Ангелы

Я жутко разозлился. Обернувшись, я увидел абсолютно безразличное отношение студентов к лекции. В тот момент мне показалось, что эта дрянь у доски сказала правду! Шестьдесят человек – и всем плевать. Они сидели, рисовали, подмигивали друг другу, занимались фигней, в то время, как одна особа объясняла нам, что мы – будущий кал, который будет рабочим классом для великого общества, беспрекословно выполняющий его приказы, и все с этим, видимо, были согласны, даже никак не отреагировали на предсказания «прекрасного» будущего.

Роза, как усердная студентка, писала лекцию чуть ли не слово-в-слово за мерзкой профессоршей. Я даже не хотел ее беспокоить, не хотел отвлекать от столь кропотливого дела! На ее лице не промелькнуло ни одной нотки удивления или раздражения, у нее не было вообще никаких эмоций. Робот, бездумный робот появился в ней, и он механически цитировал мисс Рене. Она мне не нравилась такой, совершенно не нравилась.

Люцифер, со свойственной ему улыбкой дебила, сидел и весело разглядывал профессора и всех остальных. Скорее всего, он воспринимал эту лекцию, как очередную клоунаду. Люц не относился к университету серьезно и я ему завидовал. Я тоже хотел быть таким пофигистом, хотел плевать на все то, что происходило вокруг, но я не мог.

Как только прозвенел звонок, я схватил сумку и чуть ли не выбежал на улицу в курилку. Нервно прикурив, я уставился на мусорный бак, не обращая ни на кого внимания. Я всех ненавидел, хотел, чтобы они все исчезли, омерзительное общество!

– Что с тобой? – сзади раздался голос Розы. – Что случилось?

Девушка, которая безумно нравилась мне, которую я безумно хотел, ревновал к собственному брату, ненавидел его из-за нее, показалась мне пустоголовой куклой, которая даже если захочет что-то понять, все равно ничего не поймет, потому, что в голове даже влагосохроняющих шариков нет! Я искренне злился даже на нее.

– Как тебе лекция? – спросил я, не обращая на нее внимание.

– Лекция, как лекция, сидела и писала, ведь экзамен…

– Господи, Роза! – крикнул я, перебив ее. – Ты что такое говоришь? Ты слышала то, что она говорила? Ты воспринимала смысл ее слов?

– Нет, наверное, поэтому, я не такая злая, как ты! Я просто писала, чтобы зимой открыть и прочитать перед экзаменом! Мы пришил сюда учиться, раз стоят такие лекции, значит, они действительно нам нужны!

Я прищурился и уставился на девушку. Она действительно не понимала или не хотела понимать? Насколько же надо отказаться от сознания, чтобы записывать этот бред и даже не вникать в него?

– А ты все время такая правильная? – спросил я, наконец, набравшись сил, посмотрел на нее.

Роза нахмурилась. Тогда я впервые увидел, как ее поглощало недовольство, в то время, как во мне росло удивление. Я не сказал ни одного оскорбительного слова, а она беспричинно начала проявлять признаки агрессии, хотя на долбанной лекции ни какой агрессии у нее не было, а должна бы была быть!

– Расслабься, брат! – появился Люцифер с сигаретой в зубах. – Я еще на паре заметил, что тебе не понравилась наша новая профессорша.

Роза кинула бычок в урну и ушла, даже не посмотрев на меня. Она умудрилась обидеться! Я не был уверен до конца, но было похоже на обиду. Я посмотрел на брата.

– Люц, я не могу относиться ко всему наплевательски, как ты! Хотя, может быть, я бы очень хотел! – процедил я сквозь зубы.

Мимо проходила та самая девушка, с которой Люц перемигивался весь вчерашний день. Я вспомнил, что во время переклички она назвалась Лилей Штольц.

– Привет, Лилия! – улыбнулся я ей.

Девушка остановилась и подошла ко мне, томно разглядывая мое лицо.

– Привет, Люцифер! – ответила она.

Видимо Лилия была чем-то занята во время переклички что даже не заметила, что мой драгоценный брат был в синей рубашке, а я – в черной. Я обнял ее за талию и поцеловал в щеку, при этом кожей ощущая, как стоявший рядом со мной Люцифер, брызгал слюной.

– Ты сегодня совсем наглый! – произнесла Лилия, но бить меня по рукам не стала, более того сама прижималась ко мне. – Я позвоню тебе вечером! – сообщила она, – мне надо идти. Может, встретимся после пар?

– Давай созвонимся! – сказал я и выпустил ее из рук.

Девушка улыбнулась и пошла к стоянке. Я смотрел ей вслед с язвительной улыбкой на лице. Вот у кого-то нервы не выдержали и появились первые прогулы. Люцифер подошел ко мне и тихо спросил:

– Ты какого черта вытворяешь?

– Люц, – мягко начал я, – оставь Розу в покое. Я только что напомнил тебе, что являюсь твоей копией и могу разрушить все твои отношения. Я хочу, чтобы ты не забывал об этом. Ты мой близнец, но не забывай, что у тебя тоже есть близнец.

Я выкинул бычок и пошел в университет, не смотря на брата. Я знал, что он расстроен, возможно, даже изумлен.

В коридоре, около аудитории я нашел Розу. Она стояла, опираясь на стену, в руках зажата одна большая лекционная тетрадь. Ее маленькие губы, как у куклы-пупса были надуты. Обида продолжалась. Что за гадкий день? Я знаком с девушкой всего сорок два часа, а уже должен извиняться!

– Роза! – позвал я, подойдя к ней, но, не дотрагиваясь, я все еще боялся это сделать.

Она нехотя взглянула на меня и замерла с ожидающим выражением на лице.

– Я не хотел тебя обидеть!

– Да, но ты это сделал! – с надутыми губами сказала она, недовольно закатывая глаза.

Я слегка отшатнулся от нее и приподнял голову. Роза была чуть выше моего плеча и ей постоянно приходилось смотреть как-то снизу. В тот момент она делала это так дерзко и вызывающе, я даже не думал, что она способна на такие взгляды.

– Прости! – сказал я, обкусывая себе язык.

Боже мой, как я ненавидел извиняться за то, что не делал. Ведь я ее не обижал! Не ударил, не сказал ни одного грубого слова, а меня взглядом заставляют извиниться. И вот так всю жизнь, ходишь и как слизняк извиняешься за все подряд, а ведь это просто слова, ничего не значащие слова. Когда жаль по-настоящему, нет места для «извини, прости пожалуйста» или «я не хотел». На лице изображается такая мрачная скорбь, что уже и извиняться не надо. Если этого нет, то выкручиваются именно этими пустыми словами. Естественно, на моем лице не было никакой скорби, да и откуда ей там взяться? Я не чувствовал ее внутри, собственно она не могла появиться на лице. Но как влюбленному идиоту, мне пришлось воспользоваться словами.

– Мне жаль, я действительно не подумал, что сказал! – промямлил я, смеясь внутри.

Конечно, мне было смешно, глядя на то, как лицо Розы приобретало удовлетворенное выражение при звучании этих слов. Какая чушь! Да хрен бы с этой чушью, с этим словами, главное, что на миловидном личике снова появилась улыбка. А это означило, что я прощен!

– Хорошо. Сделаем вид, что ничего этого не было! – прощебетала Роза и взглянула на меня.

Конечно, мы сделаем вид, какой она хотела, вот только я не мог понять, чего конкретно не было.

Мы дождались профессора, зашли в аудиторию, снова сели рядом и замолчали. Профессор решил даже не представляться, а сразу начать лекцию, которую я специально не слушал, дабы не извиняться на следующей перемене. Я даже не знал, как назывался предмет.

Всю лекцию я смотрел на Розу. Потихоньку я начал узнавать ее. Прошло всего полтора дня, а я уже знал, что она может обидеться на пустоту, может сказать, что у нее на уме, может не красить так гадко брови, может пить, курить и быть наблюдательной. Милый набор! Она опять судорожно строчила лекцию, периодически улыбаясь, чувствуя мои взгляды. На уродца-брата я не смотрел, так как видеть его совсем не хотел.

Я вырвал из тетрадки лист и накатал пару предложений, где можно встретиться и согласна ли Роза, затем подсунул ей «опросник». Она просто отметила галочкой, какой вариант ей подходит больше всего. Оказалось, что ей понравилось в баре, где мы были вчера. Я смял записку и чуть ли не рассмеялся. В тот день у нас было всего две пары, то есть та пара была последней. В час двадцать мы должны были освободиться, соответственно, я решил назначить время встречи пораньше, где-нибудь часа на четыре, плюс еще полтора часа ее опоздания, как раз к шести придет. Так я и сделал.