Ангелы

В четыре часа вечера я сидел в баре с кружкой пива, весь при параде и с нервной дрожью. Я ждал. Мне уже надоело нервничать, но я ничего не мог с собой поделать. Ожидание и предвкушение снова увидеть ее вне мерзких стен университета, с нормально накрашенными бровями, с совсем другой, свежей улыбкой на лице. Мне казалось, что у нее тоже была сестра-близнец, которая приходила ко мне на встречи. Роза была другой вне университета, я чувствовал это.

В тот вечер она практически даже не опоздала, всего на двадцать минут, и к нашей встречи прибавилось еще час десять. Я все также улыбался и вел себя, как полный дурак, боясь прикоснуться к ней. Роза случайно задела мою руку пальцем, после чего я десять минут пытался унять дрожь в ногах и прогнать мурашки. Она скромно улыбалась, глядя на эти тщетные попытки и делая вид, что ничего не понимает.

– Какие у вас отношения с братом? – неожиданно спросила она, поднося стакан к губам.

Я посмотрел на ее рот и сразу же представил, как пахнут тухлые яйца, чтобы абстрагироваться от невообразимого желания дотронуться до нее, поцеловать, обнять… Ух, мысли будоражили мне мозг, даже запах яиц не помогал, но я нашел еще лучше отвлекалку для мозга: я вник в вопрос, заданный мне и тут же представил рассматривающее Розу лицо Люцифера. Все мое желание исчезло надолго.

– С братом? – переспросил я, словно ослышался.

Роза моргнула и улыбнулась. Внезапно я так перепугался что, вдруг она заинтересовалась им, вдруг что-то привлекло ее в нем.

– Отношения с моим братом? Люцифером? – не унимался я, рассматривая ужасные предположения в голове. – Нормальные. Добрые и дружелюбные! Он – мой единственный родной человек. А почему ты спрашиваешь?

– А почему ты врешь? – неожиданно спросила Роза, прищурив глаза и прикуривая сигарету.

Я смутился от такого резкого вопроса я наверное даже покраснел. Почему она пытается уличить меня во лжи? И самое забавное – почему у нее это получается?

– Господи, Роза! – сдался я и выдохнул. – Я не хотел говорить о том, что между мной и моим братом творится на самом деле. Зачем тебе это?

– Да не переживай ты так! – рассмеялась она. – Я не влюбилась в него, это всего лишь четный интерес. Я первый раз сталкиваюсь с близнецами!

Я отвел глаза в сторону. Какого черта она лезет в наши отношения с братом? Время было около девяти вечера и я решил, что у меня нет ответа на ее вопрос.

– Роза, мне надо идти. – Чуть ли не шепотом сказал я и встал.

Но девушка схватила меня за руку и посмотрела пристально в глаза. Я вздрогнул и уставился на нее в ответ с изумлением в глазах. Ее рука…такая теплая, маленькая…и сильная. Нежные пальчики сжимали мое запястье, не давая мне уйти. А голубые глаза ждали, что я сяду обратно за стол. И я не мог отказать этим глазам…я сел.

– Тебе не надо идти! – прошептала она, пододвигаясь ближе ко мне.

Я занервничал. Неловкость окутала меня, как глупого мальчишку.

– Тебе не надо идти… – снова повторила она и провела пальцем по моей щеке, прикрывая глаза.

Я крутил в голове жуткие сцены из различных фильмов ужасов, пытаясь отвлечь себя от ее нежных прикосновений. Что эта девочка делала со мной? Она просто лишала меня рассудка без зазрения совести, отрывала у меня здравую часть и наслаждалась ею. Я еле сдерживал себя, чтобы не кинуться на нее.

– Мой брат… – Заикаясь, сказал я, блаженствуя от прикосновений ее пальца. – Мы не всегда с ним ладим… понимаешь… Мы не очень с ним похожи… Он-он-он…такой… другой…

Я боролся со своим языком, который говорил каким-то пунктиром. Я не хотел, чтобы Роза заметила мое завороженное состояние. Какой же я глупец! Она, именно она, провоцировала во мне желание и войну. Очень забавное состояние: я занимался с ней сексом у себя в голове, а в это время мой рот должен был рассказать ей обо всех сложностях отношений с братом. Это ли не бред? В тот момент я боялся, что меня подведет язык, что он ляпнет о какой-нибудь детали из короткометражного фильма, точнее порнофильма с ее участием в моей голове. Я был готов сломать себе палец, но не мог попросить ее перестать трогать меня. Как бы это выглядело? Я решил не просить, а просто взять ее за руку.

– Послушай, Роза! Наши отношения с братом – это гражданская война! Но я все равно его ценю, как брата и все такое. Понимаешь? – я говорил с такой скоростью, и даже немного запыхался, крепко сжимая ее руку.

Я так боялся, что она снова дотронется до меня, и окончательно украдет мой рассудок.

– Понимаю! – улыбнулась она, и попыталась вытащить руку, но я не пускал, я почти даже не замечал эти слабые попытки. – Мне просто показалось, что вы ненавидите друг друга.

– Нет! – возразил я, еще сильнее сжав руку. – Нет! Мы не ненавидим, у нас все нормально. У нас просто такая манера общения… Тебе показалось.

– Гавриил! – позвала Роза. – Зачем ты ломаешь мне руку?

– О, прости! – вскочил я, отпустив ее нежную конечность и на всякий случай отскочив от нее.

Девушка загадочно улыбнулась и встала, положив руки на бедра. Я не мог понять, почему именно она вызывала у меня столько эмоций? Что в ней такого? Разукрашенное лицо, грудь, талия, бедра – это все есть и у других девушек. Почему именно она?

– Ты проводишь меня? – спросила она, направляясь к выходу.

Я пошел за ней, стараясь не смотреть на нее. Вся дорога до ее дома сопровождалась тишиной, но зато приятной. Наши головы были чем-то забиты, и честно говоря, у меня не было желания знать, о чем конкретно думала Роза. В тот момент я думал о небе: уж слишком оно было красивым!

Дойдя до ее дома, Роза обернулась и посмотрела на меня с добротой в глазах. Что значил тот взгляд, я не особо понимал, и мне он вообще не понравился. Налитые добром глаза похожи на вранье, причем откровенное и явное, смысл или подоплека такого взгляда скорее всего была прямо противоположена реальности. Я улыбнулся и продолжил неотрывно пялиться на нее.

– До завтра… – тихо сказал я, впитывая в себя ночной образ девушки.

Она кивнула головой и плавной походкой пошла в дом, а я, как пенек, снова простоял у нее под окнами до середины ночи, представляя, что она делает в ту или иную секунду.

***

Вот так вот продолжалось на протяжение полутора месяца. По утрам я ходил в университет, по вечерам стоял под окнами Розы. По утрам я ненавидел весь мир, особенно брата, по вечерам мне было наплевать на все, я мчался на долгожданную встречу. В наших отношениях мы значительно сблизились, я даже научился прикасаться к ней, при этом мною обуревало жуткое желание, но спустя какое-то время я научился его сдерживать. Именно поэтому я смело брал Розу за руку, когда мы гуляли. Мы гуляли с ней везде: в парках, в лесах, по улицам и мостовым, по дворам, по подвалам, по стройкам. Нам было плевать, где находиться, главное, чтобы могли держаться за руки. Я смотрел на ее лицо – оно не менялось, только брови и задний фон. У меня все также бегали мурашки от ее прикосновений, и я стал почти зависим от них, научился получать удовольствие.

Роза больше не спрашивала меня о Люцифере, я и сам вспоминал о нем, будучи только дома или в университете. Пару, тройку раз мы с Розой прогуливали пары. К моему великому изумлению она согласилась легко и быстро. В университете она тщательно записывала все лекции, на коих присутствовала, а я в основном тщательно разглядывал ее – я не мог насмотреться. Я практически привык к ее черным бровям.

Лекции я слушал краем уха, но никогда не записывал, я просто не мог записывать тот бред. Меня все устраивало, но то, чему профессора пытались научить нас, не укладывалось в голове. Как оказалось, странные названия и содержания лекций не были розыгрышем для первокурсников. Я также не понимал, для чего в аудиториях поднимались такие жуткие темы.

Где-то под конец октября у меня был тяжелый день. Я помню его до сих пор. Мы с братом появились в университете к первой паре (вообще, я заметил, что по расписанию, практически каждый наш день начинался с первой пары, то есть с 9 утра). Та лекция была у нашего куратора – профессора Трокосто. Некоторые пары проходили смешено с 2А, а такие пары, как иностранный язык проходили отдельно, плюс группу делили еще на две: одна учила итальянский, вторая – немецкий. Я и Роза учили немецкий, брат – итальянский.