот упырь сразу возомнит много чего и найдет лишний повод поскалиться. Мне хватало того, что Роза делает из меня дерево.

– Завтра будет холоднее! – ответила она и я, черт возьми, я прям слышал, как она улыбнулась!

Она наслаждалась до жути забавной ситуацией, в то время как я гневно орудовал карандашом и заметил, что за рисунок у меня получился. Роза, цветок, только по нему словно грузовик проехался, растение было мятым и у него не было ни одного шипа. Такие цветы обычно на помойках лежат, а у меня – на бумаге.

– Это печально! – сказал я и на мое счастье прозвенел звонок.

Я взял свой листок с нарисованным шедевром и вылетел из класса, не посмотрев ни на одного, ни на вторую. Я ненавидел их обоих. Брат становился моим врагом, не понятно для чего, зачем ему это надо было? А Роза? Почему, как только переспишь с девушкой, она сразу же меняется, причем ни хрена не в лучшую сторону, а ты любишь ее еще больше, боишься потерять ее?… Начинаешь любить ее настолько сильно, что хочется удавить эту суку за один косой взгляд на другого, пусть даже этот другой будет родным братом. Я представлял, как я ее четвертую, а наяву проходил мимо с понурым видом и молча переживал, думая, что будет дальше.

В курилке Роза молчала. Я ни о чем ее не спрашивал, чтобы не давать новый повод для насмешек надо мной. Люцифер стоял недалеко и мило общался с девушкой, которую трахнул пару недель назад. Они расстались полюбовно.

Я молча докурил сигарету, посмотрел на Розу и пошел в университет. У нас была последняя пара у профессора Алогэ. Она вела предмет «Соцячейки», все время грозилась, что во втором семестре нас разделят: ребята с ребятами, а девчонки с девчонками. На тот момент я не мог себе представить, как смогу высидеть пару в кабинете, где нет Розы. Мне казалось, что это ужасная затея, но я ничего не мог поделать с этим.

Когда я подошел к кабинету, Алогэ была уже там, некоторые студенты – тоже. Алогэ – вот символ красоты и женственности. На ее парах всегда была куча народу потому, что «Соцячейки» подразумевали под собой отношения между двух полов с точки зрения любви. Это была единственная пара, где вся мужская часть сидела на первых партах. А сама Алогэ была просто восхитительна. Если бы я, как мудак, не был бы влюблен в Розу, то сидел бы в первых рядах и пускал слюни, как делали все остальные ребята, включая моего брата.

Профессору было около тридцати лет, у нее была умопомрачительная фигура, лицо необыкновенной красоты и характер гадюки. Но как я мог заметить, всем было насрать на ее характер, особенно ребятам.

Я вошел в кабинет, поздоровался с мисс «Секс» и пошел на последнюю парту, подальше от любимого места Розы и брата. И вот, когда она, наконец, вошла в аудиторию и увидела, что я сижу на галерке, даже не в том ряду, в котором сидела она, улыбка исчезла с ее лица, зато на моем появилась. Люцифер, который шел за ней следом, вообще забыл, где находится и ругнулся матом, увидев пуговичку, которая соединяла тонкую блузу на упругом бюсте профессорши, за что был чуть не выгнан.

В тот день у нас был семинар. Семинар – это потрясающая вещь. Пара, где можно говорить в один голос с профессором и с другими студентами, и за это никто не выгонит и не скажет, что ты – сукин кот, который не знает правил приличия и ворует общак со стола.

Последняя тема была о знакомстве, а на том семинаре мы отрабатывали тему «Свидания». Вообще, тематики лекций Алогэ были весьма забавны и рассказывала она интересно, только как-то феменистично, но девчонкам нравилось, а ребятам было пофиг – пуговичка на груди выключала головы мужской части аудитории. Пару назад Роза выключила мне голову своим поведением.

– Здравствуйте! – профессор поздоровалась после того, как прозвенел звонок. – Что такие усталые? Пар много было?

Алогэ общалась с нами примерно наравне. Она не возводила себя в ранг святых стезей профессоров. Она могла посмеяться от всего сердца, пошутить, но к своему предмету требовала должного уважения, и если она его не видела, то сразу же превращалась в болотную мразь и атмосфера в аудитории менялась.

Студенты отвечали ей что-то, все улыбались. Я же беспрерывно смотрел на Розу, точнее на ее спину. Роза ни разу не посмотрела на меня. Надо быть полным кретином, чтобы не понять, что дама обиделась. Дама обиделась на то, что мило беседовала с моим братом, а я, ублюдок четвероногий, осмелился спросить, о чем Ее Высочество разговаривало! Я даже не знал прискорбно это или нет, быть мужиком и постоянно извиняться за всякую херню… Я просто понял, что делают милые девушки.

В начале, они околдовывают так, что крыша едет, жизнь без них смысла больше не имеет. Стоять под ее балконом – да это самое безобидное и ничтожное, что ты можешь сделать.

Далее девушки слегка играются типа в «йо-йо»: от себя – к себе, от себя – к себе, а ты, как говно в прорубе, болтаешься и болтаешься и рано или поздно она позволит тебе пришвартоваться у ее берегов.

Дальше самый страшный и подлый ход, он настолько мерзок и низок, но не один здравомыслящий мужик не сможет отказаться от него. Желанная сука все-таки раздвигает ноги перед тобою, и ты – бесхребетный червяк на крючке. Именно этими ногами и тем, что находится между ними, девушки лишают самоуважения, самопонимания и превращают в раздавленный под ее каблуком грош.

Самый первый секс – самый мощный инструмент девушки! Все! После этого ты вечно должен ей: должен любить, должен денег, должен молчать и говорить, когда она захочет, должен всегда просить прощения! И если ты чего-то не делаешь из того, что должен, ты становишься непростительной ошибкой, которую она допустила, позволив тебе подойти к ней ближе, чем на полметра. За это, кстати, ты тоже должен извиниться!

– Кто из вас Гавриил? – Алогэ смотрела то на меня, то на брата с таким видом, будто тухлой рыбой пахло.

– Я – поднялся я из-за парты и еле отвел глаза от Розы.

– Скажите, пожалуйста, чтобы Вы преподнесли девушке на первом свидании и почему?

Я улыбнулся и опустил голову. Стоило предположить, что ответ на этот вопрос когда-то звучал на какой-то лекции, которую я, естественно, не слушал, и тем более не записывал. Я подумал и представил, чтобы сам сделал на первом свидании.

– Я бы ничего принес! – сказал я и посмотрел на Розу.

Она сидела вполоборота и смотрела на меня. Ей было интереснее узнать ответ, чем Алогэ.

– Что ж, это, конечно, не то, что я хочу услышать, но если вы хорошо обоснуете свой ответ, то я поставлю вам оценку за сегодняшний семинар!

– Ну, обычно на первое свидание мужчина несет цветы! – почему-то сказал я и заискивающе посмотрел на Розу. – В моем случае – я категорически против цветов!

– Почему же? – спросила профессор и положила карандаш в рот, и от этого жеста весь передний ряд судорожно сглотнул.

– Потому, что несчастный букет стоит мало. А цветы оказываются на свидании с тем расчетом, что девушка…ну…зайдет в гости и останется на ночь, то есть согласится заняться сексом. Получается, что она была оценена в стоимость завтрака в кафе и букета цветов. Я не думаю, что ей это понравится… Еще честнее, то мне цветы жалко. Представьте себе, огромное поле, луг, на нем растет куча цветов, всяких разных цветов. Но давайте представим, что там находятся два цветка: мальчик и девочка. Ни для кого же не секрет, как размножаются цветы. Так вот, профессор Алогэ, каковы шансы, что несчастная пчела подлетит именно к первому цветку, заберет его пестики на лапках и потом отправится ко второму цветку – оплодотворять его тычинки? Это самый ужасный половой акт, о котором я когда-либо слышал! Бедные цветы ждут своих пчел с лапками и пестиками и тычинками, а потом приходит, такой вот, ну допустим, как я, срывает цветок, который появился благодаря взаимодействию пестика и тычинки, и тащит его к своей даме сердца, чтобы после свидания они смогли соединить свои пестики и тычинки! Я хотел бы внимание на очевидный факт – цветам очень тяжело размножаться, должно сойтись слишком много сопутствующих факторов, чтобы у них что-то получилось… Люди и без цветов могут заняться сексом! Наши тычинки и пестики не требуют вмешательств ветра и пчел! На первом свидании я бы угостил побольше!